Дороги изнанки - Александр Беляев

«Неужели я опять все забуду»? – промелькнуло в смятенном сознании Ани. В этот момент в голове словно что-то вспыхнуло, миллионы невидимых колоколец разлетелись по всей вселенной, и Аня почувствовала, что летит внутрь своего видения, навстречу юноше, замолчавшему после произнесения последней строчки. В то же мгновение она неведомым образом оказалась в его объятьях… стоп, но это был уже не принц в кожаном одеянии, это был мальчик в ковбойке и шортиках, и на шее его висела не золотая коронетка, а ониксовый медальон, который она когда-то, очень давно ему подарила… странно, с того времени он совсем не изменился. А она? А она теперь та самая девочка, в том самом платье, о котором в стихотворении говорилось: «Разве не этого платьица снег как дуновение вился во сне». А на шее у нее то самое ожерелье из жемчуга и кораллов, которое он ей подарил. Однажды их талисманы соприкоснулись, и они полетели куда-то вверх, навстречу солнцу… но почему сейчас они летят вниз, проваливаются, и она теряет его… теряет… руки обнимают пустоту…

Глава 4

Другая половинка

Когда она пришла в себя и открыла глаза, то поняла, что находится где-то глубоко под землей. Аня (в образе восьмилетней девочки, как машинально она отметила), стояла посреди огромного зала естественного происхождения, какие бывают в глубоких пещерах. Вокруг громоздились базальтовые глыбы, а с потолка, там в вышине, свисали огромные кристаллы. Несмотря на то, что здесь должна была стоять абсолютная темнота, стены светились красноватым свечением, словно где-то там, за толщами базальта, протекала огненная река лавы, накаляя стены и вовлекая в свое раскаленное русло целые скалы. Несмотря на то, что от стен по идее должна была исходить жара, способная в мгновение испепелить все живое, Аня чувствовала бы себя вполне комфортно, если бы… над ней не возвышалась туша гигантского диплодока, которого она еще вчера видела летящей по предвечернему московскому небу среди неистовых грозовых туч. В этот момент она вспомнила все: и пленение Варфуши, и свою триумфальную премьеру в лаборатории по изучению парапсихологических феноменов, и то, как она сожгла зловещий психогенератор, и как нашла Перунов цвет и освободила Варфушу, и как встретила у лесного валуна маленькую ящерицу, и как, после того, как опрометчиво передала остатки этого Перунова цвета в ручки ящерицы, та превратилась в гигантского диплодока. С другой стороны она все еще продолжала осознавать себя той девятнадцатилетней Аней, правда оставившей свое физическое тело там, наверху, на лавочке ботанического сада. И тут Аня увидела, что зал, в котором она очнулась, быстро сжимается, а громадные валуны угрожающе надвигаются на нее.

– Ну, решайся, – пошевелил хвостом диплодок, словно продолжил на мгновение прерванную беседу, тоннель еще недолго открытым будет. Память и силы ты добровольно должна отдать, иначе ничего не получится. Просто скажи: «отдаю свою Силу для спасения тела»!

Аня представила, как чудовищные валуны сходятся и расплющивают ее даже не в лепешку, а просто в ничто, и позабыв обо всем от ужаса, не думая, что, может быть диплодок блефует, и, возможно, она и сама смогла бы пробиться через тоннель, громко вскрикнула: «Отдаю свою Силу для спасения тела»!

В этот момент диплодок наклонил шею к самой земле, девочка забралась на него и… тут в ощущениях ее возникло раздвоение: одна ее половинка сидела на шее диплодока, в ужасе вцепившись в ее чешую, а другая осталась стоять, где стояла, и провожала взглядом диплодока, вместе со своей наездницей, взмывающего под купол и исчезающего в отверстии тоннеля, который Аня не заметила сразу, очутившись в подземном зале. В тот же момент все воспоминания о том, что с ней было после того, как она уселась на шею динозавра, исчезли из ее памяти, оставив неприятную пустоту только что забытого. Она была восьмилетняя Аня Ромашова, девочка-феномен, которая совсем недавно избавила мир от коварного психогенератора, а теперь спустилась можно сказать, в преисподнюю, поддавшись уговорам коварной ящерицы. И вот теперь она потеряла свое физическое тело, предварительно переведенная Перуновым цветом в плазменное состояние, и половинку своей души… правда не лучшей, лучшая, знающая осталась здесь, но это слабо ее утешало. Кстати, диплодок Ху-фу и правда блефовал: как только он исчез в тоннеле, который тут же, вслед за ним захлопнулся, стены и купол прекратили сходиться и обрели свою прежнюю незыблемость.

Недолго думая, Аня взвилась к куполу пещеры – увы, от тоннеля не осталось и намека, одни только узкие щели между глыбами базальта, да трещины; и те и другие, увы, это было видно, не вели никуда. Тогда Аня, прекрасно осознавая, свою проницаемость (она ведь и в физическом теле недавно через закрытые двери проходила), попыталась просочиться сквозь купол, но, увы, хоть она и не натолкнулась на твердую преграду, как это происходит в нормальном, человеческом состоянии, ей удалось протиснуться в камень только по пояс, а затем она застряла словно в быстро густеющей смоле. Правда обратно она выскользнула без труда – очевидно проход был односторонним.

«Ну, разумеется, – подумала Аня, опустившись на каменный пол, души же динозавров отсюда не могли выбраться, хоть как-то, с горем пополам через камни продирались, пока Перунов цвет тоннель не открыл. Очевидно, тут какие-то силовые поля остальную материю вверх не пропускают, ведь физическая реальность для физических тел проницаема. Я-то чем лучше? Да, дело плохо, похоже, я тут основательно заблокирована. И что теперь делать? Должен же быть какой-то выход, неужели я за добро так страшно расплачиваться должна? Хотя, что значит «Я»? Все же, наверное, большая часть моего «Я», включая физическое тело, улетело наверх, думаю динозавр ее должен по месту жительства доставить, в таких случаях не обманывают, за обман расплата приходит, да и зачем она ему? Однако я все время говорю «она», о той, которая, по идее должна быть мной. Значит все же я – это я, та, что здесь осталась, а остальное – уже что-то другое, и судьба у нее – самостоятельная. Да, трудно эти вещи разумом охватить! Впрочем, подобные вещи и во сне происходят: еще недавно ты был кем-то одним, и вдруг – раз – и уже кто-то другой, тот, кого только что со стороны наблюдал. Однако, почему мне всякая ерунда в голову лезет, тут надо думать, как из этой ситуации выпутываться, а не о всяких личностных парадоксах, если, конечно, из подобной ситуации вообще можно выпутаться, поскольку я как бы умерла. Хотя, что это я, тело то мое и даже часть моей души динозавр наверх доставил, значит умереть я не могла, это что-то другое, о таком я даже не слышала, чтобы подобное раздвоение происходило. Интересно, как там, наверху себя моя вторая половинка чувствует, наверняка подобное разделение не может на ее самочувствие не сказаться – если не на физическом, то на психическом. С другой стороны, я то чувствую себя нормально, и если бы не то положение, в котором я очутилась, то даже не нуждалась бы в том, что от меня отделилось. Хотя, наверное, все же не так, все же это я отделилась, ведь туда наверх унеслось мое физическое тело».

Как ни странно, несмотря на, казалось бы, совершенно безвыходное положение, в котором оказалось Аня, чувства страха она не испытывала – очевидно этой, оставшейся половинке ее души (которая, тем не менее, чувствовала себя вполне целостной) подобное чувство было вообще не присуще.

«Что ж, – даже с некоторым злорадством подумала Аня, – пусть ты там, наверху, спасла свою шкуру, однако же далеко не самые мои лучшие качества с собой прихватила. Жалко тебя, совершенно очевидно, что ты теперь в обычную посредственность превратилась, да к тому же ничего помнить не будешь из того, что с тобой в действительности произошло (Аня почему-то точно знала, что главная ее память осталась вместе с ней), – наверняка в результате в психушку попадешь».

С другой стороны она так же знала, что полной идиоткой та девочка наверху не станет, возможно переживет какой-то кризис, а затем будет себе жить, как все живут, вот только все чудесное в ее жизни прекратиться, и чувство забытого постоянно будет ее донимать, пока они вновь не объединятся, правда сделать это (Аня почему-то точно знала, что будет именно так) будет весьма непросто… вернее, не просто непросто, а в ближайшее время (в ближайшее ли?) невозможно. Как никак магия на Перуновом цвете по добровольному отказу от Силы и памяти так просто не преодолевается, а этим самым средоточием Силы и памяти Ани Ромашовой является она, ее тонкоматериальный дубль. Как Варфуша самостоятельно не мог преодолеть магию Антонины Петровны, пока Аня его не освободила, так же и Аня в нынешнем своем состоянии не способна ее преодолеть самостоятельно. Почему-то она твердо знала, что есть существо, способное ей помочь. Варфуша? Нет, это не в его власти. Ах да, – ее Единственный, Андрюша Данилов, с которым она виделась в проекции будущего. Но на данный момент он абсолютно невежественен и Силу наберет еще очень не скоро.