Власть ножа - Валерий Ефремов

Налетчики

24 июня, понедельник: вечер

Угорь, приняв коньячку и имея на руках уже как минимум шестьсот тысяч из сейфа директора и сто штук из кейса рэкетиров, заметно повеселел. Он подошел к Бархану. — Сколько удалось по кассам наскрести? — Угорь указал на пластиковый мешок, лежащий у ног Бархана, где были собраны деньги из операционного зала. Братан пожал плечами. — С лимон наберется. Правда, деревянными. — Что ж, тоже неплохо. — И Угорь засвистел нечто веселенькое. Вдруг из толпы пленников поднялся и направился к Бархану пожилой потрепанный мужик, в одежде бомжа. Взгляд у него, как отметил бывший главарь можайских, был определенно ненормальный. — Чего тебе, дед?! — прикрикнул на мужика Бархан. — Ступай на место! Или неприятностей хочешь? Но тот, не отрывая от налетчика безумного блудливого взгляда, продолжал двигаться на братана и при этом протянул вперед руку, на раскрытой ладони которой что-то лежало. Бархан примолк и стал пристально вглядываться в неизвестный предмет. Бандит его опознал, когда старик с сумасшедшей улыбкой подошел совсем близко. Это была чека от гранаты. — Где ты её нашел? — спросил братан, чувствуя, что голос его оседает. — Вытащил из гранаты, — почему-то шепотом ответил оборванец. — А граната?.. Обтрепанный старик вынул из кармана другую руку. В ней была зажата граната. Без чеки. — Мы тебя не задерживаем, — после продолжительного молчания, наконец, выдавил из себя Бархан. — У меня больная жена, — грустно сказал старик. — Ей требуется операция, которая стоит сто тысяч рублей. — Пожалуй, мы сможем тебе помочь, — осторожно произнес Бархан. — Я пришел с этой гранатой ограбить банк, а вы мне помешали, — продолжал свою грустную исповедь неудавшийся налетчик. — Вы помешали сделать операцию моей жене. — Старик, — более уверенно заговорил Бархан, — я тебе отсчитаю сто тысяч и можешь валить отсюда прямо в больницу. Заплатишь, сколько надо, и будет твоя жена жива-здорова. — Я возьму вот это, — сказал человек с гранатой, указав на пластиковый мешок, лежащий у ног Бархана. — Зачем тебе столько? — недовольно сощурился налетчик. — Ведь тебе нужна одна операция, а не тридцать. — Я хочу этот мешок, — как-то зловеще зашипел старик, руки его задрожали, и Бархан с ужасом подумал, что граната может выпасть из его ладони. — Ладно, дед, забирай. — Бандит пнул мешок с деньгами в его сторону, а сам подошел к Угрю. — Этого старого козла придется выпустить с деньгами. У него в одной руке граната, а в другой — чека от нее. Угорь посмотрел на Бархана с недоверием, а на старика — с опаской. Оборванец между тем левой рукой, в которой находилась чека, подцепил мешок и с неимоверным напрягом, но все-таки поволок его к выходу из банка. Правую руку он держал вытянутой перед собой. Перышко, увидев, что в его сторону, к входным дверям, двигается такой странный объект, удивленно взглянул на Бархана. Тот подал подельнику знак рукой — пропустить. Старик, волоча мешок, вышел из банка, пересек тротуар и двинулся на другую сторону улицы. К дверям подскочил Бархан. — Ложись! — скомандовал он Вите, бросился на пол сам и дал короткую очередь в спину старику. Тот упал, выпустил гранату, которая, взорвавшись, разметала миллион рублей по всем прилегающим улицам и переулкам.

В кризисном штабе

24 июня, понедельник: вечер

Когда от случайного попадания пули в одну из бутылок с адской смесью, в результате чего взорвались, сдетонировав, все заряженные водочные емкости, на командном пункте началась настоящая паника. Никто не мог понять, почему налетчики открыли стрельбу по сумке, в результате чего погибли два спецназовца. Мало того, минуту спустя террористы демонстративно выбросили на улицу трупы двух заложников. — Кто-нибудь может здесь объяснить, что происходит?! — сорвался на крик обычно невозмутимый министр Селихов. — Полковник Сенцов, свяжитесь с бандитами, — негромко скомандовал замдиректора ФСБ. Седой полковник загундел в рацию: — Алло, алло, в чем дело? Почему вы уничтожили продовольствие и расстреляли двух заложников? В ответ он услышал гневную отповедь предводителя налетчиков. — Потому что вместо жратвы и водки вы хотели подсунуть нам взрывчатку! Вы хотели разорвать нас на части! Но у вас ни хера не получилось! Один контрольный выстрел по вашему, как вы говорите, продовольствию, — вдохновенно врал Угорь, — и оно взлетело в воздух. В отместку мы вынуждены были расстрелять двух заложников. И будем продолжать это делать, если вы не начнете выполнять наши условия! Где баксы, ети вашу мать?! Где вертолет?! Где все остальное — наркота, харчи и водка? Баб мы у вас не требуем — здесь их хватает. — И он злобно захохотал в рацию. — Случилось недоразумение, — попытался разрядить ситуацию полковник. — По недосмотру штатского персонала, продовольствие нагрузили на ящики с патронами. Поэтому и произошел взрыв. Какой нам смысл переправлять вам взрывчатку? — Три лимона на бочку и вертолет! Конец связи. Сенцов изложил суть этого разговора начальству. — Поторопитесь, пожалуйста, Федор Германович, — нервно пробарабанив пальцами по столу, обратился министр к представителю Центробанка. Тот немедленно схватился за мобильник. — Это Угорь! — внезапно воскликнул сидящий за компьютером подполковник Фролов. — Его голос по рации идентифицирован, он есть в нашей фонотеке. — Угорь? Что нам это дает? — обратился Коржиков к подполковнику. Тот пощелкал по клавиатуре ноутбука. — Сидел девять лет за бандитизм. Его специализация — налеты на почты, небольшие отделения сбербанков. Да, я уже говорил, он корешится с Селезнем. — Мы их хазы, кажется, не знаем? — Нет, — с сожалением покачал головой Фролов, не отрывая глаз от дисплея и продолжая перебирать пальцами клавиатуру. — В свое время он засыпался вместе с Барханом, ныне химкинским бригадиром. Посмотрим, что у нас на этого Бархана. — Есть у них братья, сестры, отцы-матери, наконец? — Бесполезное это дело, товарищ генерал! — махнул рукой Фролов. — Сколько раз в подобных случаях вызывали родственников — дохлый номер: никто из таких отпетых урок на уговоры родственников не поддается. — Тут подполковник оживился. — У Бархана есть подружка, зовут Фарида Хайрутдинова. Возможно, татарочка. А у фоторобота той девицы, что расстреляла гаишников, — типично восточные черты лица. — Ну-ка, ну-ка, — заволновался генерал. — Есть у нас её фото? — Нет, но мы быстро можем его получить. — Действуй, подполковник. Действуй. И тут со стороны банка послышались автоматная очередь, а потом взрыв. В очередной раз все члены кризисного штаба бросились к окнам. На дороге перед банком лежали фрагменты человеческого тела, а по улице метались на ветру разноцветные российские денежные знаки. — Что там у вас опять случилось, черт возьми?! — почти жалостливым голосом завопил в рацию полковник Сенцов. — Мы так подумали, — импровизировал Угорь, взяв издевательский тон, — что у вас наличных деньжат на жратву с ханкой не хватает, и решили вам подбросить маленько. А чтоб вы действовали пошустрее, мы решили ликвидировать ещё одного заложника. Взрыв слышали? Это — граната. У нас таких предметов в избытке имеется. Если что — забросаем и шпаков, что у нас сидят, и ваших спецназовцев. Коржиков перехватил рацию у полковника. — Слушай ты, Угорь. Хоть вы маски и напялили, мы всех вас знаем. И не надейся — мол, смертная казнь отменена, я тебя лично, суку, пристрелю. Попробуйте только тронуть ещё хоть кого-нибудь! — Везите бабки — проблем не будет, — внезапно осипшим голосом ответил Угорь. Братану совсем не понравилось, что менты каким-то образом смогли его вычислить. — Когда, наконец, привезут доллары? — жестко обратился министр к чиновнику Центробанка. — Уже в вертолет грузят. — Он вытер цветным носовым платком пот со лба. — Прямо на вертолете и привезут. Из соседней комнаты в кабинет ворвался Фролов, размахивая листком с фотоотпечатком, и почти завопил: — Эта девка на джипе — Фарида Хайрутдинова.

Налетчики

24 июня, понедельник: вечер

— А для чего ты застрелил этого мужика? — спросил Витя Бархана, указав на пожилого оборванца, тело которого во фрагментарном виде все ещё лежало на дороге. Бархан удивленно покосился на подельника и ответил не сразу, осторожно выбирая слова: — Ну, он же украл наши деньги. — Он говорил: ему они нужны на операцию для его жены. — Старик говорил, что ему нужно сто штук, а забрал целый лимон. Да и врал он, как гнилой мент, по его роже видно было. И потом, — все более распалялся Бархан, — этот говнюк мне угрожал, брал на гоп-стоп. А я вообще не люблю, когда мне кто-то угрожает. — И он пристально, исподлобья посмотрел на Перышко. Тот спокойно выдержал этот взгляд, но больше вопросов не задавал. В это время Угорь, раздраженный разговором с ментами, главным образом тем, что он оказался опознан, почувствовал необходимость расслабиться.