Волшебство по наследству - Светлана Лубенец

– Точно, – Самохина уселась рядом с подругой, картинно положив ногу на ногу.

– Нет! – заверещала Настя. – Только не здесь! Вдруг Витька вернется или мама? Пошли в мою комнату...

Яна с Таней плечом к плечу решительно проследовали в Настину комнату.

– Ну! – угрожающе начала Кузнецова. – Быстро колись!

– Это все из-за Коли! – выкрикнула Настя и чуть не захлебнулась плачем.

– Как это из-за Коли? – удивилась Яна. – Ты же его и подставила! Ваша мама на него в милицию заявила!

– Я н-не... в-виноват-та, – заикалась и икала Настя. – Все та-а-ак п-п-перепуталось... Я н-не хотела... Я его л-люблю... А он... он обманул...

– Это что-то новенькое! Как он тебя обманул?

Настя совершенно не могла говорить, и Тане пришлось сбегать в кухню за водой. Когда Настя попила, выбив дробь зубами о край чашки, и немного успокоилась, Яна опять приступила к допросу:

– Ну, рассказывай, что тебе Колька плохого сделал?

– Он обещал, что мы вдвоем пойдем в «Вираж»...

– И... – строго подбодрила ее Самохина.

– Ну вот... Мы пришли, стали танцевать, а он говорит, что я не умею... и ему стыдно, что у меня так плохо получается... Он бросил меня прямо посреди зала-а-а... – успокоившаяся было Настя опять залилась горючими слезами.

– И ты решила его проучить? – догадалась Яна.

– Нет! – выкрикнула Настя. – Я же говорю, что люблю его! Как же я могла бы?!

– Так что же?

– Ну... я решила... это сделать... чтобы лучше танцевать...

– Уроки танцев, что ли, брать?

– Нет... я «спиды» купила... как раз тысяча и ушла...

– Да ты что! – Яна в ужасе даже привстала с кресла. – Неужели глотала?

– Не-е-ет... не успела... Прямо там же, на дискотеке, кто-то из сумки вытащил, а я и не заметила. У меня еще и кошелек вытащили, и ключи...

– Фу-у-у! – перевела дух Яна. – Хорошо, что вытащили!

– Да-а-а... Тебе хорошо говорить, а у меня теперь ни денег, ни ключей, ни кольца, ни «спидов», ни Коли... Папа все время ремнем пугает, а Витька вообще грозится прибить! – Настя вдруг замерла на полувсхлипе, потому что вспомнила слова Самохиной. – Ты, Таня, говорила, что вы знаете, где кольцо! Так где оно?

– В общем, так! – ответила за Самохину Кузнецова. – Кольцо у нас. Таня его выкупила у Назаровой, но тебе не отдаст, пока ты ей деньги не вернешь. Ей за квартиру платить надо, а не кольца твои покупать!

– Где ж я вам возьму деньги? Говорю же, мне папа больше не дает, потому что ему кажется, что я их неправильно трачу.

– И он абсолютно прав. Но деньги Тане нужны сегодня же!

– Тогда я не знаю, что делать, – сникла Настя.

– А ты у матери попроси! Скажи, что кольцо нашлось и за него надо заплатить всего тысячу. Это же сущие пустяки по сравнению с тем, сколько оно на самом деле стоит. Кстати, пусть заодно из милиции заявление заберет, которое она на твоего любименького Коленьку накатала.

– Вы мою маму не знаете! Она меня убьет еще вперед Витьки!

Из коридора послышался поворот ключа в замке.

– Ой, – пролепетала Настя, – это, наверное, мама...

Она подолом длинной футболки принялась вытирать мокрое лицо. Настя уже соорудила на лице подобие приветливой улыбки, когда дверь отворилась, и в дверном проеме появился... Витя.

– Витька! – Настя перевела дух. – А я думала, пришла мама...

Яна напряглась, как струна. Шереметьев увидел ее, и лицо его потемнело.

– А... эти что тут делают? – хмуро спросил он сестру, небрежно кивнув в сторону Яны с Таней.

– А они, Витенька, кольцо принесли, – сладким голосом проворковала Настя, – и за него надо всего лишь тысячу заплатить... Только одну! У тебя, случайно, нет одной тысячи?

– Как принесли? Почему заплатить? – Он непонимающе переводил глаза с Насти на Яну, а с Яны на Таню. – Что тут вообще происходит?

– Ты бы за сестрой получше смотрел, Витя, – сказала Яна, – а то она такие вещи вытворяет, что страшно за нее!

– Что ты еще наделала? – Шереметьев схватил Настю за шиворот.

– Пусти-и-и-и! – завопила она. – Девочки, скажите ему, что я ни в чем не винова-а-ата-а-а!

Витя отпустил Настю и показал ей на дверь.

– А ну пошла вон! Дай-ка я без тебя с ними поговорю!

Настя послушно и даже с радостью убралась в другую комнату.

– Ну, Таня, рассказывай! – потребовал Витя, старательно не глядя на Яну.

Таня, рассказав ему всю историю, закончила вопросом:

– Только я совершенно не знаю, что такое эти... «спиды»... Неужели что-то связанное с ВИЧ-инфекцией, раз Яна так испугалась?

– Нет, – покачал головой Витя, – но хорошего тоже мало. Это таблетки такие, наркотики. Их перед дискотеками употребляют, чтобы, как сейчас говорят, «колбасило» лучше.

– Почему же «спиды»?

– От английского «speed», что значит скорость...

– Ты подумай, на что Настька из-за нашего Брыкуна пошла!

– Это любовь, – проронила Яна.

Витя вскинул на нее абсолютно больные глаза и процедил:

– До чего ж он везунчик, ваш Брыкун!

– А как быть с деньгами за кольцо? – спросила Яна, решив никак не реагировать на его ядовитое замечание.

– Сейчас принесу.

Витя вышел из комнаты. Девочки услышали шлепок, который он, видимо, отвесил Насте, потом ее громкий плач.

– Сейчас или никогда! – сказала вдруг Таня.

– Что ты имеешь в виду? – почему-то испугалась Яна.

– Сейчас я уйду, а у тебя будет возможность все ему еще раз объяснить.

– Ты же сама говорила, что он ничего не хочет слушать.

– Я думаю, что на своей территории ему труднее будет не слушать.

– Почему?

– Потому что на улице или в школе ему есть, куда от тебя уйти, а тут – некуда.

– Нет, Таня, я не смогу...

– Сможешь! – ответила Самохина как раз в тот момент, когда в комнату зашел Шереметьев с тысячерублевой купюрой в руке.

– Вот, возьми, – он протянул деньги Тане. – Большое спасибо.

– Я как раз говорила Яне, что она должна все тебе объяснить, – решительно проговорила Самохина. – Я ухожу, а ты, Витя, уж пожалуйста, выслушай ее! – И довольная собой Таня торжественно выплыла из комнаты.

Несмотря на то что подруга все так ловко обставила, говорить Яна совершенно не могла. Ноги ее стали ватными, язык шершавым и таким неповоротливым, что она с трудом проговорила: «Я тоже пойду» – и направилась к дверям.

– Таня, кажется, сказала, что ты хочешь мне что-то объяснить, – незнакомым голосом остановил ее Витя.

– Я? – Кузнецова почему-то удивилась так, как будто не слышала, что на этот счет говорила Самохина. – Объяснять я ничего не хочу... Я могу только сказать...

– Что? – Голос Шереметьева так дрогнул, что Яна решилась.

– Только то же самое, что уже говорила: я тебя люблю... – сказала она и закрыла лицо руками.

– А как же Колька?

– Я тебя люблю, – опять повторила Яна.

– Но ведь ты же...

– Я тебя люблю... я тебя люблю... я тебя люблю...– твердила и твердила Яна, не желая ничего больше объяснять. Потом она отняла от лица руки, посмотрела ему в глаза и спросила: – А ты? Неужели разлюбил?

– Не смог... – покачал головой он.

– Вам-то хорошо! – прервала их на самом интересном месте появившаяся в дверях Настя. – А мне что делать?

– Брысь отсюда! – прикрикнул на нее Витя.

– Никуда я не пойду, потому что, во-первых, это моя комната... – заявила Настя и уселась в кресло.

– А что во-вторых? – спросила Яна.

– Во-вторых, надо решить, что сказать родителям. А в-третьих, ты, Витька, теперь вполне можешь меня понять и перестать обзываться отродьем!

– Что ты имеешь в виду? – с некоторой угрозой в голосе спросил сестру Витя.

– То самое! Я слышала, как вы тут про любовь говорили, поэтому вполне можете за меня перед Колей заступиться. Я его тоже, между прочим, люблю, не хуже вашего!

– Мы подумаем, – усмехнулся Витя и за руку вытащил Яну из Настиной комнаты.

Яна остановилась около портретов и залюбовалась изображенной на одном из них молодой женщиной, а Шереметьев сказал:

– Про кольцо мне все ясно, а вот как у Кольки серьги оказались, я что-то не очень понимаю. Неужели все-таки Настька дала? Может быть, ты знаешь?

– Понимаешь, Витя... Колька был в состоянии... аффекта... ну он так говорит...

– Чего-чего? – усмехнулся Шереметьев. – Эдак каждый вор может про себя сказать.

– Да не вор он... Дурак просто. Влюбленный дурак...

– В тебя?

– Ну и что, если так? Он хотел мне серьги подарить... чтобы я поверила, что он ко мне очень серьезно относится.

– Купить, значит, тебя чужим золотом хотел?

– Да, я согласна, что его поступок выглядит отвратительно, но... Ты вспомни, на какие я гадости пускалась... из-за Князева... Ты же меня простил!

– Ты – другое дело...

– Не другое, такое же. Я Кольку с пяти лет знаю. Он все это сделал по глупости. Наверное, в самом деле в состоянии аффекта...

– Как он сейф открыл? Неужели Настька код выдала? Тоже в состоянии аффекта была?

– Наверняка. Что, кстати, неудивительно. Наш Колька – парень видный! Ему запросто можно все выдать!

– Неужели? – насторожился Шереметьев. – Ты, значит, тоже ему... можешь все...