За все надо платить - Александра Маринина

– Семья у него есть?

– Жена и дочка.

– Сколько лет ребенку?

– Шесть. В первый класс пошла.

«Шесть лет, – внезапно подумал Денисов. – Почти как Филиппу. Только Филипп уже ни в какую школу не пойдет».

– Чем жена занимается?

– Работает в сбербанке, у нее экономическое образование.

– Еще вопрос. Ему приходилось стрелять на поражение?

– Нет. Я специально этим интересовался. Я же знаю ваши требования, – мягко улыбнулся Старков.

– Что, за восемь лет службы в розыске он ни разу не выстрелил из табельного оружия?

– Ни разу, – уверенно подтвердил Старков.

– Даже в воздух?

– Даже в воздух.

– А почему, интересно? Может, он трус и избегал участвовать в силовых мероприятиях?

– Ну что вы, Эдуард Петрович, – снова улыбнулся Старков. – Труса я бы к вам не привел. Володя убежденный противник применения оружия. Он считает, что оружием пользуется только тот, кто не хочет и не умеет думать. Ведь выхватить пушку и обезвредить противника или заставить его под дулом сделать то, что нужно, – много ума не надо. А вот перехитрить его, обмануть, заманить в ловушку и взять без шума и пыли – вот это высший пилотаж. Конечно, есть экстремальные ситуации, когда без стрельбы не обойтись, он с этим и не спорит, но у него как-то получалось до сих пор обходиться.

– Но хотя бы стрелять-то он умеет?

– Блестяще. При трех выстрелах выбивает двадцать семь очков, при пяти – сорок восемь. Это сейчас, а когда работал в розыске и регулярно тренировался, был бессменным победителем все восемь лет.

– Странный малый, – задумчиво пожал плечами Денисов. – А он, случайно, не сумасшедший?

– А это пусть ваша супруга скажет.

– Ну что ж, – Денисов со вздохом поднялся с кресла, – пойдем проведаем, как Вера Александровна развлекает твоего протеже. Но смотри, Толя, головой за него отвечаешь. Кстати, у него есть связи в милицейских кругах в Москве?

– Не знаю. Но если и есть, то не на уровне руководства. Кем он был? Рядовым сыщиком в нашем заштатном городишке.

– Но ему понадобится помощь. В списке тридцать четыре человека, и двадцать шесть из них – москвичи. Разумеется, начать он должен будет именно с Москвы. Я попрошу Каменскую ему помочь.

Старков резко остановился посреди длинного коридора.

– Эдуард Петрович, не делайте этого!

Денисов медленно повернулся к нему и внимательно посмотрел в глаза.

– Почему, Толя?

– Не нужно. Не трогайте ее.

– Почему? Ты перестал ей доверять? Ты что-то знаешь?

– Я знаю только одно: она будет мучиться. Я прекрасно помню, как тяжело ей было принимать ваше предложение тогда, два года назад, как она терзалась. Она же знала, кто вы такой и какими деньгами ворочаете. А после того, как погиб ваш сын, она чувствует себя вашей должницей и не сможет отказать.

– Вот и прекрасно, пусть не отказывает. Пусть поможет Тарадину.

– Эдуард Петрович, прошу вас, не трогайте Анастасию. Она знает, что вы по уши сидите в криминальном бизнесе, что вы крупнейший воротила среди преступников-финансистов, и, не имея возможности вам отказать, она будет делать то, о чем вы ее попросите, но она сойдет с ума. Вы хотите заставить ее страдать? Вспомните, как она помогла нам всем два года назад. С нее достаточно.

– Как ты за нее заступаешься! – усмехнулся Денисов. – Уж не влюбился ли?

Лицо Старкова непроизвольно дернулось, и Денисов понял, что попал в больную точку. Надо же, а он и не заметил тогда. Вот только сейчас вылезло… Ай да Толя!

– Я отдал ей своего сына, – медленно сказал он, глядя пристально в глаза начальника контрразведки. – И имею право просить ее об услуге, пусть даже выполняться мои просьбы будут ценой ее страданий. Не волнуйся, престарелый Ромео, я не стану просить ее ни о чем незаконном. Эта девочка мне нравится, и я буду ее беречь.

Он повернулся и пошел дальше по коридору в сторону гостиной, уверенный в том, что Анатолий Владимирович Старков послушно идет за ним. Распахнув дверь, он увидел жену и Тарадина, занятых непринужденной беседой.

– Толенька! – радостно воскликнула Вера Александровна, которая выделяла Старкова из всей команды мужа, искренне ему симпатизировала и считала единственным интеллигентным человеком из всех, кто составлял окружение Денисова.

Она легко поднялась с дивана и царственным жестом протянула Старкову морщинистую, покрытую пигментными пятнышками, но все еще изящную ручку, которую тот галантно поцеловал.

– Я на вас в обиде, Толенька, – лукаво улыбаясь, сказала Вера Александровна. – Почему вы прятали от меня такое сокровище, как Володя? Почему вы раньше никогда не приводили его к нам? За полчаса беседы с ним я получила столько удовольствия, сколько не получала и за месяц.

– Чем же вы так покорили мою супругу? – поинтересовался Денисов, снова всматриваясь в Тарадина.

Он ожидал, что сейчас гость откроет рот и ляпнет какую-нибудь банальность, но, к удивлению Эдуарда Петровича, Тарадин молчал, словно и не слышал вопроса.

– Оказывается, Володя – знаток истории костюмов, и он рассказал мне массу интереснейших вещей.

– Неужели? – скептически хмыкнул Денисов. – Что ж, я очень рад. Через полчаса Алан подаст обед, а пока можно выпить чего-нибудь.

Он подошел к встроенному в стену бару и открыл дверцу.

– Что тебе налить, Верочка?

– Чуть-чуть кампари.

– А тебе, Толя?

– Мне ничего, спасибо.

– А вам?

Денисов выжидающе повернулся к Тарадину, подумав, что до сих пор даже не слышал его голоса. Ну, теперь-то он не сможет проигнорировать вопрос и не ответить.

– Виски с содовой.

Голос у Владимира оказался низким и густым, что как-то не вязалось с его неказистой неуклюжестью. Эдуард Петрович подал жене и гостю стаканы, себе плеснул джина на самое донышко и уселся на бежевый диванчик рядом с женой. Старков поймал его строгий взгляд и тут же увел Тарадина в другой конец большой гостиной, привлекая его внимание к висящей на стене картине – написанному маслом натюрморту.

– Ну как? – тихонько спросил Денисов, когда они отошли достаточно далеко.

– Хорошо, Эдик, – кивнула Вера Александровна. – Очень хорошо. На мой дилетантский взгляд – просто превосходно. Умеет казаться скованным и застенчивым, в то же время умеет быть обаятельным очаровашкой. Любую бабу заговорит до беспамятства, удачно выбрал хобби – историю костюма, на это редкая женщина не попадется. Для мужиков у него есть другая приманка – история охоты. Как охотились, на какого зверя, каким оружием, какие традиции существовали и так далее. А голос! Ты слышал его голос? Это же с ума сойти! Если таким голосом говорить нужные слова, то про внешность вообще забудешь.

– Умен?

– Бесспорно.

– Итак, каким он может казаться – ты выяснила. А каков он на самом деле?

– Хам, Эдик. Самый обыкновенный хам, как и девяносто пять процентов мужского населения. Тонкие движения души ему недоступны.

– Он был груб с тобой?

– Боже упаси! – Вера Александровна рассмеялась. – Он был необыкновенно мил. Но в моем возрасте, дорогой, уже пора разбираться, где игра, а где натура.

– Спасибо, Верочка, твои оценки всегда бывают точны. Понаблюдай за ним еще во время обеда, а потом я приму решение.

– И что ты хочешь от меня услышать? Для какой работы ты его готовишь?

– Он – частный детектив, и на меня будет работать именно в этом качестве. От него требуется сообразительность, но самое главное – выдержка и самообладание. Мне не нужны люди, готовые чуть что хвататься за пушку. Я не люблю, когда рядом со мной и моими помощниками начинается стрельба.

Денисов встал, поставил пустой стакан на столик и подошел к гостям, которые от натюрморта перешли к следующей картине, написанной в подражание пуантилистам и изображающей финальную сцену из «Алых парусов» Грина.

* * *

Вечером, проводив Старкова и Тарадина, Эдуард Петрович вернулся в свой кабинет. Решение принято, сегодня ночью Владимир Тарадин вылетает в Москву и с завтрашнего дня начинает работать со списком.

Денисов открыл записную книжку и нашел в ней нужный ему телефон. Но, протянув руку к телефонной трубке, внезапно испытал что-то вроде неловкости. Вспомнилось лицо Толи Старкова, когда тот просил не трогать Каменскую. И еще вспомнились слова жены о Тарадине: самый обыкновенный хам, тонкие движения души ему недоступны. Что же, выходит, и он, Эдуард Денисов, обыкновенный хам, раз ему недоступны тонкие движения души Старкова. Или все-таки доступны, просто Денисов виду не подает? Может, прав Толя? Не нужно вовлекать в это дело Анастасию?

Глупости, оборвал сам себя Эдуард Петрович, он не хочет от нее ничего противозаконного, просто небольшую помощь, чисто справочного характера. А уж если она сочтет своим долгом сделать больше, он будет ей только благодарен. И если при этом она пойдет на какие-то нарушения, то вины его, Денисова, в этом никакой не будет. В конце концов, когда она в прошлом году попросила о помощи, Денисов ведь не спрашивал ее, насколько законно то частное расследование, которое она затеяла. Он был ее должником и по первому же требованию послал к ней группу своих людей во главе с собственным внебрачным сыном. А сын, выполняя задания Каменской, погиб. Конечно же, Денисов не считал ее непосредственной виновницей, но все-таки… Пусть теперь она чувствует себя его должницей.