Зона поражения - Грэм Макнилл

Сказать, что Дарона Нисато потрясло столь неожиданное зрелище, было бы просто колоссальным преуменьшением.

— А, Дарон, Шейво! — воскликнул губернатор. — Весьма польщен тем, что вы составили нам компанию.

«Как будто у нас был выбор», — подумал Нисато.

— К нам прибыли гости, — продолжал Барбаден, — утверждающие, что могут поведать поистине фантастическую историю.

С каждой минутой солнце вползало все глубже и глубже в пещеру, заставляя бескожих отступать все дальше в поисках тени. Ни громогласный рев, ни угрожающая демонстрация физической мощи не могли остановить его… равно не помогали молитвы и испуганные стоны.

Вожак, наблюдая за тем, как ненавистный свет пытается достать племя в этом последнем пристанище, почувствовал, что гнев в его душе перерастает в ярость. Некуда было больше бежать, негде было прятаться от несущего смерть солнца.

Предательство приближалось к своей развязке.

Остальные воины, несчастные и запуганные, сгрудились в кучу за спиной своего вождя; ни пугающий вид, ни могучие мышцы не могли защитить их от лучей, сжигающих лишенные кожи тела. Даже незначительное соприкосновение со светом приводило к травмам, ожоги стремительно распространялись по рукам и ногам, становившимся все бледнее.

Свет продолжал усиливаться, и вожак зажмурился, чувствуя, как поверхность его мускулов начинает стягиваться, словно ее туго обматывают невидимой пленкой.

Тело жгло с головы и до ног, и когда он поднял перед собой руку, то увидел, что там, где ее коснулось солнце, появились странные пятна молочного цвета. Его обнаженная плоть меняла свой цвет с красно-серого на блестящий маслянисто-белый.

Хотя сам предводитель и не знал подобных слов, но его метаболизм отреагировал на неожиданное шоковое воздействие ультрафиолета активацией генетической памяти, закодированной в одном из дополнительных органов. Космические десантники называли этот орган меланохромом — это было биологическое устройство, помогавшее коже Астартес при необходимости становиться темнее, чтобы защитить ее от вредоносного излучения.

Усиленные и измененные до полной неузнаваемости за время, проведенное предводителем в одной из чудовищных демонических маток, разбросанные по его телу фрагменты меланохрома сейчас неустанно трудились, создавая единственную защиту, информация о которой была закодирована в их никак не связанной с мозгом памяти, — кожу.

Вождь бескожих наблюдал, как молочно-белая пленка волнами растекается по его плоти, полностью покрывает собой руку, охватывает пальцы, стягивает вместе мясо и кости.

Потрясенный увиденным, он шагнул вперед, подставляя руку под прямые лучи света, что, подобно вору, вползал в пещеру. Молодую кожу обожгло, ее нежный белый оттенок сменился воспаленным розовым. Тогда вожак убрал руку и обернулся, чтобы увидеть, как та же пленка расползается и по телам остальных воинов племени.

Неужели они вновь становятся целыми?

Природа случившегося чуда оставалась неведома вождю бескожих, поэтому он упал на колени и вознес благодарственную молитву Императору, ведь кто еще мог сотворить такое доброе волшебство?

Приободренное изменениями, произошедшими с вожаком, все племя подалось вперед, и их сочащиеся влагой тела начали претерпевать те же метаморфозы.

Воины стонали и выли, когда их касалось солнце, поскольку деградация затронула их куда сильнее, нежели предводителя, и ультрафиолет еще продолжал жечь их плоть. Все племя смотрело на вождя в ожидании наставлений, но сейчас он ничем не мог им помочь.

Его тело изменялось, приспосабливалось, мутировало. Он не знал ни как, ни почему и понимал лишь то, что Император предоставил ему шанс стать чем-то новым, перестать быть просто чудовищем. Гнев, ярость и злоба отступали… не исчезали совсем, но становились управляемыми.

Вождь бескожих посмотрел на свое племя:

— Ожидайте. Изменения придут. То, что происходит сейчас со мной, случится и с вами. Не сразу, но скоро.

Чтобы его слова прозвучали более убедительно, вожак, сопровождаемый испуганными и отчаянными воплями, полностью вышел на свет. Шаг за шагом он приблизился к выходу из пещеры и окинул взглядом горный склон.

Солнечные лучи слегка обжигали его, но теперь это ощущение уже не пугало и даже доставляло удовольствие. Забытые воспоминания о том, что такое обладать кожей, нахлынули на него со всей яркостью: быть цельным и здоровым, стоять под жарким солнцем и наслаждаться его теплом!

Где-то далеко внизу простерлись руины мертвого города, по заброшенным улицам которого блуждали лишь тени.

Хотя, задумался предводитель, так ли уж заброшены они были?

Уриил стоял перед губернатором Салинаса и понимал, что разговаривает сейчас с одним из самых опасных собеседников в своей жизни. Лито Барбаден, человек, о котором он имел лишь разрозненные сведения, до этой минуты оставался загадкой.

Поскольку некогда Лито командовал полком, а теперь заправлял целой планетой, недооценивать его определенно не следовало, но только встретив холодный, безжалостный взгляд губернатора, Уриил осознал всю правду.

За время своей службы капитану не раз доводилось общаться с командирами Гвардии. Кто-то оказывался достойным человеком, кто-то — скверным, но в основном все это были люди, стремившиеся исполнить свой долг и уберечь от гибели вверенных им солдат. И если еще можно было предположить, что в первом Барбаден был хоть сколько-нибудь заинтересован, то последнее ему явно было чуждо.

Едва раненых разместили в казармах «Клекочущих орлов», как Уриилу и Пазанию вновь пришлось грузиться в «Химеру» и на всех парах мчаться по городу. Помимо них выехали еще несколько обманных конвоев, но на сей раз все эти предосторожности не пригодились.

За время пути космодесантники почти не видели города, только кирпичные и металлические стены, мелькающие в смотровых блоках. Уриил пытался составить хоть какое-нибудь представление о маршруте, но очень скоро устал отслеживать непредсказуемые повороты и сдался. Впрочем, прежде чем их высадили посреди просторного двора перед имперским дворцом, он успел насчитать несколько кратковременных остановок — конвой явно проезжал через какие-то пропускные пункты.

Вблизи дворец оказался еще более внушительным, нежели представлялось издалека; его оборонительные системы и боевые орудия вполне могли потягаться с многими из удаленных крепостей Ультрамара. Полковник Каин тут же повела космодесантников в казарменного типа пристройку у основания дворца; как всегда, за ними поспешил отряд одетых в красную форму солдат.

Навстречу вышел мужчина в длинном черном сюртуке, и Уриил тут же обратил внимание, что двигается незнакомец в непринужденной и плавной манере прирожденного убийцы. Человек представился Эвершемом, личным слугой губернатора Барбадена. Уриил бросил взгляд на Пазания и, к своему облегчению, увидел, что от глаз его друга также не укрылась замаскированная за учтивой улыбкой подлинная суть этого «слуги».

Вскоре принесли чистую одежду, и Уриил с радостью избавился от последних остатков своей сломанной брони. Пазаний, впрочем, не разделял его восторгов и вовсе не стремился скрыть недовольство, когда его вынудили расстаться с доспехами. Да и сам Уриил испытал схожие чувства, увидев солдата, подошедшего, чтобы забрать меч с золотой рукоятью.

— Этот меч хранит в себе память и честь капитана Ультрамаринов, — предупредил Уриил.

— Вам не следует тревожиться о своем вооружении, — пообещал Эвершем. — Его доставят в Галерею древностей. Поверьте, куратор Урбикан неплохо разбирается в подобной броне и оружии.

Интонации его свидетельствовали, что спорить бессмысленно, поэтому все личные вещи оказались изъяты и унесены в неизвестном направлении отрядом обливающихся потом солдат. Все еще находясь под вооруженной охраной, космодесантники воспользовались душевой, чтобы смыть с себя накопившуюся за время путешествия грязь Медренгарда, хотя Уриил сильно сомневался, что просто потока горячей воды для этого достаточно.

Наконец они привели себя в порядок и переоделись в подаренные им облачения: простые балахоны, на скорую руку подогнанные так, чтобы их можно было натянуть на огромные тела. Теперь, когда их внешний вид стал достаточно приличным, чтобы предстать перед губернатором, Эвершем и полковник Каин (она, к слову сказать, тоже успела переодеться в чистую форму) повели их по сумрачным, спартански простым коридорам, обшитым деревянными панелями; по пути им так и не встретилось ни украшений, ни чего бы то ни было еще, подчеркивавшего бы высокий статус владельца замка.

Это само по себе уже было весьма занятным, поскольку, как свидетельствовал личный опыт Уриила, подавляющее большинство людей стремится оставить на всем окружающем их, свой след, изменить мир и показать, что они существуют, что чего-то стоят в этой жизни.