Запрети себя любить - Каролина Шторм

каким-то задерганным. У него сложная работа, у него маленький ребёнок, у него хватает своих забот. И ему все эти наши ссоры с матерью ну просто нафик не нужны. А я, как дура, пытаюсь его грузить своими проблемами. Но ведь он никогда не прочувствует их так, как я. А значит, понять меня не сможет. И совет не даст.

– Ладно, Андрей, – пора заканчивать этот разговор. – Я всё поняла. Больше не буду с тобой это обсуждать.

– Ксюш, по-моему ты ничего не поняла.

– Не беспокойся, – убеждаю его. – Мне всё ясно. Отношения с мамой как-нибудь налажу сама. Всё-таки, я уже взрослая.

Улыбаюсь ему через силу. Но Андрей так устал, что не замечает подвоха.

Тем лучше.

Я долго лежу в зале на разобранном диване. Смотрю в потолок и думаю о том, что, как бы я ни хотела, не получается повернуть жизнь в нужное мне русло. Это она увлекает меня в свой поток и тащит в неизвестном направлении. А я боюсь, потому что не знаю, как поступить. И понимаю, что от меня почти ничего не зависит. Но мне бы хотелось жить по-другому. Я хочу сама выбирать.

Хочу стать такой, как моя мама.

Решительной, смелой, целеустремлённой.

Она ведь почти идеальная.

Я всегда так думала о ней.

И мне бы хотелось быть чуточку ближе. Хотелось бы изменить себя.

Но у меня не получалось. И, как бы я ни старалась. Я не могу ей соответствовать. А значит, не могу рассчитывать на её любовь.

Да, она всегда заботилась обо мне и сейчас продолжает это делать.

Да, она резкая на слова. Но к этому можно привыкнуть.

И, всё-таки, с ней под одной крышей я уже не могу. Нам лучше разойтись, чтобы не конфликтовать больше. Общаться на расстоянии. Я буду жить в общежитии, а на выходные приезжать, например, к брату. Только не каждый раз. У Андрея своя семья, и я не хочу ему мешать. Да и Серёжка тоже не один. Возможно, у него также скоро появится ребёнок.

Может, мне пойти работать? Тогда я смогла бы сама себя содержать. Работают же многие студенты и учатся одновременно. Вопрос в том, как они учатся?

И пока я на первом курсе работать всё же не получится. Если только летом во время каникул.

Боже мой, сколько мыслей в голове!.. Я ворочаюсь с боку на бок, не могу уснуть. Завтра никуда спешить не надо. Завтра суббота. Я могу остаться здесь, а в воскресенье сразу поехать в общежитие. Таким образом спасу себя от очередного скандала с мамой.

Или, всё-таки, поехать завтра к ней? Впереди зачётная неделя. Мне надо будет готовиться. Не хочу, чтобы меня отвлекали переживания. Пожалуй, лучше будет помириться с мамой. Если, конечно, она захочет.

* * *

Я уехала от Андрея в субботу. Надолго меня не хватило. Нарушать слаженный быт их семьи мне не хочется. Конечно, никто бы мне слова не сказал. Но я сама вижу. Им хочется побыть вместе. А я и так уже всё выяснила. Легче от этого не стало. Но какой смысл доказывать обратное? В моей семье меня не понимают. И не признают моё право мыслить иначе, чем они. Что ж…

Смириться – идеальный вариант. Есть и другой – бороться. Только с кем будет эта борьба? Ничего я никому не докажу. Только получу насмешки и гнев. Увы, в родной семье за восемнадцать лет я так и не нашла приюта. Совсем, как Пушкинская Татьяна: «Она в семье своей родной казалась девочкой чужой»[5].

Поэтому субботним днём, попрощавшись с братом и его женой, поцеловав племянника на прощание, я отправилась на вокзал, а оттуда автобусом – в родительский дом.

В материнский дом.

К счастью, дома не было никого. Я так обрадовалась этому, что почти расслабилась. Легла на кровать в своей комнате, взяла в руки книгу, потом задремала. И сны видела такие хорошие! Как будто мне любимый надевает на безымянный палец кольцо. И лицо у него было такое… светлое! Только черт не разглядеть. Смутные они. Но я улыбалась во сне. Значит, была счастлива.

Проснулась, когда начало темнеть. На кухне раздавались голоса. Значит, мама и дядя Петя вернулись. Можно притвориться спящей и ещё какое-то время побыть наедине с собой. А можно отправиться к ним. Всё равно рано или поздно придется это сделать.

– Привет, – вхожу в кухню и застаю их за лепкой пельменей. На столе рассыпана мука. В глубокой чашке приготовлено тесто. Мама со скалкой в руках раскатывает его до нужной толщины. Дядя Петя накладывает фарш и заворачивает в конверты. Это, кстати, он научил мать пельмени лепить. Она до него многого не умела. Только теперь не признаётся в этом. Говорит: всё умела сама, только не было нужды готовить. А я думаю: неужели во втором браке нужда появилась? А отец мой, что, не был человеком, раз матери не хотелось его таким образом баловать?

Опять стало за него обидно. А может, за себя. Я ведь тоже под идеальный конструкт человека, по мнению матери, не подхожу. Слишком мы с папой похожи. Может, поэтому она меня так терроризирует? Братья-то все в неё. Успешные, самостоятельные. Дочь только подводит. Надо было третьего сына родить. Тогда точно был бы успех.

Я даже не догадывалась, что моя случайная мысль, возникшая внезапно, окажется столь проницательной. Но этим вечером мне предстояло узнать очень многое.

– О, Ксюша приехала! – заметил дядя Петя, как будто не зная о том, что я давно уже дома. – Присоединишься к нам?

– Давайте, – подсаживаюсь к столу, начинаю вместе с ним заворачивать конверты. Мать внимательно следит за мной, а потом изрекает своё привычное: «Не так». – Что не так, мам? – спрашиваю.

– Неаккуратно у тебя получается. Посмотри, как надо, – и она показывает мастер-класс. Да, у неё, действительно, конверты выходят посимпатичнее, чем у меня. Но эти её придирки отбивают всю охоту делать что-либо дальше.

– Как у Андрея дела? – дядя Петя, как обычно, пытается перевести тему. Вот с ним мне общаться намного легче. Он никогда не пытается меня задеть, подколоть и, тем более, унизить. Конечно, это не его дом, и он здесь не совсем хозяин. Всем распоряжается мать. Но, тем не менее, ума и такта в нём больше, чем в матери. Хотя своих детей у дяди Пети нет.

– У Андрея всё хорошо, – рассказываю я. – Он много работает. Возвращается домой вечером. Данька так подрос! Такой интересный.

– Дети все интересные, – согласилась мать. И тут