Шри Ауробиндо. Духовное возрождение. Сочинения на Бенгали - Шри Ауробиндо

Но можно заметить разницу между таким «зрением» слепого и сновидением спящего человека, которая заключается в том, что последний видит образ предмета в своем разуме. Это и есть то, что называется видением. Фактически, я не вижу находящуюся передо мной книгу; лишь восприняв образ книги, отраженный в глазах, мой разум говорит: «Я вижу книгу». Но точно так же видение и слышание удаленных в пространстве событий в спящем состоянии доказывает, что для получения знания о тех или иных объектах и событиях нет необходимости в использовании физических каналов восприятия, имеющихся в теле. Можно видеть благодаря тонкой силе видения. Число свидетельств, подтверждающих это, увеличивается с каждым днем: находясь в Лондоне, люди ментально видят то, что происходит в Эдинбурге. Это и есть тонкое видение.

Между тонким видением и божественным видением существует следующее различие: тот, кто обладает тонким зрением, видит образы незримых глазом вещей в своем разуме, тогда как обладающий божественным видением видит вещи не на ментальном уровне, а физическими глазами, так же как и слышит удаленные звуки непосредственно физическим ухом, а не воспринимает их как поток мысли. Простой иллюстрацией этого может служить созерцание происходящих событий с помощью кристалла или пузырька с чернилами. Но для йогина, наделенного даром божественного видения, нет необходимости прибегать к помощи подобных материальных средств. Развив в себе эту способность, он может сознавать события, происходящие в ином времени и пространстве, устраняя преграды пространства и времени без каких-либо материальных приспособлений. Есть немало примеров того, как люди преодолевают пространственный барьер. Существует также множество убедительных доказательств того, что и временной барьер можно устранить, что человек в состоянии прозревать скрытые от мира события прошлого, настоящего и будущего. И если возможно преодолеть пространственный барьер, то временной барьер также не является непреодолимым.

В любом случае, наделенный Вьясой даром божественного видения, Санджая, находясь в Хастинапуре, видел собственными глазами, как будто он сам присутствовал на поле Курукшетра, собравшихся там для битвы воинов Дхритараштры и Пандавов и слышал собственными ушами слова Дурьодханы, неистовый боевой клич старейшины рода Бхишмы, могучий звук Панчаджаньи, возвещающий уничтожение Куру, и диалог Кришны и Арджуны, заключающий в себе суть Гиты.

По нашему мнению, Махабхарату нельзя рассматривать как метафорическое произведение, а Кришну и Арджуну считать плодом поэтического вымысла. Сама же Бхагавадгита не является результатом измышления какого-нибудь современного мыслителя или философа. Поэтому нам предстоит доказать, что все, что сказано в Гите, не противоречит здравому смыслу и не является невозможным. Именно по этой причине мы так подробно рассмотрели вопрос о даре божественного видения.

Лукавая речь Дурьодханы

Санджая приступил к описанию начинавшихся боевых действий. Дурьодхана, увидев построенные в боевом порядке войска Пандавов, обратился к Дроначарье[112]. Необходимо объяснить, почему он это сделал. Бхишма выполнял роль главнокомандующего, и именно его нужно было информировать обо всем, что связано с боевыми действиями. Но Дурьодхана, по своей порочной, коварной природе, не верил Бхишме. Бхишма питал любовь к Пандавам и возглавлял миссию примирения в Хастинапуре. И если бы речь шла только о войне между Пандавами и сыновьями Дхритараштры, он никогда бы не взял в руки оружия. Но когда он увидел, что царствованию Куру угрожают Панчалы, старые враги Куру, не уступавшие им в жажде царской власти, то, как наиболее выдающийся представитель народа Куру, военачальник и государственный деятель, Бхишма должен был с оружием в руках до конца защищать славу и величие своего племени в роли главнокомандующего, как он и делал это на протяжении многих лет. Для Дурьодханы же, обладавшего асурической натурой, единственным мерилом и побудительным мотивом всех действий служили чувства влечения и отторжения, приятности и неприятности, выгодности и невыгодности для эго, поэтому он был не способен понять внутренней позиции великого человека и его приверженности своему долгу. Дурьодхана не мог поверить, что Бхишма, известный своим строгим характером и праведной жизнью, заключал в своем сердце такую силу, что был готов из чувства долга убить на поле брани даже Пандавов, которые были ему чрезвычайно дороги и близки. Тот, в чьем сердце живет стремление к благу своей родины, старается сделать все возможное, чтобы уберечь своих соплеменников от совершения несправедливости и зла, открыто высказывая и отстаивая свои взгляды, но если его соплеменники все же встают на путь несправедливости и зла, то он выступает на стороне своего народа и сражается с его противниками даже в неправой войне, пренебрегая своим собственным мнением. Бхишма занимал именно такую позицию, что было совершенно за пределами понимания Дурьодханы. Именно поэтому Дурьодхана обратился не к Бхишме, а к Дроне.

Дрона был заклятым врагом царя Панчалов, и принц Дхриштадьюмна из рода Панчалов намеревался убить своего наставника Дрону. Другими словами, Дурьодхана считал, что если напомнить учителю о его личной неприязни, то он забудет о своих мирных намерениях и будет с ожесточением драться. Он не был многословен по этому поводу и лишь упомянул имя Дхриштадьюмны. Затем, чтобы угодить также Бхишме, Дурьодхана стал отзываться о нем как о защитнике царства Куру, с которым связывались надежды на победу. Сначала Дурьодхана назвал имена ведущих воинов в стане противника, затем упомянул некоторых, но не всех, военачальников, выступавших на его стороне. Для исполнения его замысла достаточно было назвать имена Бхишмы и Дроны, но Дурьодхана упомянул и других военачальников, чтобы скрыть свой истинный замысел. Затем он сказал: «Мое войско огромно, Бхишма мой главнокомандующий; войско же Пандавов относительно невелико, и они надеются главным образом на силу Бхимы. Поэтому ничто не препятствует нашей победе. Но поскольку Бхишма – наша главная опора, то каждый должен защищать его от нападок врагов. Если он будет в наших рядах, то победа у нас в руках». Многие совершенно необоснованно придавали слову «апарьяпта» противоположное значение. У Дурьодханы было относительно большое войско, а его военачальники никому не уступали в отваге и доблести. Зачем же хвастливому Дурьодхане нужно было умалять собственные силы, вселяя в своих воинов неуверенность?

Бхишма понял, что стояло за словами Дурьодханы и какие цели он преследовал на самом деле. Чтобы рассеять его сомнения, он издал боевой клич и затрубил в свою раковину, что заставило возрадоваться Дурьодхану, который решил, что добился своего и заставил Дрону и Бхишму сражаться без колебаний.

Развитие событий

Как только поле брани огласилось громоподобными трубными звуками раковины Бхишмы, со всех концов гигантского боевого стана Кауравов грянули боевые музыкальные инструменты, и воины на боевых колесницах пришли в состояние возбуждения от предчувствия скорой битвы. На противоположной стороне поля Курукшетры величайший герой Пандавов Арджуна и его возничий Шри Кришна затрубили в свои раковины в ответ на боевой призыв Бхишмы, а Юдхиштхира и другие прославленные герои в стане Пандавов, затрубив в боевые раковины, наполнили сердца своих воинов жаждой сражения. Эти мощные звуки пронеслись громоподобным эхом по земле и небу, словно разрывая на части сердца сынов Дхритараштры. Но это не значит, что боевые трубы и раковины могли испугать таких воителей, как Бхишма, которые были истинными героями и не могли испугаться боевого призыва. В таких словах описывает поэт первое сильное воздействие на физическое тело человека чрезвычайно громких и высоких звуков. Подобно тому как от близкого раската грома человек ощущает, что его голова словно бы раскололась напополам, точно такое же воздействие на воинов произвели эти могучие трубные звуки, пронесшиеся над полем брани. Они прогремели роковым предзнаменованием для людей Дхритараштры, сердца которых предчувствовали, что в скором времени они будут поражены оружием Пандавов, и потому трепетали в преддверии битвы от трубных звуков боевых раковин Пандавов.

Сражение началось. В воздухе со свистом замелькали стрелы и копья. В этот момент Арджуна попросил Шри Кришну остановить его колесницу меж двух противостоящих ратей так, чтобы разглядеть своих противников, тех, кто вышел сражаться на поле брани, своими действиями способствуя осуществлению злонамеренной воли порочного Дурьодханы, и с кем Арджуне предстояло сражаться. Арджуна считал, что Пандавы возлагали свои надежды на успешный исход битвы именно на него и потому именно он должен был поразить в бою главных противников; для этого ему надо было видеть, где они находятся. До этого момента позиция Арджуны целиком и полностью соответствовала поведению кшатрия, и он не проявлял ни малейших признаков слабости или сожаления по поводу происходящего. В рядах противника были многие из прославленных героев Индии. Арджуна был готов убить их всех, чтобы передать своему старшему брату Юдхиштхире безраздельную власть над империей. Но Шри Кришна знал, что в ментальном сознании Арджуны крылась некоторая слабость, и если бы его сознание не обрело чистоту теперь, то впоследствии эта слабость могла выйти на поверхность в самый неподходящий момент и завладеть его высшим разумом, что нанесло бы огромный ущерб Пандавам и могло бы даже привести к их поражению.