Нежная как шелк - Ребекка Розенблат

— Нет, конечно.

— Правильно, не стала бы. А с тобой произошло примерно то же самое. Ты лишилась девственности, но это не имеет никакого значения для твоего будущего. Лучше поблагодари Бога за то, что дело не закончилось раздувшимся животом. Вот если бы ты забеременела, все было бы значительно хуже.

— Не могу даже представить, что путем насилия на земле может появиться новая жизнь.

— Ты, я вижу, по-прежнему так же наивна, как и раньше. Похоже, мне еще предстоит многому тебя научить.

Но с этими словами сестры я не согласилась. Сейчас, подумала я, для разнообразия я сама тебя кое-чему поучу.

22

Я лежала в постели и думала над самыми чудесными новостями, которые мне когда-либо доводилось слышать. Нет, наверное, лучше назвать это не новостями, а самым замечательным подарком во всей моей жизни.

Мы были не от мира сего. И я и Акбар жили в сказочном мире, который сами же и создали. Там все было прекрасно, можно было гордиться своей любовью и желаниями. Наш с Акбаром мир сильно отличался от того, в котором живут большинство людей. В этом мире большинства властвует страх перед бедностью, именно он заставляет влюбленных расставаться, делает их замкнутыми, а затем приводит к полному одиночеству.

Какая-то нить всегда связывала меня с Акбаром. Я это чувствовала, знала, что смогу принадлежать только ему. Видимо, что-то нас соединяло и в другой, предыдущей жизни. Ведь неспроста он знал меня лучше, чем я сама, догадывался о моих мыслях и чувствах раньше меня. Я могла раствориться в нем, и никто из нас не ставил никаких условий. Вдвоем с Акбаром мы представляли скорее сумму, нежели слагаемые, ее составляющие. Когда мы были вместе, нам был неведом страх.

Я лежала под одеялом и чувствовала, как мое тело тоскует по его рукам. Но это тело было осквернено, и я считала, что не заслуживаю Акбара. А вдруг мудрая Ази права, утверждая, что оно по-прежнему достойно любви? Медленно и нежно я провела руками по коже. Моя плоть нуждалась в лечении. Она должна была снова привыкнуть к прикосновениям ласкающих любящих рук, чтобы начать все сначала.

Мои движения разбудили Ази, которая спала в моей комнате. Она тихо встала и подошла к моей кровати. Потом взяла за руку и повела в ванную комнату.

В ванной Ази велела мне снять ночную рубашку и посмотреть на себя в зеркало. Я повиновалась ее приказу и со страхом разделась. Мне показалось, будто мое тело выглядит таким же, как всегда, — мягким, чистым и прекрасным. Однако сердце видело его другими глазами — в отвратительных шрамах, оскверненным.

Ази взяла мои руки в свои и провела ими по моему телу от самого верха и до самого низа. Она гладила меня до тех пор, пока во мне не проснулась чувственность. Наконец мне стало приятно. Тогда сестра выключила свет и раскрыла шторы, впустив в комнату свет от луны и уличных фонарей.

— А теперь я оставлю тебя одну. Изучай свое тело и гладь его, пока не почувствуешь удовольствие. Ты должна получить наслаждение от этих ласк.

Она разрешила мне ласкать себя, но во мне восстала скромность. Как я могла заниматься такой непристойностью? Однако я тут же вспомнила удовольствие, которое будили во мне мои руки, направляемые ею. Я попыталась ласками вызвать внутри себя возбуждение. И у меня получилось! Одна за другой части моего тела отдавались во власть наслаждения, и все это вытесняло память о насилии, совершенном надо мной. Я воображала, как меня ласкают другие руки, и с надеждой думала, что ласки Акбара окажутся наверняка намного приятнее.

Я вернулась в свою комнату, легла в постель и попыталась мысленно воскресить все встречи с Акбаром. Таким воспоминаниям я уже предавалась тысячу раз. С их помощью я не давала умереть тому, что происходило во время наших свиданий. Всякий раз, когда я вспоминала Акбара, в сердце моем наступал праздник. Воспоминания поддерживали меня все эти годы, укрощали эмоциональное нетерпение. Я совершенно не возражала против такой зависимости от прошлого, превратившейся в самую настоящую навязчивую идею, захватившую мое тело и душу. Только тот, кто сам испытывал подобные чувства, способен понять меня.

Следующие две недели мы с Ази изо всех сил старались наверстать упущенное время. Наши беседы помогали хоть как-то скоротать сверхдолгие дни, оставшиеся до нашего с Акбаром воссоединения.

Мы предавались воспоминаниям главным образом по ночам, так как Ази все еще не адаптировалась к новому времени. Но меня вполне устраивали подобные бдения, ведь я сама была ночным созданием. Темные ночные часы, когда вокруг царят тишина и покой, всегда казались мне лучшим временем для того, чтобы предаваться самым глубоким и сокровенным мыслям. Еще мне нравилось, что по ночам проблемы обычно казались более трудными, а с приходом утра, при свете нового дня, они, как по волшебству, теряли мрачность, и приходило чувство облегчения. Пусть оно и было ложным, но мне больше не на что было рассчитывать.

Разговоры с Ази позволили мне вернуть веру в благородство человеческих отношений и вечную любовь. Сестра рассказала, что ее ненаглядный возлюбленный, Доуиндер, последовал за ней в Саудовскую Аравию, так что год, в течение которого Ази и Сет хотели попытаться наладить отношения, сократился до двух месяцев. Конечно же, такого срока оказалось недостаточно, чтобы они зализали свои раны, стали близкими друзьями и начали делиться друг с другом сокровенными мыслями и тайнами. Что же касается секса, то они старались, видит Бог, старались изо всех сил, но похоже, их усилия касались только технической стороны дела. Хотя Ази утверждала, что здесь они были на высоте.

А потом приехал Доуиндер. Ази обо всем рассказала мужу и попросила разрешения в последний раз встретиться с любимым мужчиной. У Сета, конечно, не было особого выбора, и ему пришлось дать «благословение». Однако он не смог побороть искушения подглядеть за женой и ее любовником. Он увидел то же, что и я, только много лет назад. А увиденное оказало более сильное воздействие на его душу, чем на половой член: Сэт понял, что, кроме Доуиндера, Ази никогда никого не полюбит, и что сам он заслуживает гораздо большего, чем имеет. Секс с Ази для него потерял последние остатки привлекательности.

Тогда они решили покинуть Саудовскую Аравию, остаться хорошими друзьями и не позволить вмешиваться в их жизнь обиде и гневу. Что же касается ребенка, который, вне всякого сомнения, родился девятимесячным, то Сет относился к нему, как к своему. Хотя я впервые услышала эту историю о человеческой порядочности и истинной любви, но уже давно догадывалась, что дело обстоит именно так.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});