Рубикон - Павел Раста

ОСЕННИЙ СОН.

Мне нынче снился сон, как судят педофила.

Сурово морщит лоб угрюмый прокурор.

И вялый адвокат в окно глядит уныло.

Скучающий судья читает приговор…

Охранники тот час, чтоб не тянуть резину,

В наручники скуют, как мушку паучки.

И увлекут туда, где робкие грузины На нарах ждут его, массируя дрючки.

Тяжёлым и глухим железом громыхая Дверь со слепым глазком захлопнется за ним.

И думал я тогда, вослед ему взирая,

Как беззащитен он пред миром этим злым.

Ошибся человек! Споткнулся! Оступился!

Подставьте же плечо! Зачем зверями быть?

Запутался ведь он! С пути прямого сбился.

И что ж его теперь безжалостно казнить?

И что с того, что он кого-то там обидел,

Зарезал, и сварил, и с аппетитом съел?

А думали ли вы, что в жизни он не видел Своей добра совсем? Ведь он любви хотел!

Но нет! Мы как всегда со злобою пещерной В жестокой слепоте хотим лишь наказать.

В невежестве своём тупом и безразмерном,

Бескрайнем, как ГУЛАГ, мы можем лишь карать.

Нам дикость застит взор, как Одиссей циклопу.

И в просвещенье мы отстали от других.

Как всё же рано нам в свободную Европу.

Расти нам, и расти до гуманизма их.

Н-да… А ведь сегодня уже не смешно. Тем более, глядя на то, какую жизнь строят аутсайдеры. И я не собираюсь здесь отделять феминисток от ЛГБТ (тем более, что они и в реальности практически спаяны намертво). И я не собираюсь отделять ЛГБТ от педофилов (потому, что в реальности они также связаны довольно тесно). Всё это — единый, жутко агрессивный конгломерат аутсайдеров, целью атаки которого являются нормальные люди. Зачем они хотят разрушить традиционные отношения между мужчиной и женщиной? Зачем они хотят разрушить традиционный брак? Ради чего они так мечтают отнять у детей детство, растлить их, развратить и взрастить поколение мутантов? Ответ очевиден:

Если в нормальном обществе они по естественным причинам являются аутсайдерами, то это общество — их враг, и они хотят его разрушить.

А семья, детство и здоровые отношения между полами — это несущие элементы любого здорового, а значит традиционного общества. Потому, что только традиционное общество может быть здоровым.

И когда очень талантливый современный философ Андрей Ашкеров рассуждал об антропологии зла, он говорит именно о таких "аутсайдерах" и "жертвах": о наступлении их диктатуры, которая во сто крат хуже и извращённей любых предыдущих диктатур.

Знаете, глядя на педофилов, которых в последнее время начали отлавливать общественные активисты, я всегда поражался одной единственной вещи: насколько же жалкие эти особи. Нет, в самом деле — это же классические образцы жалкого маленького человечка. Морально убогого представителя человеческого аутсайда. Но сегодня я задался вопросом, который, откровенно говоря, меня ужаснул: а что будет, если эти жалкие существа собьются в стаю и не получат государственного отпора общества? Что будет, если они, вместо отпора, наоборот, получат государственную поддержку? Посмотрите на феминисток и посмотрите на ЛГБТ — и вы это поймёте, уважаемые коллеги.

Но главный вопрос, интересующий меня сейчас, состоит не в этом. Главный вопрос этой скорбной и страшной темы лежит в области метафизики: КАК ТАКОЕ ВООБЩЕ СТАЛО ВОЗМОЖНО? Что должно было случиться с глубинными структурами общества Западной цивилизации, если оно теперь не просто не в состоянии противостоять Абсолютному Злу, но всячески поощряет его нарастание.

Очень сложный и очень спорный человек Патрик Бьюкенен, американский протестантский проповедник и бывший кандидат в президенты США, сказал: "Феминизм породил общество, которое фундаментально порочно, не имеет будущего и в конце концов погубит само себя" (с). Понятное дело, что относится это не только к феминизму. На самом деле речь здесь идёт обо всём этом конгломерате меньшинств, что совокупно и осуществляет ту самую "тиранию жертв". Но почему европейское общество не сопротивляется? Ведь отбросы существовали всегда. Они тысячелетиями шакалили в его самых тёмных и самых смрадных подворотнях, не смея показать и носа на свет Божий. Но вдруг что-то изменилось и подворотни буквально исторгли из себя армию тьмы, которая принялась истреблять не просто общество и культуру — она силится истребить самого человека, и это ни разу не громкие слова.

Для себя я на этот вопрос ответил. Некоторым мой вывод может показаться неоднозначным, но для меня он — совершенно бесспорный. Начну несколько издалека. Казалось бы, всё это начиналось, как, вроде бы, благое дело защиты чьих-то "прав", избавление каких-то "униженных и оскорблённых" от каких-то "притеснений". В истории человечества и это не ново, вот только к таким последствиям не приводило ещё ни разу. По крайней мере в обозримом прошлом. И ведь это выглядело, да и сейчас продолжает выглядеть, как классический гуманизм, который всегда, в той или иной степени, был свойственен христианской цивилизации. Это факт, равно как и то, что эта проказа поразила как раз страны, принадлежащие к традиционному христианскому цивилизационному ареалу. Именно оттуда она поползла. Так что же случилось?

Некоторые недалёкие люди полагают, что причина в самом Христианстве. И ошибаются фундаментально: по времени начало бедствия очень точно совпало с началом усиленной дехристианизации европейских обществ, агрессивно навязанной им собственными интеллектуальными и политическими элитами. И значит причина явления именно в отказе христианских стран от христианской культуры и, главное, христианской этики. Если ещё точнее: в появлении превращённых форм этой этики. А ведь что такое "превращённая форма"? Это форма, переваривающая и убивающая содержание. А разве не это произошло? Однако это общие слова. Нас же интересует КОНКРЕТНАЯ точка, в которой произошёл излом. И лежит она как раз в недрах христианского гуманизма.

Есть такое слово "милостыня". Оно простонародное и здорово упрощает рассматриваемый объект. Поверхностная суть здесь состоит в помощи нуждающимся посредством подаяния. Но это даже не верхушка айсберга. На самом деле "МИЛОСТЬ" (а именно такое слово здесь уместно использовать) — это сложнейшая этическая доктрина, являющаяся одной из основ Христианства. И суть её не в подаянии, а в том, чтобы, оказывая помощь, делать человека лучше. Главный её принцип совсем не в том, чтобы дать копеечку нищему и очистить на пару секунд свою грешную совесть, а в том, чтобы эта самая милость была ВО БЛАГО. Однако есть одно "но": если оказанная милость не помогает человеку, а развращает его, то она — зло. И каждый, оказывающий милость, обязан об этом думать. Потому, что если ты "подал копеечку" старушке-пенсионерке, помирающей с голоду — это одно. А если ты дал денег тому, кто клянчит их для того, чтоб набухаться и проломить кому-нибудь череп, то это не он сотворил зло — это ты сотворил зло, оказав ему милость. В этом и есть главный смысл классического христианского гуманизма и классического христианского милосердия: милость является благом только тогда, когда помогает человеку стать лучше, а если она его развращает — то милость является страшным злом, последствия которого могут быть самыми непредсказуемыми.

А что происходит, если эта тонкая грань теряется? Происходит то, что гуманизм сам становится превращённой формой. Причём, крайне извращённой превращённой формой. И начинает убивать, подобно яду…

Милость оборачивается растлением — самой страшной формой мерзости.

Это и случилось: дехристианизированное общество перестало задумываться о такой ерунде, как делание человека лучше, и начало просто тупо и бездумно помогать всем, кто выглядел "притеснённым". Всем этим "жертвам", которые мгновенно ощутили слабину деморализованного общества. Исправлять себя они не собирались. А зачем? Быть ущербным стало модно и, что самое важное — крайне выгодно. Стало выгодно быть меньшинством: национальным, сексуальным, религиозным. Европейское общество начало просто рассыпаться. И потому, что бесконечная его атомизация даром не проходит, и потому, что организовавшиеся меньшинства принялись его целенаправленно уничтожать, разрушая его несущие конструкции и навязывая собственный, несовместимый с жизнью стереотип поведения. Что и происходит по сию пору. И жить такое общество будет ровно до ближайшего серьёзного столкновения цивилизаций. Технологическое превосходство — оно ведь тоже не абсолютно. Вспомните, хотя бы, древний Рим.

Ну, и в заключение этой части книги хочу сказать пару слов от души. Вы знаете, для чего нам нужна Русская Революция? Для того, чтобы прекратить несправедливость и национальное унижение? Да, это так. Для того, чтобы остановить геноцид нашего народа? Несомненно. Для того, чтобы прекратить его угнетение? Ну, разумеется, да! Но не только для этого.