Литературная Газета 6577 ( № 47 2016) - Литературная Газета

Простой народ испражнялся где придётся, а содержимое господских «ночных ваз» попросту выливалось из окон. Благородные зады подтирались приспособлением, похожим на ёршик для мытья стеклянной тары. Это была деревянная палка, плотно утыканная птичьими перьями. Мылись крайне редко, ибо католическая церковь не одобряла чрезмерного внимания к плоти и запретила римские бани. Всё же хозяева замков иногда «отмокали» в бочках или обтирались влажными простынями, а потом натирались благовониями. Не­удивительно, что при таких санитарных нормах немногие выживали во время эпидемий холеры или чумы.

Однако вернёмся к более приятным вещам. Нас ждал праздничный обед или, по российским понятиям, ужин. Возможность прокатиться на машине времени в конец XIII века и отведать еду обитателей замковых крепостей казалась очень соблазнительной. Нам подали суп из чёрной капусты под названием «риболлита» и жаркое из дикого кабана с чечевичным пюре. С риболлита (от итальянского глагола «повторно вскипятить») вы можете запросто встретиться во многих тосканских точках питания. Этот суп прост в приготовлении и предназначен либо для человека любопытного, либо для вегетарианца, обожающего капусту. Кроме очень тёмно-зелёных капустных листьев, отчего овощ и получил эпитет «чёрный», в густой похлёбке сосуществуют лук, чеснок, тимьян, фасоль и куски разбухшего чёрствого хлеба. Последующие столетия привнесли в рецепт морковь, сельдерей и помидор, но в конце XIII века и суп солился далеко не в каждом доме, и оливкового масла хватало не всем.

Жаркое из кабана, как вы, наверное, догадываетесь, обладает специфическим привкусом одичавшего от вольной жизни мяса. И привкус этот невозможно перебить никакими, даже самыми изысканными специями. Естественно, ужин сопровождался неограниченным потреблением местного красного вина кьянти, основой которого служит особый сорт винограда – санджовезе.

Трубадуры. Гравюра XI в.

Во время трапезы нас развлекали трубадуры – очень милое семейство из папы, мамы и двух сыновей, одетых по моде позднего Средневековья. Все четверо играли на диковинных инструментах и под музыку декламировали длинные баллады на непонятном языке Тосканы времён Данте. Если за праздничное застолье гости натужно благодарили, фальшиво улыбаясь, не в силах признаться, что пресная капустная похлёбка не пошла, а кабанчик странно попахивал, то художественно-музыкально-вокальное сопровождение праздничного ужина всем понравилось.

Последовавший за вечерней едой фейерверк на лужайке под луной и жонглирование папы-трубадура пылающими факелами нас взбодрили. Получив порцию ночной прохлады, наша компания с удовольствием заняла места у горящего камина. Наполнив хрустальные сосуды «настоящими» напитками, заворожённо глядя в огонь, мы потягивали кто коньяк, кто виски и читали друг другу любимые стихи замечательных русских поэтов. За этим увлекательным занятием нас застала полночь. Вот уж «в камине гаснет пламя, томя, трещит сверчок…», и мы расходимся по не очень уютным и холодным покоям замка. Наверняка, все его обитатели веками страдали ревматизмом.

Заперев на всякий случай дверь на мощный засов, я нырнула под одеяло с головой. Долго не могла заснуть, с трепетом прислушиваясь к звукам ночной жизни нашего временного прибежища. Где-то что-то скрипело, подвывало, шуршало, двигалось, шепталось… Я мечтала об одном: скорее бы наступило утро или хотя бы рассвет, и тогда птичий щебет выключит будоражащую ночную музыку.

Вместе с завтраком нас приветствовали яркий солнечный день и пейзаж, не изменившийся за семь с половиной веков существования Il Meleto. Все тосканские художники тысячи раз воспроизводили этот пейзаж на своих полотнах, сотни писателей и журналистов описывали его в своих опусах, миллионы туристов его фотографировали. Настал и наш черёд восхититься первозданной живописностью благословенного края, что мы и сделали, попивая кофий и поглощая свежие круассаны.

После завтрака нас ждали ознакомительная прогулка по призамковым угодьям и познавательная программа с тестированием. Сначала нам показали образцовый средневековый огород, состоящий из двух частей – лекарственной и овощной. Затем мы обозрели бескрайние ильмелетовские оливковые рощи и виноградники, узнав, сколько литров масла и вина они приносят ежегодно владельцам, после чего нас повели в винные погреба. В подземных помещениях хранились тысячи запылённых бутылок и сотни бочек, содержимое которых, несомненно, могло наполнить радостью любителей выпить. Здесь было где разойтись и чем побаловаться герою старинной французской песенки про алкоголиков:

Оставьте меня в погребе,

где хранится хорошее вино.

А когда я умру,

напишите на могильной плите:

«Здесь покоится король выпивох».

Сегодня любой уважающий себя замок содержит внушительную винотеку, соблазняя посетителей примерно следующей рекламой: «У нас вы не только узнаете всё о лучшем вине региона, но и попробуете его, а если оно вам понравится, то сможете унести столько бутылок, сколько позволят ваши желания и финансовые возможности. Кстати, вашу покупку мы можем доставить в любую точку земного шара».

На лекции, последовавшей за обходом винных владений Castello, мы узнали всё-всё о лучшем вине данного региона – о кьянти. Попробовали, кто сколько смог, и даже приобрели несколько бутылок, но не потому, что так сильно понравилось их содержимое, а скорее по сентиментальным соображениям – на память о замке. На этикетке он представал во всей своей стилизованной красе.

Не успели мы вырваться из подземелья, как на нас напал шоколатье с рекламируемой им продукцией. С трудом мы умолили его перенести «шоколадные пытки» на вторую половину дня, чтобы не испортить аппетит и по полной насладиться грядущим обедом.

Нас ждал приятный сюрприз, тщательно подготовленный друзьями из Болоньи – супругами Ольгой и Рубеном Шмитт. На зелёной лужайке, примыкающей вплотную к стене замка, обосновался покрытый белой скатертью стол, уставленный хрустальной и серебряной утварью, графинами с рубиновым вином и украшенный изящной зелёной змейкой из живого плюща. Нашим взорам открывался бессмертный тосканский вид уходящих в голубоватую даль гор и серебристых холмов. Драгоценная ткань пейзажа была расшита зонтичными пиниями и устремлёнными к ослепительному солнцу изысканными кипарисами. Из распахнутых окон лилась божественная музыка великих итальянцев с завораживающим меццо-сопрано, поющим, конечно, о любви, скорее всего несчастной.

В правом углу лужайки за переносной установкой для гриля колдовал посланник Дарио Чеккини. «Поэт флорентийского бифштекса» прислал от своего прилавка к нашему столу образцы своей лучшей мясной продукции. Наши восхищённые желудки высоко оценили широкий жест знаменитого мясника и ресторатора.

Постепенно восторг от происходящего – от магии ласкового осеннего дня, от вкусной и обильной еды, от чарующей музыки, доброго вина и нашей собственной «блестящей и остроумной» беседы – сменился приятной усталостью. Немногие из нас решились на послеобеденное испытание шоколадом, большинство предпочло вздремнуть. Вечер обещал другие радости – дегустацию эксклюзивных видов граппы (сорт виноградной водки) и ужин в тосканской глубинке.

Однако перед грядущими открытиями новых вкусовых ощущений нас подстерегало нечто неожиданное: для нас открыл двери прелестный крошечный театрик, обустроенный в XVIII веке. Говорят, он с тех пор ни чуточки не изменился, сохранив аутентичные занавес и расписной задник. Мы расположились в креслах, чуть побитых временем, но вполне комфортабельных. В нашу честь театрик дал небольшое представление. Вчерашняя семья трубадуров разыграла одноактную комическую пьеску из сельской жизни трёхвековой давности. Сюжет воспринимался и без перевода: ворчливый, недовольный муж и весёлая жена, которая, несмотря на настойчивые ухаживания молодого поклонника, остаётся верной своему занудному супругу. Действие сопровождалось старинной музыкой и такими же песнями-танцами. Придя в полный восторг от представления, мы наградили исполнителей бурными, искренними аплодисментами и неплохими чаевыми, после чего отправились в ресторан, владелец которого знал наизусть всю «Божественную комедию» Данте, о чём я уже упоминала в третьей главе.

Далеко за полночь, принимая последний успокоительный «на посошок» перед отходом ко сну, мы подвели итог пребывания в замке. Нам очень и очень всё понравилось, но жить здесь мы бы не хотели. Ещё больше мы не хотели бы очутиться в XIII веке и сидеть за столом, на котором стоят миска с ribollita и блюдо с кусками кабанятины. Мало того, что у неё специфический вкус и запах, есть это мясо надо было руками, потому что вилка вошла в обиход значительно позже, а в отсутствие элементарных салфеток испачканные верхние конечности пришлось бы вытирать о собственную одежду.