Возвращение Викинга - Петер Жолдош

Помню, как мы несли Тилла и Линга в гибернацию, как боялись что-либо упустить... Возвращаясь обратно, остановились у пустующей кабины, и Дэйв вопросительно посмотрел на меня, мол, может, останешься, пока я, Дэйв, доведу до конца программу коррекции? Я отрицательно мотнул головой. Нас - только двое, мы должны помогать друг другу, то есть, я - Дэйву...

Ощущения притупились. Одолевало равнодушие, и я понимал эту опасность. Дэйв сделал мне и себе очередные инъекции. Они действовали как-то странно, притом - избирательно. Эмоции притуплялись, способность мыслить просветлялась. На наших лицах появлялись бессмысленные блуждающие улыбки, мы подбадривали друг друга, приникали к экранам, на которых мелькали цифры и знаки главных корабельных систем. Мы обращали все свое внимание на навигационные. Для других нас уже не хватало.

Время от времени Дэйв с автоматической скоростью прохаживался длинными, точными пальцами по клавишам компьютера, и это, помню, всегда меня поражало: как можно в таких условиях сохранять быстроту и четкость движений!

Если бы в это время кто-нибудь мог наблюдать за "Титаном" со стороны, он бы видел такую картину: на фоне черного звездного небосвода, затопляемый ярким светом Тау, висит огромный дискообразный корабль. Он абсолютно неподвижен и лишь иногда плавно разворачивается на какой-то градус, на доли градуса в одном из пространственных измерений...

Внутри корабля все выглядело менее масштабно: просторная навигаторская и в ней - два маленьких, по корабельным масштабам, человечка, которые, выбиваясь из сил, пичкая себя уколами, суетятся у пультов управления. В моей памяти это, видимо, не очень продолжительное время, отложилось круговоротом тяжелого самочувствия, сменяемого всплесками бодрости (после инъекций), мельканием экранов, напряженными расчетами, провалами в полуобморок. Думаю, что сознание Дэйва было более ясным, иначе он не смог бы в один из моментов моего прояснения огорошить меня радостным:

- Получилось! Ур-ра! Грегор, получилось!

Это значило, что станция вышла в расчетную точку и сориентирована для старта в обратном направлении, что все последующие навигационные операции пройдут в автоматическом режиме, а у нас есть время залечь в нашу гибернационную берлогу, в которой мы будем спать целую вечность. Кабина, в которую ложатся "замыкающие", оборудована с таким расчетом, чтобы двое, оставив все системы корабля в автоматическом режиме, смогли без посторонней помощи приготовить себя к длительному сну.

- Удалось, Грегор... - и поскольку он повторял это не знаю сколько раз, я понял, как мало сам он верил в удачный исход. Я слышал его будто во сне, мною овладел расслабляющий покой. И точно во сне, мы двигались по переходу в гибернаторский отсек, я - впереди, Дэйв - за мной.

- Теперь спать, Дэйв... - говорил я через силу, - спать.

И последнее, что запомнилось: я с чувством громадного облегчения ложусь в удобное кресло, аккуратно, не торопясь, пристегиваюсь, помогаю Дэйву укладывать датчики... Потом наблюдаю, как он сам устраивается. Вздыхает с чувством человека, выполнившего непосильную работу. У его правой руки, на невысокой подставочке, смонтирован небольшой пульт с двумя или тремя кнопками. С их помощью он включит постоянное освещение, сомнифер и блок температурного режима.

- Грегор, проснись! - сквозь сон я ощущаю шлепки по щеке. Тормошение за плечи. - Просыпайся, Грегор!

Просыпаюсь и попутно отмечаю, что, в отличие от предыдущего пробуждения, нынешнее далось легко.

- Как ты себя чувствуешь? Дыши глубже! Включаю вибромассаж!

Узнаю голос Дэйва. По ногам, по спине и плечам расходятся массажные пассы вибратора. В мышцах с ощущением наплывающего тепла исчезает свинцовая неподвижность. Открываю глаза. Дэйв. Он решительно срывает с меня датчики, отключает какие-то приборы.

- Ремни сам отстегнешь? Вот и хорошо... Угадай, где мы находимся? Ладно, скажу: дома! На Земле! Мы приводнились, только не знаем еще, где именно. К нам, наверное, уже спешат спасатели. Скоро будут стучать в люки...

Невозмутимый Дэйв был непривычно возбужден. Приподнято возбужден. Замечаю, что нас покачивает, притом покачивает хорошо, если иметь в виду, что покачивать такую махину, как наш "Викинг", - дело не простое.

- Чувствуешь, каков зефир? Океаном пахнет! Рыбой и водорослями!

Пока ничего, кроме тяжести притяжения, я не чувствую.

- Дыши, дыши глубже! Это наш родной, целебный воздух. Не из баллонов, не из генератора, а самый что ни на есть натуральный!

Дэйв распахнул дверь кабины пошире, и я встал на неустойчивые ноги.

Земля-матушка! Надо достаточно долго поболтаться в дальнем Космосе, чтобы по-настоящему глубоко осознать, что это такое - матушка Земля. Не было, наверное, дня, чтобы я не вспоминал о ней. Межзвездный мрак; авария, из-за которой "Титан" отклонился от расчетной орбиты... Сумасшедшие часы перед обратным стартом, когда мы остались только с Дэйвом... И вот теперь - Земля! Разумом понимаю, что это великое чудо, что мы вернулись, а сердце почему-то молчит. Земля! Все! Больше ни в какой космос... Если будет одолевать профессиональное любопытство, буду перебирать "камешки" и на Земле...

Выходим в коридор. Приятно почувствовать под ногами устойчивую палубу, ступать твердо, не болтаться пушинкой в искусственном воздухе...

- Идем в кают-компанию, Грегор! - весело болтает Дэйв, - сейчас наладим связь, услышим родные голоса землян.

В коридоре столкнулись с Марком и Феликсом. Марк, болезненно бледный, с тенями под глазами, ведет себя как один из нас, а пора бы вспомнить о своем командирстве. Толкаем друг друга в плечи, в груди, в подтянутые животы. Хохочем. Просто так, точно безмозглые. Обнимаемся. Марк начинает петь древний воинственный марш, мы подхватываем мелодию, слов не знаем. Прыгаем, изображаем нечто вроде дикарского танца и медленно продвигаемся в сторону кают-компании. На нашем пути оказался Тен, и мы смели его, как бурный поток смывает соломинку. Ему не оставалось ничего другого, как стать частичкой гогочущей толпы, которая при своей малочисленности сумела устроить в узком коридоре настоящее столпотворение. Так, хохоча, гримасничая и толкаясь, мы ввалились в кают-компанию. Просторное помещение словно образумило нас, и мы - все сразу - выдохлись. Поя под нашими ногами покачивался; истощенными телами, растренированными мышцами все мы вдруг ощутили весомость земного притяжения и дружно опустились в кресла. Марк нажал на кнопку, вмонтированную на подлокотнике. На панорамном экране возникло волнующееся море. И небо над ним, затянутое темными тучами...

Такое море любили изображать древние маринисты. Похоже выглядели на холстах художника и сцены всемирного потопа: огромные волны с пенными гривами под напором яростного ветра вздымаются к штормовым тучам: пространство между морем и тучами затянуто рваными клочьями тумана. Картины выдержаны в мрачных тонах. Преобладают серые, зеленые, синие и черные цвета...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});