Последний Словотворец. Ложная надежда - Ольга Аст

давно умер. Точнее, его казнили.

– При мне? – голос короля стал холодным и жестким.

– Нет, это было задолго до вас. Он отправился на заработки, и потом нам сказали, что его казнили за преступление.

– Я почему-то не сомневаюсь, что на самом деле ничего подобного не было. – Король тяжело вздохнул и откинул полы своей мантии.

Сегодня я в первый раз видел королевские одежды, не скрытые под верхней накидкой. Они были великолепны. От темно-алого жилета, расшитого золотыми нитками, до белоснежной рубашки. Я невольно залюбовался, как идеально они на нем сидели и как глупо смотрелись бы на мне.

– К сожалению, предыдущий правитель был кровожадным самодуром. Думаю, извинения тут неуместны, но все же я должен сказать тебе – сочувствую твоей утрате.

– Но… – Я хотел возразить, ведь Бардоулф никакого отношения к этому не имел.

– Я так говорю именно потому, что я – новый король. Если отмахнусь от проблем, притворяясь, что это было раньше и не имеет ко мне отношения, то и я, и мой народ так и останемся в этом болоте.

– Но вы делаете эту страну лучше, стараетесь во благо. Пусть медленно, но благодаря вам жить стало гораздо легче!

Я сам не понимал, верю ли в то, что говорю, или нет. Но сейчас мне казалось важным произнести эти слова.

– Благодаря мне? Я лишь инструмент, не более.

Он чуть склонил голову, и серебристые пряди упали на лицо. Так я не мог видеть выражение его глаз.

– Но вы же король! Вы можете влиять на ход событий и многое делать на свое усмотрение!

Я не понимал, как может быть инструментом самый главный человек в стране.

– А если не можете, зачем тогда стали им, зачем все это? – Я обвел комнату рукой.

– За…чем я стал королем? – медленно, растягивая слова, пробормотал он. – Действительно, зачем? Был же выбор. Можно было умереть, а можно было и убежать. Зачем я тут?

Бардоулф медленно повернул ко мне голову.

– А ведь я сбегал, – улыбнулся он, но улыбка была полна горечи и сожалений. – Меня приютил один человек. Он был добрый, с очень мягким и приятным голосом. Этот человек привел меня к себе, дал еду и одежду, а вечером рассказывал сказки. Красивые сказки, и я засыпал без кошмаров, наивно думая, что нашел свой маленький дом.

Его глаза потеплели, голос смягчился. Но потом в нем появились стальные нотки:

– Но меня нашли. Его приговорили к казни за укрытие беглеца. Ему отрубили голову у меня на глазах.

Я дернулся от его слов. Каково было маленькой девочке видеть такую жестокость? Меня замутило. Я все еще не знал, как она стала королем, но сейчас передо мной слегка приоткрылась завеса этой тайны.

– Мне ясно дали понять, что король – всего лишь инструмент, без права воли, без права чувств. А тех, кто ему дорог, – да просто людей, которым не повезло оказаться рядом, – убьют. Мои надежды разбили вдребезги. И я решил, что этим королем, этим инструментом буду я. Лучше я…

Ледяной взгляд, стальной голос. Он когда-то потерял все. Я не смел ничего сказать, остро понимая, что по сравнению с ним моя жизнь была довольно сносной.

Вдруг король посмотрел на меня.

– Тебе требовалась причина. Причина, по которой выбрали тебя. Хочешь знать ответ?

Я оказался во дворце из-за собственной глупости и все еще не понимал, почему Словотворцем выбрали именно меня.

– Ты напоминаешь мне того человека. Мужчину, который подарил мне тепло и надежду своим голосом. Когда я первый раз услышал, как ты читаешь, то на миг мне почудилось, что это он. Я до сих пор помню и голос, и интонацию, помню все. Ты заставил меня все это вспомнить. Вот причина.

– Я – замена ему? – почему-то мой голос дрогнул.

Бардоулф молча встал и, поправив корону, протянул мне книгу.

– Прочти вот это. – С этими словами он развернулся и ушел.

Я не получил ответа на свой вопрос, но все равно внутри появилось гадкое ощущение. Пальцы сжимали книгу. Открыв ее, я прочитал название и тут же захлопнул. «Последний поход Короля». Он не испытывал никакой надежды на светлое будущее: «Лишь инструмент, не более».

Больше всего меня раздражало мое отношение ко всему происходящему. Иногда я невольно думал о себе как о важном звене в цепочке исторических событий. Но меня тут же осаживали и давали понять, что я – никто, пешка, которую не жаль убрать с доски. А это угнетало все сильнее и сильнее. Мне хотелось хотя бы здесь быть нужным и полезным.

– «Последний поход Короля», – медленно произнес я вслух название книги.

Не хочу!

Книжка глухо ударилась об пол, а в сознании всплыло воспоминание из детства.

– Мальчик мой, нельзя бросать книги на пол, – голос был строгим, но в то же время очень теплым. Мужчина потрепал сына по волосам. – Тебе не понравилась история?

– Там конец неправильный! – обиженно сопел мальчишка, сверкая своими зелеными, как сочная листва, глазами. – Он должен был остаться жив и вернуться домой, как и обещал!

Мужчина улыбнулся – его сынишка всегда любил только счастливые и, по его мнению, «правильные» окончания историй.

– Тогда я открою тебе один большой секрет, – шепотом произнес он.

Мальчик затих и, широко открыв глаза, уставился на него.

– Ты можешь сам изменить конец сказки!

– Как?

– Очень просто, – широко улыбнулся мужчина. – Напиши свою, «правильную» историю. Тогда у твоей сказки всегда будет счастливый конец.

Я знал, что это глупо, но при этом хотел, чтобы моя история закончилась правильно.

День, когда Совет решил посмотреть, достоин ли я звания Словотворца, наступил слишком быстро. И я бы не назвал это проверкой – по мне, так это был особый вид изощренных пыток.

Четверо членов Совета во главе с первосвященником и присоединившимся к ним советником устроили мне сначала допрос с пристрастием по всему устройству Триединства, потом перешли к писаниям и легендам. После еще раз проверили мои способности к распознаванию «записей Словотворцев» и напоследок сверлили меня пристальными взглядами, пока я, бледнея и потея, показывал, как усвоил правила этикета. Удостоверившись, что я не так безнадежен, как они предполагали, мне долгие часы объясняли значимость всего, что происходит, а затем рассказывали, что я должен буду сделать. При этом мне ясно дали понять: моего мнения спрашивать не будут, а за неповиновение и своеволие меня ждет страшное наказание. Мне оставалось лишь почтительно кивать.

Я выходил от них уставшим и опустошенным.

– Совет достаточно терпелив по