Дочь моей жены (СИ) - Волкова Ольга

— У меня нет и не было своей сабмиссив, Виктория, — резко отчеканил, со злостью уставился на нее, но это чувство обращено не к ней, а скорее к себе. Я слегка расслабляю хватку, увидев, что Вознесенская шикнула. — Идем, — я взял ее за руку, сцепляя пальцы в замок на ее запястье правой руки, затем повел практически без ее согласия в свою спальню. Больше я не мог ждать, мне достаточно того, что девчонка не имеет отношения к козням матери. Теперь главное не спугнуть Вику напором, а завладеть ею во всех смыслах.

Глава 18

— Постой, — она выдергивается из крепкой хватки, как только я отпираю дверь в свою спальню. Оба замираем на месте, и смотрим друг другу в глаза. Девушка дышит прерывисто, грудь вздымается от частого вдоха и выдоха, намеренно создавая особенные колебания тонкого платьица, едва прикрывающего её совершенную кожу. Шумно сглотнув, вновь обращаю свой взор на ее припухлые губки; Вика инстинктивно облизнула свою нижнюю розовую губку, будто намеренно приглашает испробовать ее сладость. Я снова прикасаюсь к ее плечам, бесстыдно спускаю одну лямку, оголяя участок кожи, на котором прорисовывается татуировка. Еще в клубе она привлекла мое внимание, и теперь я хочу знать, что она обозначает. Это предложение явно многое значит для Вознесенской, иначе зачем наносит на идеальную бархатистую кожу чернила. Я глажу по ее ключице, а Вика учащенно дышит, закрыв глаза — наслаждается.

— Зачем сопротивляться? — обманчиво сладостным тоном спрашиваю у нее, подойдя практически вплотную. Я словно дьявол, который пришел по ее душу, и теперь жажду овладеть не только ею, но и телом тоже. Вика не сопротивляется, напротив, она заводится от тембра голоса, и я, наконец, наклонившись, облизываю её татуировку, сжимая левой рукой талию. Вдавливая в ее плоть свои пальцы, желая оставить на ней следы, чтобы по утру она помнила мои прикосновения, и жаждала вновь их заполучить. Переминаясь с ноги на ногу, она впитывала мгновения блаженства, пытаясь выровнять свое учащенное дыхание, только теперь я облизывал не только ее татуировку, а плавно поднимался вверх по линии шеи к пульсирующей венке. Вдыхая ее аромат духов, смешанных с запахом тела, я буквально отравлялся Викой, пьянел, был очарован ею. Захватив шею Вики, запрокинул голову девушки так, чтобы больше получить доступа к ее нежному подбородку, а также скуле, покусывая которую, сам балдел, насколько мне нравится податливость Вознесенской.

— Остановись, — шепчет, держась за меня обеими руками. Девушка обняла меня за талию, и теперь впивается ногтями в плоть. Это граничащее удовольствие между кайфом и жаждой скорее уложить ее, затем утолить свое желание.

— Чего ты боишься? — я отстраняюсь, и смотрю на ее лицо. Вика раскрывает глаза, которые покрыты пеленой удовольствия. Янтарный цвет радужки до безумия схож с виски. Она уже впитывает каждый наш миг, стараясь продлить его еще дольше. Затем хмурится, вновь облизнув иссушенные губы. Обдумывает. И кажется минутная пауза растянулась на дольше, чем в одну минуту. Но стоило ей опустить свои глаза на мои губы, я тут же подхватил ее на руки, игнорируя писк от испуга и неожиданности. Вика легкая, будто пушинка, и я вовсе не ощущаю ее вес на своих руках. В груди защемило, и показалось, что кто-то в нее крепко ударил, заставив сердце качать кровь еще быстрее.

— Костя! — воскликнула Вика, ухватываясь за мою шею.

Переступив порог своей спальни, я уложил девушку на свою постель. Она скорее подскочила, оглядываясь по сторонам, но я не даю ей такой возможности, тут же толкаю в грудь, и Вика падает на спину с широко раскрытыми глазами и с непониманием на лице. Никакого страха, только желание понять, что происходит. Девушка шумно сглотнула, когда я начал расстегивать пуговицы на своей рубашке, оголяя торс, постепенно приближаясь к упряжке ремня.

— Без прелюдии? — вскинув свою правую бровь, Вика приподнялась на локтях, продолжает: — Даже не станешь просить занять позицию? — маленькая сабочка решила поиздеваться, намеренно разводит свои бедра, показывая трусики, которые сливаются с ее цветом кожи. Зазывает. Понимает ли Вика, как она действует на меня, натягивая нервные струны до упора, и теперь моя возбужденная плоть жаждет скорее войти в неё, оставляя взамен сладостное томление и наполненность. Я зарычал, ощутив, как кровь прилила к члену, и теперь в брюках снова стало тесно.

— Мы не в клубе, Вика, — грубо обрываю ее, опустившись коленом на кровать, встав между ее ног, затем наклонившись, я накрываю собой Вознесенскую, захватив губы девушки в плен. Никакой игры, только наше сплетение тел. Я мну ее груди, оголяя одну за другой, приспуская лямки тонкого платьица. Она стонет, запрокинув голову, когда я, опустившись вниз, захватываю один сосок, и начинаю издеваться над ним, покусывая и царапая зубами.

Вика трется своим естеством о мой возбужденный пах, будто нарочно просит скорее трахнуть её, и прекратить томление. Запустив руку в ее трусики, я бесстыдно ввожу пару пальцев в нее, подготавливая, растягивая, и, конечно, ощущая ее влажность и страсть. Туда-сюда, вожу слишком медленно, намеренно дразню ее разгоряченную плоть, надавливая большим пальцем на клитор. Она так сильно стонет, но старается пока не поддаваться моим пытками для нее. Я укусил ее за сосок и в это же время надавил на клитор, и девушка закричала, заглушая рот своей ладонью. Затем резко вышел из нее, освобождая естество от своих рук.

— Ах! — прогнувшись в пояснице, застонала сильнее, поддаваясь выше, чтобы почувствовать еще больше. Запрокинув голову, Вика стала водить своими руками мне по спине, царапая ногтями кожу сквозь ткань рубашки. Мурашки пробежались, будто обдало током, и теперь его импульсы блуждают по всему телу, доставая до самых кончиков пальцев ног. Зарычал, приподнимаясь над ней, затем лег на неё, придавив своим весом. Вознесенская мило улыбается, будто опьянела от кайфа, доза которого была удвоена лично моим присутствием. Снова обрушиваюсь на ее губы, языком осваиваю ее рот, борясь с ней самой. Вика захватила мою поясницу в кольцо ног, и специально приподнимается, потираясь плотью о мою, желает полного погружение в сладость соития тел.

— Я хочу большего, — шепотом говорит, глядя в глаза. Лицо раскраснелось от ласк, и, обдав ее своим дыханием у скулы, я стал снова пробовать ее кожу на вкус, не отвечая ничего взамен. Она шумно сглотнула и повернула голову в сторону, всем своим действием показала, что ей стало не комфортно со мной. Вздохнув и закрыв на миг глаза, я взял все свое спокойствие в руки, которого уже, по сути, не было, снова приподнялся на кулаки, привлекая внимание Виктории. Вознесенская не говорит ни слова, но одним только взглядом убивает, пронзая грудь своим острием лезвия. Глаза будто прояснились, а потом она расцепила ноги, освободив меня из оков. Но я не спешу, напротив сильнее прижимаюсь пахом; член изнывает, а жажда высвобождения теперь граничит с болью, которая доставляет невыносимый дискомфорт.

— Большего, — будто впервые слышу это слово, и как идиот повторяю его практически несколько раз вслух. Вика еще сильнее нахмурилась, и стала слегка дергаться подо мной, чтобы я выпустил ее. Но, захватив резко ее руки, я запрокинул их ей над головой, удерживая одной своей, другой теперь вожу по плоскому животу, опускаясь ниже. Приподнявшись на колени, я ловко перекидываю вторую ногу Вики, затем вовсе переворачиваю ее на живот, ударяя шлепком по ягодице.

— Ты что творишь? — возмутилась она, вырываясь. Кровать широкая, и мне достаточно места, чтобы усесться поверх ее ног, придавив своим весом. — Костя?! — теперь в голосе слышен страх. — Прекрати, слышишь?

— Твое стоп-слово, — задыхаясь, говорю грубо, и Вика замирает. Она, кажется, поняла, что теперь мы оба переступили черту, и я готов дать ей то, чего Вика желает больше всего — власти над ней и контроля.

— Зачем ты согласился на брак с моей матерью? — выпаливает вопрос, игнорируя мой. Возвращает в реальность.