Противоположные начала - Надежда Золотарёва

целого дня пути Ягла чувствовала себя так, будто в грязи извалялась: волос был похож на муравьиную кочку, сбитые колени больно саднило, из-под ногтей проглядывалась засохшая грязь. На растопку бани времени не было, поэтому, вскипятив большой чугунок на огне, приготовив корыто, кое-как найденное в голбце, и рушник, Ягла решила обмыться наспех. Сыскав мыльнянку среди многообразия мешочков с травами, Ягла принялась за дело.

От горячего пара тело разомлело, щёки вмиг порозовели, ноги стали подкашиваться от усталости. Ягла сдалась и решила ненадолго прилечь, перевести дух. Закутавшись в огромную ткань рушника, девушка опустилась на полати и вытянули ноги, которые неприятно гудели. Угнетающая тишина царила в избе, страсть как хотелось сейчас услышать тихое ворчание бабушки Весеи, по поводу того, что Ягла не убрала за собой корыто на полу, не подтерла воду, но, ни шороха было не слыхать. Лучина уже догорела, в светлице стало совсем темно. Веки Яглы потяжелели, глаза стали медленно закрываться, дрёма вконец овладела сознанием и она, сама не заметив как, заснула крепким сном.

Братья же, возвратившись домой, с порога напоролись на недовольный и вопросительный взгляд Данилы, который вышел с избы, как только услышал заливистый лай уличных собак.

— Ну, добры молодцы, где пропадали? — пробасил Данила, отряхивая от каменной пыли, перевесив через перила крыльца, свой рабочий передник. — Беломир! Знать, улов сегодня совсем никакой?

Братья молча переглянулись. Беломир кивнул на свою лошадь, мол: «Велеслав, разнуздай, а я разберусь», а сам, отпустив поводья, двинулся к ступеням.

— А чего рожи такие размазанные? — Данила с изумлением оглядел своих подопечных, которые, как он понял, совсем не хотели показываться ему на глаза в таком неприглядном виде.

Конечно же, мастер заметил припухлость на щеке Беломира и чуть заплывший глаз Велеслава. Да и стушевались они уж больно сильно, завидев его на крылечке. Значит — дело плохо.

— Не обращай внимания, Данила! — попытался выдавить из себя смешок Беломир, стараясь придать своему голосу задорности и беззаботности, но у него это выходило плохо. — Клёва и взаправду не было сегодня.

— Что с рожами, спрашиваю? — Данила подошёл почти вплотную, для того чтобы внимательно оглядеть лицо Беломира. — Что за вид? Кулаками, где махали, спрашиваю?

— Данила, — Беломир решил резко перевести тему разговора, на ту, что была действительно сейчас важна для него. — Что ты можешь сказать о наших обережках?

Данила переменился в лице. Грозный вид сменился на озадаченный и он, округлив глаза, уверенно ответил на неожиданный для него вопрос.

— Почто интересуешься? Известно же! Род! Символ Рода. Тебя так сильно пришибли, чё-ли?

Теперь пришлось удивиться Беломиру, он ожидал совсем иного ответа.

— Так Род это вот, — парень, пошарив под рубахой, вынул свой оберег, представив его на обозрение Даниле. — А каковы были на нас в первую с тобой встречу?

— Не того пытаешь, Беломир. — по-доброму улыбнулся мастер. — К Наволоду лучше наведайся, да выспроси хорошенько этого лиходея, за его проказы.

— Это как понимать?

— Дык, как хошь, так и понимай. — пожал плечами Данила, закинув свой передник на плечо, а затем развёл руки в стороны. — Те, что были забрал, эти, что есть сейчас — дал. Ты думаешь, зазря его с деревни прогнали? Поделом! Эх, некогда мне лясы точить. Здоровые лбы, сами разберётесь, ни всю жизнь же за вами сопли подтирать. Дела у меня.

Данила махнул рукой и, так и не дождавшись Велеслава, скрылся в своей мастерской за домом, оставив Беломира в полном недоумении. Он не понимал, кто именно солгал: старец или же мастер. Главное ведь, что оба складно всё говорят, будто уверены только в своих словах.

— Ты чего, брат?

Велеслав, завидев Беломира, растерянного совсем и изумлённого, слегка потрепал его по плечу, возвращая в явь.

— А? — вздрогнул Беломир, вытянутый из своих дум. — Тебе чего?

Велеслав, не скрывая потешной ухмылки, уж было подумал, что брат разобиделся на него за ответный удар, полученный недавно, но, присмотревшись к его лицу, понял, что тут что-то совсем иное.

— Ты белены объелся? — ещё пуще толкнув Беломира в бок, засмеялся Велеслав. — Что тебе сказал Данила? Неслабо пожурил, знать?

— Где мы условились с Яглой встретиться? — серьёзно спросил Беломир, проигнорировав вопрос, и, сощурив свои голубые глаза, наконец, переключил всё своё внимание на брата.

— Да нигде не условились. — понял свою оплошность Велеслав, ведь он не упоминал конкретного места, когда говорил о ночной встрече. — Придётся к ней наведаться. Теперь бабку не разбудим.

За такую оговорку Беломир хлёстко шлёпнул Велеслава по затылку, на что тот сначала вжал голову в плечи, а затем, встрепенулся и, подняв руки, сдаваясь, отступил на шаг.

— Ну а что? Я всегда говорю, как есть. — потёр Велеслав ушибленное место.

На брата он совсем не разозлился, ведь причина, по которой он мог это сделать, сейчас отсутствовала, а именно: видела уже десятый сон у себя на полатях. О чём, конечно же, братья совсем не подозревали.

Умывшись с дороги и напоив коней, они тихонько выскользнули со двора, минуя мастерскую, и уже через некоторое время нерешительно топтались у порога дома Яглы.

— Велеслав, не вздумай врываться, как обычно — не по-людски это. — предостерёг сурово брата Беломир.

Но тот, ослушавшись, медленно отворил скрипучую дверь и сделал уверенный шаг в горницу. Не ожидал парень, что войдя в избу, он сразу же наткнётся на оставленное Яглой корыто и уже опустевший чугунок, так же, как не ожидал и Беломир разлитой на полу остывшей лужицы воды. С громким звоном и бранными словами полетели братья прямиком на пол, натыкаясь в темноте друг на друга. Раздался глухой стук, затем брань Велеслава, и уже чуть позже шиканье Беломира.

Хозяйка подскочила сразу же. Громко завизжав, Ягла пыталась нащупать хоть что-то, что помогло бы ей осветить избу, но когда глаза уже привыкли к темноте, она различила в тусклом свете полной луны, который аккурат попадал в маленькое окошко горницы, два знакомых силуэта.

— Вы чего тут забыли, баламошки? — Ягла старалась говорить как можно тише, но из-за внезапно нахлынувшего страха ей это не совсем удавалось, она чуть было не сорвалась на крик.

— Встань с меня, сдёргоумка! — раздался в потёмках ворчливый шёпот Велеслава.

С пола послышалась возня, недовольные вздохи Беломира, а затем и Велеслава. Когда шум утих, горницу осветила лучина, которую всё-таки удалось зажечь Ягле, правда ни с единого разу. Первое, что увидела девушка, заставило её невольно хихикнуть: братья, промокшие с ног до головы, стояли посередь избы, держась за руки. Растрепавшийся волос Беломира прикрывал добрую половину его лица, у Велеслава же был надорван рукав косоворотки прямо у плеча.