Простые удовольствия (СИ) - Француз Михаил

Собственно, как всё было? Тренировки футбольной команды, оказывается, длинные. Стемнело уже, когда нас распустили. Пока помылись, пока переоделись, пока мы с Россом Лану дождались (команда поддержки в то же время занимается, параллельно с нами на том же поле: и им тренировка, и нам не скучно), уж и ночь, считай, на дворе.

Идём через стоянку, болтаем, а тут впереди машина как полыхнёт! И в свете мечущихся языков огня, внутри салона, видно, как мечется человек.

- Беги за помощью, Пит! – крикнул Россу, а сам помчался спасать. Плохо это – иметь силу, возможность, и не спасти человека. Не то, что бы затасканное: «Большая сила – большая ответственность», но… Сложно это. Проще пойти и спасти, чем объяснять себе, почему не спас. Для меня этого достаточно. Для кого-то нет. Ну и пошёл он, этот кто-то! Он не на моём месте.

глава 12

Когда вернулся Росс, всё было уже сделано. В том смысле, что пострадавший из машины извлечён и оттащен на достаточное расстояние, а два школьника-отличника делали непрямой массаж сердца с искусственным дыханием директору школы. А что? Лана, между прочим, тоже отличница. Причём, равномерно по всем предметам. Не просто так она является звездой и гордостью школы.

Я выполнял надавливания на грудную клетку, Лана вдувала воздух. Повезло мужику… что он без сознания, иначе б ему за поцелуи с моей девушкой, стоило бы все зубы пересчитать… на асфальте, сломанными пальцами. Шучу, конечно – искусственное дыхание не поцелуй, иначе меня можно смело в гомики записывать после спасения Лекса из речки.

Директор начал дышать, сердце его забилось, но в сознание он так до приезда скорой, вызванной Питом со школьного телефона на вахте, и не пришёл.

Про само спасение, техническую его часть… я обучаемый. То есть учусь на своих ошибках. Особенно, когда ситуации повторяются. В том смысле, что, даже если кто и видел процесс спасения со стороны, то ничего явно выходящего за рамки привычного, он заметить не смог бы: подбегал к машине, прикрывшись, скинутой с плеч курткой, ей же открывал дверь машины, предварительно разбив локтем стекло и разблокировав её штатным способом – за шпынёк. Ремень безопасности… тот да, порвал. Но он всё равно сгорел потом вместе с машиной, так что не страшно.

Только что действовал очень быстро и уверенно, на самом пределе скорости для человека. Но на это есть замечательное объяснение: не первый раз, уже знаю, что делать. Вот и весь «подвиг». Без кавычек он был бы, не имей я своих сил, а так…

- Кларк… ты снова кого-то спас, - тихо говорила Лана, когда мы с ней вдвоём шли к её дому от того места, куда нас подбросил шериф после соблюдения всех формальностей. – Сначала Лекс, потом школьный бал, потом Уитни, я, теперь директор Кван…

- Начинает входить в привычку, - бледновато улыбнулся я. Лана посмотрела на меня с неодобрением. – Понял, попытку пошутить - считать провалившейся.

- Я серьёзно, Кларк! – сказала она. – Даже с учётом твоих способностей, всё равно это ненормально. Ты как-то постоянно оказываешься там, где случается беда. Оказываешься вовремя! Может, это судьба?

- Ну, твоя версия приятнее, чем «ты приносишь несчастья», - хмыкнул я.

- Ты веришь в Судьбу, Кларк? В Предназначение?

- Честно говоря, не очень. И ты уже третий человек, которому я на этот вопрос отвечаю. Первыми были Лекс и мой отец.

- И что ты им ответил?

- Ответил, что в Судьбу и Предназначение не верю, но каждое наше решение несёт последствия. Наши решения меняют мир. А совокупность всех наших решений формирует совокупность последствий этих решений. И вот её уже можно назвать Судьбой. Судьбой, которую мы выбрали сами… - Лана замолчала, обдумывая мои слова, я же просто обнял её.

***

Позвонила Хлоя. Позвала в кафе. Звучит двусмысленно, но нет: Салливан – журналистка. До мозга костей журналистка. И её буквально жжёт изнутри журналистское любопытство. А тут такое событие прямо под носом. И три свидетеля прямо под носом. И наплевать, что час уже поздний, что у людей могут быть свои планы, что они могут быть уставшими после прошедших пред игровых тренировок, а через пару часов, в которые хотелось бы отдохнуть, предстоят ещё «повышающие моральный дух команды мероприятия»… Хлоя бывает невыносимой.

Лана, к моему удивлению, легко согласилась пойти на эту встречу. Правда, для неё решающим обстоятельством стало именно место проведения встречи – именно в это кафе она собиралась устроиться на «работу с неполной занятостью». А идти «на разведку» с «группой поддержки» приятнее, чем идти одной.

Причём тут Лана? Имея отношения с одной девушкой, идти куда-то вечером с другой девушкой… Я ж не враг себе! Так что, прежде чем дать согласие, я сначала Лане позвонил, уточнил, пойдёт ли она с нами. Лана сказала, что пойдёт, я перезвонил Хлое и сообщил о положительном решении по её вопросу.

В самом кафе Салливан, словно палач клещами, вытянула из каждого из нас те подробности, что сохранились в его памяти. Из меня, из Ланы, из Пита… Больше всех, оказывается, видел Пит, ну, если судить по длине рассказа и количеству красочных подробностей, раз в пятнадцать где-то.

Поправлять и уличать в фантазировании, правда, мы с Ланой не стали, лишь улыбались и посмеивались над особенно колоритными моментами.

В том же кафе, кстати, в одно время с нами, находилась и компания футболистов из нашей школьной команды. Насколько я понял, именно те семеро, что были уличены в списывании и отстранены… что, впрочем, не помешало им продолжать ходить в фирменных куртках, означавших их командную принадлежность. В такой же сидел с нами и Росс.

Мне такую тоже дали, когда я в команду записался. Но мне не понравился её цвет, поэтому она пылится дома. На игру одену, а пока пусть лежит – меньше затрётся.

В разгар вечера вся компания встала и, как по команде, целеустремлённо покинула заведенье. Хлоя тут же засуетилась, засобиралась и ускользнула за ними следом.

Пит, после её отбытия, тоже не задержался, отбыв под каким-то благовидным предлогом. Лана пошла узнавать у менеджера об условиях найма… в итоге я сидел за ведёрной кружкой кофе один за столиком. И скучал. Точнее развлекал себя, терроризируя муху, ползающую по окну в другом конце зала кафешки. Как?

Ну, не сказать, что способ простой. Научился я ему на футболе…

Футбол. Пожалуй, стоило согласиться на участие в пятничной игре, как минимум, ради чувства... сложно подобрать ему название, поэтому, даже не буду пытаться. Со временем слово найдётся само. Чувство же… пожалуй, что даже «режим», а не чувство. В чем заключается его суть?

Начну издалека: я же обещал отцу в игре «использовать мозги, а не мускулы», вот и попытался сдержать обещание. Что из этого получилось? Что получается, когда суперкомпьютер подключаешь к мощным, чувствительным датчикам, нагружаешь «физикой» процессов, цепляешь к нему многофункциональные высокоточные манипуляторы и даёшь задачу на расчёт оптимальных действий для достижения поставленной цели? Всё просто: он рассчитывает!

А мой мозг круче суперкомпьютера!

Достаточно было задать самому себе ограничения на максимальную скорость, максимальную используемую силу, рассмотреть своё тело, как инструмент и СОЗНАТЕЛЬНО задействовать мозг для расчёта действий, как футбол превратился в шахматы! Точнее, даже в «пошаговую тактическую игру».

Мир остановился. Точнее, начал двигаться ровно с той скоростью, какая мне была удобна… с возможностью замедления и ускорения. Все игроки на поле и мяч стали объектами с абсолютно предсказуемым поведением, рассчитать положение и действия которых в абсолютно любой момент времени не представляет абсолютно никакой сложности. Только и остаётся, что придумать, как бы их так всех расставить и направить, что бы победа получилась максимально красивой при минимуме действий с моей стороны. А это уже процесс творческий.

Творчеством мне заниматься нравится.

Вообще, чувство невероятное. Это ощущение полного контроля пространства, каждого его кубического сантиметра… ПОЛНОГО контроля, когда учитывается даже трепетание крыльев пролетающей через поле мухи и колебание травинки под ветром и ты, своими действиями можешь влиять на что угодно в этом объёме, а степень влияния ограничивается только твоим желанием… невероятное ощущение. Правда, пять минут игры в таком состоянии растягиваются в голове больше, чем на неделю. Физической усталости нет, и мозги не «кипят», хоть и «греются» капитально, работая под ощутимой нагрузкой, но моральная усталость всё же накапливается. Поэтому, хоть физическая возможность находиться в таком «режиме» всё время, двадцать четыре на семь, есть, но вот желания такого нет. Кому охота прожить жизнь за день?