Маленький дикарь - Фредерик Марриет

До наступления ночи оставалось не более часу, и как ни хотелось мне поскорее добраться домой, но было уже слишком поздно, чтобы пускаться в обратный путь. Я решил расположиться где-нибудь на ночлег. Захватив свою провизию, я взвалил на спину мешок с тюленем и отошел на расстояние приблизительно ста ярдов от берега. Я уселся под защитой большого утеса, поужинал и развязал мешок; мне хотелось еще раз взглянуть на моего маленького приятеля.

Он лежал довольно спокойно, хотя и пытался от времени до времени укусить меня. Я вынул его из мешка, погладил, поласкал и затем положил его обратно. Это ему не понравилось; на руках он был совершенно спокоен, а тут начал сильно барахтаться. Я опять взялся за книгу и прочел в ней все, что относилось к тюленям. Между прочим было сказано, что из них извлекают большое количество жира, и что шкура их очень дорого ценится. В жире я не нуждался, но что касается шкур, то я подумал, что они могут пригодиться мне для постели. Закрыв книгу, я улегся спать, но не мог заснуть до утра. Я был слишком взволнован и боялся за свое сокровище. Солнечный свет разбудил меня. Тюлень лежал очень тихо; я дотронулся до него, желая убедиться в том, что он жив. Он закричал и тем успокоил меня.

Затем я пошел назад к тому месту, где оставил тела его родителей. Оба были мертвы. Шкуры их понравились мне, и я решил содрать с них кожу, но тут являлось затруднение. Захватить их с собою я не мог, мне хотелось поскорее донести моего маленького приемыша домой, чтобы не дать ему умереть с голоду. Ввиду этого я решил сначала спуститься к хижине, накормить и обогреть маленького тюленя, а затем уже вернуться за шкурами самца и самки. Я позавтракал и оставшуюся провизию спрятал в трещину утеса, чтобы не носить ее взад и вперед. Затем я пустился в обратный путь и к полудню был уже дома.

Птиц я застал в полном порядке. Очевидно, они за время моего отсутствия не успели ощутить голода, так как обратили мало внимания на мое возвращение.

— Ага, — подумал я, — так вы любили меня только за то, что я кормил вас; в следующий раз я заставлю вас голодать, и тогда вы замахаете крыльями от радости, когда увидите меня!

Я долго думал о том, куда поместить тюленя, и, наконец, решил открыть сундук и посадить его туда.

Я дал ему кусочек рыбы, и маленькое животное жадно проглотило его. Захватив удочки, я отправился за новым запасом и через полчаса вернулся с двумя большими рыбами. Я снова накормил тюленя и заметил, что он уже начинает приручаться. Внутренности рыбы я дал птицам. Накормив своих зверей, я подумал о себе и принялся за обед. Я решил завтра же отправиться на другой берег острова, содрать шкуры с тюленей, развесить их для просушки на солнце и оставить их там до тех пор, пока не представится случай перенести их к хижине.

В настоящее время мне неудобно было надолго оставлять моего нового питомца; мне хотелось поскорее приручить его к себе. Покормив его утром, я закрыл крышку сундука и ушел.

ГЛАВА XVII

Я скоро добрался до места, содрал шкуры с тюленей и развесил их на утесы, навалив на них камни, чтобы ветер не мог их сорвать. Начинало уже темнеть, когда эта работа была кончена, но я храбро пустился в обратный путь; я хорошо знал дорогу и проходил ее вдвое скорее, и темнота уже не страшила меня. Я бросился на кровать и заснул, как убитый. На другое утро меня разбудил жалобный крик маленького тюленя. Я поспешил его накормить и с удивлением заметил, насколько он уже стал ручным. Наевшись вдоволь, он остался около меня и прижимался ко мне, как будто я был его матерью.

Он даже попытался следовать за мною, когда я вышел из хижины. Птицы показались мне теперь очень скучными и глупыми.

Целую неделю провел я в хижине, занимаясь своим тюленем, который все более и более привязывался ко мне. Однажды ночью он вполз на мою постель, и с тех пор мы всегда спали вместе. В конце недели я отправился на другой берег, захватил шкуры тюленей и с большим трудом дотащил их до вершины острова. На следующий день мне удалось снести их вниз, к хижине. Они были совершенно сухие, и я положил их на свою постель.

Благодаря птицам, саду и тюленю, дни проходили очень быстро. Приближалось время прилета альбатросов, и мои птицы начали выказывать признаки беспокойства. Боясь, чтобы они не улетели, я подрезал крылья самкам: самцы были слишком привязаны к ним, чтобы покинуть их.

Наконец, альбатросы прилетели и сели на свое обычное место. Я отправился за свежими яйцами. В это же время я стал замечать, что мои самки царапают почву под собою, как будто бы хотят устроить себе гнезда. Через несколько дней они начали класть яйца. Я боялся, что, если они выведут птенцов, то захотят улететь вместе с ними; поэтому стал отнимать у них яйца, но они тотчас же клали новые, и так продолжалось в течение двух месяцев. Дикие альбатросы давно уже улетели, а мои птицы продолжали снабжать меня свежими яйцами. Самцы в это время научились летать и в один прекрасный день улетели к морю. Я думал, что более не увижу их, но через четверть часа они вернулись, и у каждого в клюве была рыба. Добычу свою они положили перед самками. Таким образом, мне уже не приходилось заботиться о них, и вскоре я приучил их добывать пищу не только для себя, но и для тюленя и даже для меня самого.

Когда самец возвращался с рыбой в клюве, я немедленно отнимал ее у него, и он летел за другою. В те дни, однако, когда море было бурное, не только альбатросы не приносили мне рыбы, но и самому мне невозможно было ловить ее, так как она не шла на приманку. Я придумал устроить нечто вроде запруды в той лужице, где мы, бывало, купались с Джаксоном, и с этой целью устроил стенку из камней, которая задерживала рыбу, но в то же время пропускала воду.

Благодаря этому образовался бассейн, в который я ежедневно спускал пойманную рыбу. Единственное затруднение заключалось в том, что доставать ее из запруды было очень трудно — она не шла на приманку. Тут совершенно неожиданно пришел мне на помощь тюлень. Я забыл сказать, что окрестил его именем Неро, вычитав в книге Естественной Истории, что одного льва звали этим именем. Питомец мой тем временем стал настолько ручным, что жалобно кричал, когда я оставлял его одного, и следовал за мной повсюду. Часто тропинка, которая вела к купальне, была настолько узка, что ему трудно было по ней пройти, и мне приходилось переносить его на руках, так как он кричал, если я оставлял его позади. Он так вырос за это время, что мне тяжело было его нести, и потому я решил пробить ему дорогу до самой воды. Я употребил на это целую неделю, но, наконец, мне это удалось, и я с удовольствием увидел, что тюлень следует за мной до самой запруды. Подойдя к берегу, он тотчас же нырял в воду и возвращался с рыбой во рту.