Тишина в замке Блэкбёрд - Стефани Бахман

class="empty-line"/>

Грета… Грета…

Грета, милая…

– Я не Грета, – прошептала я.

Но книга меня не слышала.

Грета, где ты? Почему ты бросила меня во тьме? Здесь другая Блэкбёрд. Я чувствую её силу, но она ещё слаба и неустойчива. Ей нужен якорь.

– Другая Блэкбёрд? Ты обо мне?

Слова стали острыми и угловатыми.

Грета?

Ты слушаешь?

Грета, дурочка, сделай что-нибудь!

Убийство!

Убийство!

УБИЙСТВО! Тёмная королева идёт сквозь тени…

У меня сердце ушло в пятки. Я захлопнула книгу, но она словно продолжала кричать на меня, чернила скользкими щупальцами просочились сквозь обугленную обложку.

Она убьёт птенца Блэкбёрд. Три задания будут выполнены, а затем придёт тот бледный друг, а с ним все его чудовища…

Грета,

Не

Впускай

Их…

Я запихнула книгу обратно на выступ внутри трубы и выползла из камина. Тёмная королева – это, должно быть, Магдебур. Бледный друг – скорее всего, мясник из Бейдуна. А что до птенца Блэкбёрд, которого они собираются убить, – ну… без всякого сомнения, это я.

В ту ночь я тонула в глади перин, где полог – пена прибрежных волн, подушки – облака, проносящиеся по небу, а я плыву посреди этого всего, вытянув руки и закрыв глаза.

А потом я услышала какой-то звук. Я перекатилась на бок и открыла глаза. На пороге не плясал свет, и не было запаха воска или керосина, вечного спутника ночных гостей. Но что-то там было, и оно скреблось о дерево.

Я задрожала. В комнате стоял леденящий холод. Занавески были распахнуты, и луна заглядывала в комнату своим огромным глазом, серебряные слёзы капали на пол и ночной столик.

Царапанье продолжалось. Одним рывком я выбралась из-под одеяла, метнулась к камину и, схватив кочергу, стукнула о дверь, прижавшись к ней ухом. Царапанье прекратилось.

– Кто это? – прошептала я. – Кто там?

Кто бы это ни был, отвечать в его планы явно не входило, поэтому я, собравшись с духом и свирепо размахивая кочергой, резко распахнула дверь. В коридоре было пусто. Я посмотрела себе под ноги, потом на потолок, вспоминая всё, что я успела узнать о призраках, и жалея, что не взяла с собой мешочек с травами или серебряные ножницы. Но под потолком тоже никого не было… А затем я почувствовала, как что-то мягко, как порыв холодного ветра, коснулось моей ноги. Это оказалась собака: маленький чёрный щенок, похожий на клуб угольного дыма. Он стоял и смотрел на меня серьёзными, сверкающими как стеклянные глазами.

– Привет, малыш, – сказала я. И тут же пошатнулась, потому что в голове у меня вспыхнуло воспоминание.

Маленькая девочка в белом идёт в сторону леса. У её ног чёрный щенок, он лает и скулит. Что-то ждёт впереди, как раз в тени деревьев. Собака пронзительно воет, но девочка не останавливается. Ей любопытно. Она всегда была любопытной и храброй, и вот она протягивает руку, потому что ещё не знает, что такое страх. Она подходит к кромке леса и смотрит вверх…

Это же Динь! Моя собака! Я хотела присесть на корточки и погладить её – почему она смотрит на меня такими грустными глазами? – но она обернулась к тёмному коридору и отрывисто предупредительно гавкнула: так же, как тогда, в моём раннем детстве. Лай разнёсся по коридору, и я, испугавшись, что она кого-нибудь разбудит, попыталась взять Динь на руки – но она вдруг исчезла, и у меня в руках остался лишь воздух. Я вернулась в комнату, лай Динь всё ещё звенел у меня в ушах…

Кровь застыла у меня в жилах – прямо передо мной, нос к носу, стояла Грета. Она по-прежнему была в своём сочащемся каплями коконе, глаза распахнуты и неподвижны. Потом она моргнула и открыла рот, собираясь закричать.

Грета задрожала. Её оболочка растаяла, и теперь она выглядела так, как, думаю, выглядела при жизни: золотистые кудри и сверкающие глаза. Она смотрела сквозь меня, как если бы я была призраком, а она – живой девочкой. Затем она повернулась, и я заметила, что у неё между ключицами сверкнула серебряная цепочка, с которой свисал длинный ключ с головкой из слоновой кости и зубцами в форме листьев.

Динь последовала за ней, глядя снизу-вверх и поскуливая.

– Грета, – прошептала я. – Грета, что с тобой случилось?

Она по-прежнему смотрела перед собой, её платье колыхалось в лунном свете. Вдруг Динь бросилась прочь, Грета – за ней, и обе исчезли за старым истлевшим гобеленом. Я услышала мелодичный смешок. А потом я стала падать вниз, вниз, сквозь кольца черноты.

Я резко села на постели. Иней. Иней на покрывале, иней на стенах, дыхание паром вырывается изо рта. А у меня на груди висит ключ с головкой из слоновой кости и зубцами в форме листьев, холодный как лёд.

Глава 10

Раньше я не присматривалась к этому гобелену. Он был старый и ветхий, с истлевшими жёлтыми шёлковыми нитками. Одна сторона, яркая, изображала прекрасных танцующих леди и джентльменов. Ровно столько же фигур было на другой стороне, тусклой и тёмной, и это были скелеты – они стояли неподвижно, как дамбы в океане, повернув головы и взирая на веселье в мире живых. Я не понимала, завидуют ли они, печалятся или злятся, но было очевидно, что им очень интересны все эти танцы и яркие краски, и что живые совершенно о них не подозревают.

Я подняла толстую ткань, провела пальцами по стене – вот три крошечные медные петли, замочная скважина… Ключ Греты вошёл в неё как нож в масло, и я почувствовала, как поворачиваются зубцы. Часть стены бесшумно распахнулась, и передо мной открылся низкий каменный проход: ребёнок едва ли смог бы встать здесь в полный рост.

Я свистнула Викерса. Никакого ответа. Должно быть, он улетел по каким-то тайным делам, которые бывают у воронов по ночам. Я пожалела, что со мной нет Брэма и Миннифер или хотя бы мраморного принца: кого угодно, лишь бы заглушить жуткую тишину в этой зияющей чёрной дыре. Конечно, я могла бы закрыть дверцу и вернуться в кровать. Но я горничная – любопытство у меня в крови. Поэтому я зажгла канделябр и, выставив его перед собой как оружие, шагнула во тьму.

Проход оказался невероятно узким. Я прижималась к стене, под ногами шуршало что-то похожее на листья или бумагу. Опустив канделябр, я увидела, что пол