Жизнь номер два (СИ) - Казьмин Михаил Иванович

Я, кстати, придумал-таки, как эксплуатировать моего хапника. Перед испытаниями и в их процессе мне периодически требовались то различные учебники, то другие книги, вот я и посылал Ивана в гимназическую библиотеку — брать их и относить обратно. Работа необременительная, но хоть такая, так что Лапин имел все основания считать получаемые от меня деньги честно заработанными. Впрочем, все это уже кончилось. В гимназии я теперь появлюсь только на выпускном балу…

Домой я пришел в каком-то странном состоянии. Вроде и довольный, а что, выпускник все-таки, а вроде и грустный… Ну да, тут не о перевернутой странице в жизни говорить надо, а о целой отдельной книге, что теперь закрыта. Хорошо ли, плохо ли, но семь лет в моей жизни гимназия заняла. Не моей, конечно, а Алеши Левского, но что-то я все чаще и чаще думаю о том Алеше, как о себе, пусть и нет его уже давно. А давно ли? Три с лишним месяца на самом-то деле, но я уже и свою прежнюю фамилию не сразу вспомню… Да и фиг с ней. Я — Алексей Левской, и все тут!

Дома все было как-то очень уж тихо. Поэтому звуки, слышать которые я начал, поднимаясь к себе, и привлекли мое внимание. Сестренка Татьянка радостно и весело с кем-то переговаривалась у себя в комнате, и ее звонкий смех был настолько хорошо слышен в коридоре, что я не сразу различил второй голос, а различив, не смог его опознать. Заинтригованный, я подобрался к не до конца закрытой двери Татьянкиной комнаты поближе, прислушиваясь и стараясь ступать бесшумно. Чем ближе я подходил, тем более знакомым казался мне этот второй голос, на пару с сестренкой распевавший смешную детскую песенку. Господи, да это же матушка! И никакой болезненности, никакой смиренной обреченности с отрешением от внешнего мира в ее голосе не слышалось. Откуда-то из самых глубин памяти всплыло, что таким я слышал голос боярыни Левской в раннем детстве. А может, и не слышал, может, я себе это придумал? Но нет, вот же она, забавляет Татьянку и сама вместе с ней забавляется! Нормально, да? Мне еще с книгой Левенгаупта загадку отгадывать, выяснять, что скрывает от меня отец, в конце концов, как-то разбираться с покушениями на мою собственную жизнь, а тут еще и это! Оказывается, не такая боярыня Левская хворая, какой я ее постоянно вижу! Не слишком ли много тайн и загадок для одной семьи и одного дома?!

Пока я тихо и осторожно отходил к своей комнате, в голову пришла мысль, что все эти загадки на самом деле связаны между собой. И знаете, дурацкой мне эта мысль не показалась.

[1] Действительно, 60 саженей = 106,7 м

[2] 3 версты = 3,2 км

[3] 1 пуд = 16,38 кг

Глава 13. Приятная неожиданность

Вообще-то, убираться в жилых помещениях положено в отсутствие проживающих в них людей. Это правило, стандартное для всех домов, где держат прислугу, в данный момент беспардонно нарушалось, но я против столь вопиющего нарушения ничего не имел. Причиной такого снисходительного отношения к творящемуся безобразию была очень уж привлекательная внешность горничной. Кстати, что-то я эту красавицу не припомню…

— Ты новенькая? — спросил я. — Я тебя раньше не видел. Как тебя зовут?

— Да, боярич, первый день сегодня работаю, — девушка отвлеклась от вытирания пыли со стола, поправив белоснежный передник, присела с легким поклоном, прямо как благородная барышня, и назвала свое имя: — Аглая…

Аглая, значит… Вообще, в свете последних событий заинтересовать меня симпатичной девицей было несложно. Каких событий? Ну, во-первых, удалось впервые после того раза поговорить с Ириной. Как-то очень удачно вышли оба погулять после обеда. Разговор, ясное дело, был не наедине — за мной присматривал человек Шаболдина, за Иринкой — одна из волковских служанок, то ли самой моей сестрицы, то ли ее мамаши. Хорошо хоть, что присматривали, а не прислушивались.

Когда Иринка пожелала узнать, кто нас с ней спалил, я с легким сердцем заложил Ваську. М-да, не знаю, какие именно неприятности поимеет с этого старшенький, но выражение личика у боярышни Волковой было очень уж мстительным. В общем, что-то будет… Похваставшись своими успехами на выпускных испытаниях, я задал Ирине давно интересовавший меня вопрос о ее одаренности и о том, почему она, закончив гимназию, не продолжила обучение. Все оказалось просто — никакой заинтересованности в развитии своей одаренности девушка не имела, ее жизненные планы были связаны с удачным замужеством и придворной службой, хотя гимназию она закончила с третьим разрядом. Ну да, боярышня, зарабатывающая артефактурой — это по здешним меркам нонсенс, хотя целительством благородные женщины и занимались. Однако же для местной цивилизации одаренные женщины-простолюдинки важнее, они-то вынуждены своей одаренностью зарабатывать…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кстати, теперь Иринке придется заниматься только поиском жениха, в зачислении в свиту царицы ей отказали. Я, прикрывшись вежливыми сожалениями, спросил почему, Ирина ответила, что отказы оттуда обычно приходят без объяснения причин. Что ж, сейчас Волковы сосредоточат усилия на устройстве семейной жизни дочки, так что к осени, глядишь, и свадьба будет. А я на ней и не погуляю с этой чертовой Германией… В любом случае продолжение утех с двоюродной сестрицей мне никак не светит. А жаль, жаль… Мне тогда понравилось, да и Иринка без удовольствия не осталась.

Вторым событием, усилившим мой интерес к особам женского пола, был выпускной бал, поскольку проходил он у нас совместно с выпуском Третьей Московской женской гимназии. Там, ясное дело, можно было лишь завязать знакомства, ни на что большее шансов не давал надзор со стороны наших и их учителей и надзирателей с надзирательницами. Просто потанцевать, держа свою даму за талию, построить многозначительные выражения на лицах, шепнуть пару комплиментов умеренного содержания, — вот и все, на что, кроме знакомств, тут можно было рассчитывать. Я, конечно, таких знакомств завел штук восемь, но что с ними делать дальше, как-то слабо пока что представлял.

Честно говоря, была еще мысль вернуть в свою жизнь Лиду Лапину, тем более у Ваньки удалось узнать, и где они живут, и как часто старшая дочь приходит пообщаться с родней, но как раньше не хотел я портить ей жизнь, так и сейчас не стану. Проститутки? Единственное, что я знал о местных мастерицах продажной любви, так это то, что называют их тут, не заморачиваясь, блядьми, а бордели, соответственно, бляднями, и все. Ваське наверняка известно об этой стороне здешней жизни побольше, но вот уж к кому не было ни малейшего желания обращаться… Придется, пожалуй, попытать счастья с кем-то из выпускниц женской гимназии, вот так.

И тут — р-раз! — появляется Аглая. Честное слово, не знал бы, что девицу при приеме в службу проверили и люди Шаболдина, и монахи, ее появление показалось бы мне подозрительным, потому как очень уж своевременным. Впрочем, присматриваясь к Аглае, продолжавшей наводить в моей комнате чистоту, я все больше и больше приходил к выводу, что подозрения были бы вызваны не только, и даже не столько своевременностью появления девицы, но и много чем еще. Как-то совсем не походила она на горничную. Почему? Ну, обычно в горничные берут девушек честных и туповатых, все-таки им открыт доступ в господские жилые помещения, а там соблазнов для шибко умных и не шибко щепетильных натур хватает — и чем поживиться есть, и компромат на хозяев найти при желании несложно. А у честных и туповатых и внешность соответствующая. Они, конечно, бывают вполне миленькими, но не такими как Аглая. В общем-то, называть ее прям такой уж красавицей я, пожалуй, не стал бы. Та же Лидия в этом смысле намного выше. Но вот симпатичная, привлекательная и интересная — это да, это про Аглаю. Глазками своими серенькими постреливает, причем грамотно так, как будто от меня скрывает свой интерес, да еще и виноватую мордочку строит — «ой, боярич, простите!». Движения у настоящих служанок тоже другие — не такие выверенные, изящные и аккуратные…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А еще горничные так не одеваются. Нет, в каком-нибудь богатом (очень богатом!) доме, да еще и ориентированном на европейские порядки, хозяева так одеть служанок могут, но это не про нас. И в любом случае, повторюсь, сами горничные на такие вещи не раскошелятся, даже если вдруг столько денег и заработают. Платье на Аглае было, конечно же, ситцевое, никак не шелковое, но… Во-первых, сам ситец был очень даже качественным, как и пошив. А, во-вторых, фасон ее одеяния копировал шелковые платья в венском стиле, которые так любит Иринка. Причем очень умно копировал. Платье Аглаи, повторяя общий крой венского стиля, не имело декоративных излишеств, которые с обычным для горничных передником никак бы не сочетались, но при этом смотрелось именно по-венски изящно. Нет, не носят горничные такие платья. И туфли с пряжками тоже не носят. А уж шелковые чулки не носят тем более. И крестик нательный, даже если он серебряный, горничная будет носить на обычном шнурочке, потому как на серебряную цепочку денег у нее нет. А вот у Аглаи нашлись…