Ускользающие улики - Патриция Вентворт

Дженни подошла к окну и выглянула. Когда в комнате горел свет, темнота на улице делалась еще темнее. В ней вдруг снова проснулся азарт. Спать больше не хотелось.

Надо выйти в эту темноту, бегом по аллее, перебежать через дорогу, перелезть через ограду, от всех, от всех, туда, где можно танцевать и никто тебя не увидит.

Она быстро оделась: теплая юбка, толстый свитер и туфли, которые она надевала пока лишь раз. Розаменд боялась, что ей трудно будет разносить их, но они сразу оказались очень удобными. В них ноги дрожат от нетерпения, так и просятся танцевать. Она открыла дверь и беззвучно прошла по темному коридору. С собой она прихватила фонарь сестры, но зажигать его пока не требовалось. Выйдя через боковую дверь, Дженни подставила лицо ветру. Он был ласковым и был полон запахами деревьев и трав. Луны не было, но Дженни отчетливо видела черные контуры деревьев на фоне светлого неба.

Она медленно пошла по аллее, так, чтобы ни камешка не задеть, ни веткой сухой не хрустнуть, лишь бы не услышала Розаменд или — страшнее не придумаешь — тетя Лидия. Дженни двигалась медленно и совершенно бесшумно. Никто не услышал и не проснулся.

Перейти через дорогу было все равно что переплыть реку. Она решительно пустилась вперед и словно поплыла, выбралась, перебралась по перелазу через ограду и оказалась на участке мистера Джонсона. Тропинка идет прямо вдоль живой изгороди, и если все спят, то никто не увидит, как она фонарем нарисует на земле узоры и будет танцевать вместе с ними.

На углу участка тропинка поворачивала от дороги и через два луга выходила к перелазу через ограду Викаридж-лейн.

Дженни выключила фонарь, пригнулась возле железного перелаза и прислушалась: ни звука, только легкое дуновение ветра. Как раз здесь разворачивалось действие вчерашнего сна. Она подобралась к самой ограде и раздвинула плотные ветки. Вчера во сне именно оттуда доносились голоса, здесь двигались люди, фонарь освещал мешок. Нет, не видела она, что было под мешком, не видела она трех мертвенно-белых пальцев. И не вчера ночью, нет, не вчера, а сегодня во сне, когда случайно уснула, привиделась ей эта рука.

Теперь здесь нет ничего страшного. Для этого-то она сюда и пришла: убедиться, увидеть собственными глазами, что здесь нет ничего страшного. И не было. Это был просто сон. Самое ужасное при богатом воображении — видеть такие сны. А без воображения нельзя: иначе не напишешь так, чтобы все зачитывались. Но порой воображается такое — независимо от того, хочешь или нет. Этот сон она хотела забыть как можно скорее, запереть его на ключ, чтобы он больше не появлялся На траве у края Викаридж-лейн что-то лежало, что-то, укрытое мешком, и все это освещал фонарь, и свет падал на мешок.

Дженни заставила себя встать, включила фонарь и заглянула за ограду — никого. И не было никого. Она приказала себе перелезть по лесенке через изгородь и идти вдоль кромки дороги. По другую сторону Викаридж-лейн за ее спиной темной грудой над забором высился коттедж миссис Мэйпл. Впереди, в конце дороги, стояло бунгало Сэлби. Дорога переходила в тропинку. Дженни направила луч фонаря на траву, освещая себе путь, и прошла до самых ворот Сэлби, повернулась и пошла обратно. На обочине дороги ничего не лежало. И раньше не лежало — сон исчез. Можно вернуться домой, забраться в постель и спать.

От неожиданной радости она описала круг лучом фонаря, заставив этот луч плясать по траве, по веткам… На душе стало легко.

Она уже почти вернулась к изгороди, когда танцующий луч выхватил из мрака золотистую искру. Искра походила на кончик золотой иглы, вспыхнувший в лунном свете.

Вот она опять, и опять ее нет. Дженни поводила лучом по земле, но никак не могла найти искорку. Еще одна попытка, и перед ней вдруг возник кусочек чего-то круглого, похожий формой на половинку апельсина, или яблока, или луны. Только в тысячу раз меньше. Просто что-то маленькое, вмятое в траву и грязь у дороги, что-то маленькое, не больше ее ногтя. Дженни вдруг захотелось скорее уйти отсюда, не трогать сверкающую половинку, перелезть через ограду и бегом добежать до дома, но что-то ее остановило.

Девочка наклонилась и подняла искрившийся предмет.

Он был весь испачкан, но это был не осколок и не половинка. Это была совершенно целая стеклянная бусинка.

В тусклом свете фонаря она и сама казалась тусклой. Но Дженни прекрасно знала: на самом деле она ярко-голубая с впаянными в стекло золотыми и серебряными блестками.

Одна из этих блесток и сверкнула в луче фонаря. Сейчас, лежащая на ее ладони бусинка была грязной и невзрачной, но ей ли не знать, какой она была. Больше двух лет Дженни каждый день видела такую же — и не одну, а целый ряд таких бусинок на шее мисс Холидей.

Глава 20

На следующий день Флорри подала утренний чай на четверть часа позже обычного и с таким видом, будто прислуживала при поминальной трапезе.

— Хоть этот колодец в саду у миссис Мэйпл, сама она ни за что бы этого не сделала, — сказала она.

Миссис Мерридью уже проснулась, но не настолько, чтобы воспринять эту загадочную и пугающую фразу. Когда шторы были с шумом раздвинуты, она заморгала от света и спросила:

— Колодец в саду у миссис Мэйпл? О чем ты, Флорри?

Как раз в этот момент в распахнутую служанкой дверь вошла мисс Силвер, в голубом халате и черных тапочках с голубыми помпонами, как всегда безупречно аккуратная.

Ее деликатное извинение было заглушено громкими объяснениями Флорри.

— Хоть этот колодец в саду у миссис Мэйпл, сама она ни за что бы этого не сделала. Вот что я сказала и что я скажу полицейским из Мэлбери, из Лондона, откуда угодно. Еще сказали бы, что мисс Холидей улетела на луну.

Глупости все это! Ни в жизнь не поверю!

Мисс Силвер знала гораздо больше, чем миссис Мерридью, но решила уточнить:

— Колодец миссис Мэйпл осматривала полиция?

— Об этом я и толкую, — резко кивнула Флорри. — Она ни за что бы этого не сделала.

Миссис Мерридью села в постели и вытащила из-под подушки старую пушистую шаль, пережившую столько стирок, что цвет ее напоминал цвет пожелтевшей слоновой кости.

— Нет-нет, конечно же никто не станет подозревать миссис Мэйпл! — испуганно воскликнула она.

Флорри сердито фыркнула:

— Никогда не знаешь, чего эти полицейские скажут!

Но я-то говорю о мисс Холидей. Если она утонула в том колодце, то не потому, что сама туда бросилась, — в это я ни за что не поверю! Там она или нет, кто знает… Но сама она не стала бы топиться — значит, ее утопили. И я ума не приложу, кто это мог сделать. Хотела бы я знать, чем занимается полиция? Бедную Мэгги они не нашли, ведь так?

Заладили: она сбежала в Лондон, — так мы все им и поверили? Теперь жди, что они то же самое скажут про мисс Холидей. А зачем Мэгги этот Лондон? Не поехала бы она туда, и мисс Холидей тоже! А вот найдут ее убитой, может, хоть тогда меня послушают! — Она прошагала к двери и резко захлопнула се за собой.

Миссис Мерридью расправила на плечах шаль. Потом, взяв чашку с чаем, с тревогой спросила:

— Неужели бедняжку… Ох, господи, я всегда боялась колодцев! Мод, ты же не думаешь, что…

Мисс Силвер успокаивающе ответила:

— Пока никаких данных. Просто раз в саду миссис Мэйпл есть колодец, полиция решила его осмотреть, на всякий случай.

Миссис Мерридью хлебнула чаю. У нее на глазах выступили искренние слезы.

— Боже мой!

Обе дамы уже оделись и спустились в гостиную, когда в дверь постучал Фрэнк Эбботт. Мисс Силвер сама открыла ему и провела в гостиную. Миссис Мерридью в это время сервировала завтрак в столовой. Закрыв дверь, Фрэнк сказал:

— Ну что же, она действительно в колодце.

Мисс Силвер ничего не сказала в ответ. Она печально посмотрела на него, ожидая продолжения.

— Нанесен удар по голове, но, возможно, она сама ударилась головой при падении. Вскрытие покажет, была ли она жива, когда оказалась в колодце. Судя по внешнему виду, да. Если она утопилась не сама, то убийца бросил ее в колодец живой, чтобы это выглядело как самоубийство. Вероятно, мы с вами можем грешить излишней подозрительностью, ведь нам сказали, что тут нечисто…

И тем не менее мне кажется, здесь действительно кроется что-то еще. Две женщины, совершенно обыкновенные, некрасивые, немолодые, не имевшие ни с кем романов — и вдруг исчезают. Никому они вроде бы не мешали. Однако на след Мэгги Белл мы даже не смогли выйти, а мисс Холидей обнаружили уже мертвой на дне колодца. Не знаю, как у вас, а у меня ощущение, что перед нами два фрагмента одной картинки-головоломки. Сами по себе они ничего не значат, но если мы найдем другие фрагменты, из них может образоваться некая картина.

— Боюсь, совсем не радужная, — скорбно заметила мисс Силвер.

Фрэнк ушел, а она стала помогать миссис Мерридью.

Когда они позавтракали и Флорри понесла посуду на кухню, мисс Силвер пошла вместе с ней. Она давно дожидалась подходящего момента, и ей показалось, что теперь он настал: миссис Мерридью села писать письмо, а Флорри надо мыть посуду.