Вихрь (СИ) - Наталия Московских

          Настя покачала головой.

     - Выходит, ты изменил прошлое, - довольно безрадостно констатировала она.

     - Я этого не хотел, - пожал плечами юноша, - впрочем, мне кажется, что ничто толком не изменилось. Я порядочно напугал себя четырнадцатилетнего и заставил сменить маршрут. По сути, вся дальнейшая история пошла по старому пути, только шрама у меня на спине теперь нет.

          Настя недоверчиво прищурилась.

     - Какого шрама?

          Максим замолчал. Он отчетливо помнил, что, когда они с сокурсниками отмечали в общежитии прошлый новый год, ему на футболку пролилось масло, и Настя помогала ему замыть пятно. Именно тогда она увидела шрам на его лопатке и впервые услышала эту историю. Лишь теперь, когда подруга переспросила насчет шрама, Максим вдруг осознал, что она будто и о самом нападении шестилетней давности слышит впервые.

     - Ох… - только и выдохнул юноша, отклоняясь спиной на подушки.

     - Макс? Тебе плохо? – обеспокоенно спросила Настя, встрепенувшись. Максим улыбнулся и качнул головой.

     - Нет, нет, все хорошо. Просто я только что понял, что действительно изменил прошлое. Ты ведь, получается, в первый раз слышишь, что шесть лет назад на меня напали?

          Девушка кивнула. Максим хмыкнул, убеждаясь в собственной правоте.

     - А ведь еще вчера ты эту историю помнила. Я рассказывал ее тебе на прошлый новый год, когда ты случайно увидела мой шрам на спине. Помнишь, мне масло пролилось на футболку? Так вот ты помогала мне застирать пятно, и…

     - Это я помню, - перебила Настя, - но никакого шрама я тогда у тебя на спине не видела.

     - Потому что теперь получается, что его и не было, - кивнул юноша, - я вернулся из того времени, изменив историю, и теперь у тебя другие воспоминания. Для меня это доказывает очень многое. Жаль, что для тебя все иначе…

          Настя нахмурилась. Внутренний скептик в ней вопил во весь голос, что друг врет напропалую, выдумывает или просто сильно ударился головой. Но Максим, казалось, прекрасно осознавал, как звучат его слова. Он рассказывал свою историю, ожидая, что ему никто не поверит, и тем самым доказывал свое здравомыслие. Похоже, юноша и сам бы с радостью не поверил во все это, если б мог.

     - Что думаешь? – сокрушенно спросил Максим, - обо всем этом бреде?

          Настя пожала плечами.

     - Не знаю, Макс, мне бы хотелось думать, что ты врешь. Но почему-то мне кажется, что ты говоришь правду. И это пугает. Сильно.

          Юноша прикрыл глаза и опустил голову, чувствуя, как внутри него теплеет и сияет маленькое солнце. Он знал, что подруга верит ему и хотя бы отчасти не считает, что Максим помутился рассудком.

     - Значит, ты мне веришь… - юноша и сам не понял, вопрос это был, или утверждение.

          Настя тяжело вздохнула.

     - Я пока не знаю, чему верить, Макс, - серьезно ответила она, - для меня налицо только один факт: тебя избили в том самом пустыре, где я тебя нашла. Те, кто это сделал, могли тебя убить, и, возможно, хотели это сделать, но отчего-то не сделали. Никаких следов борьбы я рядом тоже не увидела, даже когда Игорь подъехал и осветил фарами место, где ты лежал. Там не было ни крови, не примятой земли, ни чего бы то ни было другого, что указало бы на драку, которую ты мне описал. Если только не предположить, что ты сам себе нанес все эти травмы, то в твое… гм… перемещение во времени почти можно поверить. И имя, которое ты потом произнес в бреду – Эмиль – ты бы не сказал его просто так, в поддержку выдуманной истории. В бреду ты не мог продолжать врать, ты говорил только правду. К тому же ты мой друг, и мне кажется, что обманывать меня ты бы не стал. Выходит, да, я тебе верю. Так что, в случае чего, в дурдоме нас положат в соседние палаты. Будем через стены перестукиваться.

          Максим нервно засмеялся, тут же скривившись от боли в боках. Настя сочувственно склонила голову.

     - И что мы со всем этим будем делать? – спросила она. Юноша непонимающе прищурился.

     - Ты о том, сколько я буду раны зализывать под твоей крышей? – усмехнулся он, - да недолго, я думаю. Переломов, вроде, нет, только ушибы…

          Настя нахмурилась, тем самым заставив Максима замолчать.

     - Я обо всей этой твоей истории с перемещениями. С ней что делать будем?

          Юноша внимательно посмотрел в глаза подруги.

     - Хочешь сказать, ты собираешься помогать мне в этом? – недоверчиво спросил он. Настя всплеснула руками.

     - Нет, конечно, брошу тебя с этим одного! Макс, мне все-таки кажется, что сотрясение у тебя есть, если ты так обо мне подумал!

          Максим смущенно улыбнулся и качнул головой.

     - Может, и так. Послушай, Насть, не злись, но… - юноша замялся, виновато опустив взгляд, - я все же не хочу, чтобы ты вмешивалась в эту историю.

          Девушка возмущенно округлила глаза, поправив нервным движением челку.

     - Это еще почему?

          Максим пожал плечами. Теперь, когда юноша, наконец, заручился чьей-то поддержкой, он осознал, что, по сути, не имеет на нее права: эта история – только его проблема, и помочь ему никто не сумеет, даже если захочет. Хотя бы по той причине, что никому, кроме Максима, не доступен «красный мир».

     - Ну, для начала потому, что это опасно, - тоном наставника произнес юноша, - к тому же… склонность перемещаться по другим мирам пока замечена только за мной. Не обижайся, но вряд ли ты сможешь мне помочь…

          Сказав это, юноша приготовился к настоящей буре. Он прекрасно понимал, что подобные слова запросто могут обидеть. Однако Настя отреагировала спокойно, выражение ее лица нисколько не изменилось. Она лишь задумчиво отвела взгляд в сторону и пожевала губу – впрочем, это могло быть лишь затишьем перед ожидаемой бурей.

     - Прости, - покачал головой Максим, нарушая невыносимое тягостное молчание, - если хочешь, чтобы я ушел, я…

     - Да прекрати ты горячку пороть, - одернула Настя, сердито махнув рукой, - сиди уже и не дергайся. Ты, в общем-то, прав. Я действительно, вроде как, по другим мирам не скачу. Но это не значит, что я не смогу тебя хоть как-то поддержать во всем этом. Я все еще могу тебя выслушивать и не держать за сумасшедшего.

          Максим едва заметно улыбнулся, отчего-то почувствовав себя ужасно неблагодарным человеком.

     - Не поспоришь… - хмыкнул он.

          Настя вдруг перевела на юношу красноречивый взгляд.

     - Кстати, Макс, у меня к тебе вопрос. Помнишь, что ты мне сказал перед тем, как потерять сознание?

          Максим нахмурился, пытаясь припомнить последние минуты в пустыре.

     - Если честно, смутно.

     - Ты просто посмотрел на меня как-то… туманно, что ли, и сказал, что я свечусь.

          Юноша изумленно расширил глаза.

     - Светишься? – переспросил он.

     - Да, - Настя набрала в грудь побольше воздуха, чтобы подробно расспросить друга об этом, но тут же одернула себя, понимая, что в расспросах более нет смысла, - но ты, похоже, не помнишь, что имел в виду.

          Максим медленно покачал головой, хотя смутное ощущение, что он действительно говорил нечто подобное, всплывало где-то на задворках его памяти.

     - Если честно, не помню.

          Девушка досадливо вздохнула, искренне сожалея, что Максим не сумеет ей ничего объяснить. А ведь эта деталь со свечением отчего-то казалась ей решительно важной.

     - Ладно, забудь, - мрачно бросила Настя, поднимаясь с кровати, - ты не хочешь чаю?

          Юноша просиял. Пересохшее горло возликовало от предвкушения.

     - Не откажусь. Причем, под страхом смерти не откажусь. Очень пить хочется.

          Настя улыбнулась.

     - Дурной ты. Сразу бы сказал. Сейчас сделаю.

          Юноша, морщась от боли, поднялся с кровати и шаткой походкой направился за подругой в кухню. Настя изумленно распахнула глаза.

     - Ты куда собрался? Тебе лежать надо!

     - Належался уже, - буркнул Максим, придерживая особенно сильно болевший правый бок, - пора бы и честь знать. Ты иди, я догоню. С быстротой у меня пока проблемы.

          Настя нахмурилась, но все же решила не спорить с другом.

     - В случае чего, до кровати доползать будешь сам, я тебя не подниму.

     - Договорились, - ухмыльнулся Максим и, приготовившись снова терпеть боль, сделал еще несколько шагов.

     ***

          Эмиль не помнил, как добрался до пустыря возле железнодорожной станции: дорога от дома Сабины прошла как будто в тумане. Морган не понимал, почему ноги понесли его именно сюда – возможно, к месту смерти своего бывшего обладателя его привел потенциал жертвы, никак не желающий усваиваться.