Интегрировать свет - Евгения Сафонова

Вилка, выпав из руки Навинии, ударилась о тарелку с глухим звяканьем.

- Вы говорите о моих советниках так, будто чем-то лучше них. А вы... вы ещё хуже, - она наконец вскинула голову, взглянув дроу прямо в глаза, и голос её леденило презрение. - Мужчины... вы все одинаковые. Все не воспринимаете нас всерьёз. Мы для вас любимые постельные игрушки, утробы для ваших детей, но не более. Даже если вы подчиняетесь нам, то не потому, что уважаете, а лишь потому, что так надо. По чисто формальным соображениям. И, даже подчиняясь, на самом деле пытаетесь нами управлять.

Алья задумчиво облокотился на ручку кресла, подперев голову свободной ладонью.

- Я лучше ваших советников хотя бы потому, что мне дорог каждый мой подданный. Каждый. И то, что иногда мне приходится осуждать кого-то из них на смерть, этого не отменяет, - не сводя глаз с принцессы, он пригубил сладкий цветочный напиток. - Позвольте угадать: вы считаете, что мужчины и женщины абсолютно равны, и то, что в мире властвуют мужчины, а женщин допускают к правлению лишь в крайних случаях, абсолютно несправедливо.

- Вы ничем не лучше нас. Да, чаще всего вы сильнее, но ум не имеет никакого отношения к силе. А страсти затмевают вам разум куда успешнее, чем нам. - Губы принцессы изогнулись в пренебрежительной улыбке. - Заставить вас думать нижней головой вместо верхней куда легче, чем вы думаете.

- Многие мужчины не в силах устоять перед женскими чарами, не спорю. Но я знавал и не одну девушку, для которой желания тела перевешивали все доводы разума.

Ответная улыбка Альи граничила с усмешкой - и Навиния, вдруг смутившись, опустила глаза.

- Вы мыслите так же узко, как все мужчины, которых я знала, - видимо, она предпочла сменить тему. - К примеру, меня вы, как и Совет, считаете никудышной правительницей.

- Откровенно говоря, да, - легко согласился Алья. - Но не потому, что вы женщина, а потому, что вы объективно отвратительно управляли страной. Будь на вашем месте мужчина, я сказал бы ровно то же про него. Однако, изучая историю, я читал про великое множество дрянных правителей, и вы далеко не худший пример. Вы хотя бы искренне желали блага для своего народа: эта милостыня, визиты в лечебницы, борьба с разбойниками... прекрасные устремления, - подобная похвала из его уст почему-то не звучала похвалой. - Вы делали лучшее, на что способны, и не ваша вина, что вы не способны на большее. В конце концов, грешно было бы забивать столь очаровательную головку скучными политическими соображениями.

Последнее он произнёс без насмешки, без укоризны. Просто и абсолютно серьёзно.

- Значит, вы считаете, что я глупа.

- Вовсе необязательно быть глупым, чтобы не годиться в правители. Без Лода мне бы тоже пришлось тяжело. - Алья сделал ещё один маленький глоток. - Я признаю, что женщины могут соперничать с мужчинами очень во многом, если не во всём. Моя сестра, помимо того, что она бесконечно лучше, чище и добрее меня - владеет мечом несравненно искуснее. Та девочка, которую нам так вовремя послали боги, столь же умна, как Лод - а он куда умнее меня. Но хороший правитель - не тот, кто хорош во всём, а тот, кому хватает мудрости понять, что он не в силах в одиночку разобраться со всем... и, разглядев тех, кто сможет помочь ему наилучшим образом, поставить их на нужные места, пусть даже вопреки правилам и предрассудкам. А самодурство ни к чему хорошему не приводит, ведь нужно думать не только о настоящем, но и о будущем. Все мы смертны, рано или поздно, а если всё держится на одном элементе, пусть даже исправно работая... что будет, когда этот элемент исчезнет? - он рассеянно взмахнул рукой. - Мы с вами чем-то похожи. Нам волей богов пришлось сесть на престол, и сделать это очень рано. Но вы так и не признали, что нуждаетесь в помощи кого-то, кто мудрее и взрослее вас, и в этом была ваша главная ошибка. Вы решили всё взвалить на себя, и на себя одну, и тут редкий мужчина выдержал бы... не говоря уж о юной девушке, одарённой многими талантами, но не теми, что идеальны для Повелителя.

- Мы с вами... - Навиния гневно тряхнула головой, и волосы её всплеснулись агатовой волной, - да что вы обо мне знаете?

- О, очень многое. Вы даже не подозреваете, насколько. - Дроу смотрел на принцессу поверх стеклянной кромки бокала, и в полумраке его глаза казались матово-бархатистыми. - Хотите, расскажу?

- Извольте, - она саркастично скрестила руки на груди. - Хоть посмеюсь.

- Что ж... не буду пересказывать скучные факты, о которых я осведомлён прекрасно. Думаю, вам куда любопытнее будет послушать другое. - Алья лениво прикрыл глаза. - Видите ли, я всегда считал, что лучший способ убедительно обмануть - сказать правду, приправив её толикой лжи. И то, что вы говорили Лоду про 'сладких придворных мальчиков', когда пытались его соблазнить... вот вам, к слову, пример мужчины, который в любой ситуации думает нужной головой... заставило меня сделать некоторые интересные выводы. Которые лишь подтвердились теми вашими разговорами с друзьями, что я слышал, и реакцией на то, что я с вами сделал.

- Ну да, вам ведь есть, с чем сравнить мою реакцию, - Навиния заметила это со странной бесстрастностью. - Скажите честно: это доставляет вам удовольствие - вспоминать всех, кого вы замучили? Их крики, мольбы и слёзы?

Алья не вздрогнул. Даже глаз не открыл.

И лишь голос стал чуть глуше, когда он ответил:

- Нет. Что угодно, но не удовольствие. И потому я стараюсь о них не вспоминать. - Когда Повелитель дроу всё же посмотрел на принцессу, взгляд его был пристальным. - Но все боялись меня... кроме вас. В вас не было страха. Ни капли. Ни разу при взгляде на меня.

Ему не удалось скрыть уважения, скользнувшего в этих словах, и собеседница улыбнулась ему в ответ с лёгким снисхождением.

- Я - Повелительница Навиния из рода Сигюр. Я одолела шайку разбойников Кровавого Роба, сгубившую сотни невинных жизней, и Жестокого Эйна, который в надежде стать самым могущественным магом в истории убивал детей десятками. Так что поверьте: вы - далеко не самое страшное, что я видела в жизни.

- Я никогда и не сомневался, что многое в этом мире куда страшнее меня. И никогда не стремился пугать... больше, чем нужно, по крайней мере. Страх - хороший рычаг управления, но когда твой трон держится лишь на нём, в какой-то миг он начнёт шататься. Страх, уважение и любовь - они должны идти рука об руку, - Алья помолчал. - Повелительница Навиния из рода Сигюр, - повторил он затем, точно стараясь распробовать каждое слово на вкус. - Да, это то, что вы есть. И в этом вся ваша беда.

- Моя беда? - улыбка не сошла с губ Навинии, но чуточку выцвела.

- Всю жизнь вам подчинялись. И не потому, что считали ваши приказы, ваши желания верными, а потому, что вы были той, кому надо подчиняться. А вы позволяли себе всё больше и больше... в надежде, что рано или поздно найдётся тот, кто сумеет сказать вам 'нет'. - Алья смочил губы крохотным глотком розового напитка. - Вас с детства ненавязчиво пытались оттеснить от престола, который по праву принадлежал вам. Для вашего же блага. Потому что власть, да тем более в такое нелёгкое время - великое бремя, которое делает с людьми страшные вещи, а ваш Советник прекрасно видел, что вы для него непригодны. И, любя вас, он хотел, чтобы вы прожили счастливую жизнь, занимаясь лишь тем, что вам действительно по сердцу и в чём вы действительно преуспеете - но вы видели в этом козни и интриги. Вбили себе в голову, что во имя светлой памяти родителей обязаны править самостоятельно. Объясняли снисхождение окружающих лишь тем, что вы не родились мальчиком... и в какой-то момент поняли, что можете обратить свой недостаток в своё оружие. - Дроу сделал ещё один глоток. Речь его была спокойной, размеренной и совершенно отстранённой. - Постель для вас была не столько удовольствием, сколько средством достижения цели. Согласен: при должном умении это хороший способ управлять мужчинами. Вы пользовались любовниками для своих нужд - а в глубине души презирали их за то, что они играют по вашим правилам. И когда острая надобность в их услугах отпала, вы принялись придумывать им новые правила, поднимать планку, испытывать их гордость... и постоянно искали что-то, чего никак не могли найти. И поэтому вы так вцепились в Дэнимона, ведь он был первым, кто посмел взбунтоваться. Пусть не открыто осечь вас, а просто сбежать - воистину мужской поступок, ничего не скажешь, - но для вас это уже было проявлением похвального своеволия. Забавно, но бедный мальчик так и не осознал, что этим побегом лишь разжёг ваш интерес... его брат, похоже, понимает вас куда лучше. А сами вы мните себя такой взрослой, такой умной, такой самостоятельной - но вам всего девятнадцать, и в глубине души вы просто несчастная романтичная девочка, живущая в сказке, которую вы сами себе придумали. Про бедную венценосную сиротку, выросшую в прекрасную принцессу-воительницу, про злобного интригана-Советника... и про отважного принца, который никак не может прийти и спасти принцессу от всех, кто её окружает, всех, с кем она чувствует себя в ловушке.