Тайна древней гробницы - Джуд Уотсон

— Твое сердце было разбито всего пять минут, — ответила Эми.

Нелли пожала плечами.

— Ну и что? Значит, я теперь должна перестать есть? — Она показала ложкой на Эми. — Не жалей никогда о том, что ты кому-то поверила. Это лишний раз доказывает, что у тебя есть сердце. Но если этот кто-то оказался мерзкой тварью, то я не собираюсь понапрасну лить из-за него слезы. Потому что я слишком хороша для этого.

Эми чувствовала, что Нелли намекает на Иана. Вот бы позаимствовать у нее хоть каплю уверенности в себе. Она никогда не считала себя супердевушкой. Только иногда, если повезет, она причисляла себя к категории «ничего».

— Да, отличный план, — сказал Дэн. — Ты молодец, правильно рассчитала, что Ирина удавится за миллион долларов.

— Да у нее и нет миллиона долларов, — ответила Эми. — Она собиралась перехитрить Тео. Ей нужен был только ключ. И из-за своей алчности она даже не удосужилась подумать, что все вышло как-то слишком гладко.

— О, это роковая ошибка всех Люциан — они считают себя умнее всех остальных на свете, — сказал Дэн.

Нелли доела йогурт и потянулась.

— Пойду окунусь в бассейн. Да, есть предложение, давайте сегодня обойдемся без приключений.

— Вот я все время думаю, — сказал Дэн, как только Нелли вышла из комнаты. — Я думаю, что Грейс и правда готовила нас к этому путешествию. Помнишь, как мы ездили с ней в Нью-Йорк на выходные? Мы тогда ходили в Музей Метрополитен и, кажется, целую вечность провели в египетских залах. Помнишь, мы там видели настоящий Храм Дендур?

— Точно! — воскликнула Эми. — Она же тогда нам все рассказала об Асуанской плотине. И как она затопила все эти монументы, и как их потом пришлось спасать. В том числе Храм Дендур. Но больше я ничего не помню. Если она думала в тот день, что дает нам ключ, то он окончательно потерян.

— В тот день она купила нам горячие соленые крендели. Это я помню, — сказал Дэн.

И тут в памяти Эми всплыли новые воспоминания. Одни из сотен, что со временем осели где-то в глубине ее сердца. Воспоминания о бабушке. Точно. Они ели крендели с горчицей, сидя на ступеньках музея. Была золотая осень — она помнила ярко-рыжие деревья в Центральном парке. Грейс к тому времени уже прошла первый курс химиотерапии. И как им тогда легко верилось, что Грейс победит болезнь, что она поправится и будет жить вечно.

Ладно, что вспоминать. Они так думали, потому что Грейс этого хотела. Она хотела, чтобы они верили как можно дольше.

«Какие чудесные вещи мы с вами увидели, — говорила Грейс. — Но иногда так бывает, что люди слишком долго живут прошлым. Что касается меня, то из всего, что было сегодня, самое лучшее — так это вот этот крендель!» Она помахала им в воздухе и откусила кусочек.

Тогда она говорила не только о кренделе. Теперь Эми это знала наверняка. В тот момент Грейс говорила о многом. О сегодняшнем и сиюминутном. О том, как им хорошо втроем вот так просто сидеть на ступеньках музея и есть эти самые крендели с горчицей, купленные у уличного торговца.

Но эти воспоминания остались не только у Эми. Они были еще и у Дэна. Странная у него была память. Он помнил какие-то случайные моменты, вроде бы совсем незначительные, но на самом деле это было главное. Эми почти никогда не обращала на такие вещи внимания, потому что все время беспокоилась о чем-то совершенно постороннем, например, не опоздать на автобус. Или не пролить горчицу на новую юбку.

Эми вытащила статуэтку Сехмет из сумки и поставила ее на стол.

— Что будем с ней делать? Я боюсь носить ее всюду с собой в Асуане. Что скажешь? — спросила она, говоря тем самым: «Грейс принадлежит нам обоим».

Дэн посмотрел на нее. Он понял.

— Может, оставить в сейфе гостиницы? — предложил он. — Тогда можно будет пойти к Нелли в бассейн и сделать что-нибудь радикальное для тебя.

— Например?

— Например, повеселиться, — сказал он с лукавой улыбкой.

— О, мисс Кэхилл! — приветствовал ее управляющий, поднявшись к ней навстречу. Он протянул руку для приветствия. — Я был счастлив, когда вы позвонили. Ведь я так хорошо знал вашу бабушку.

— Правда?

— Грейс Кэхилл много лет была нашим самым любимым гостем. Она впервые поселилась у нас в конце сороковых годов и после приезжала сюда почти каждый год более двадцати лет. У нас в отеле есть свой архив, и о ней у нас большое количество материалов.

— А мы не знали.

— Конечно. У нас хранится чудесная фотография вашей бабушки, пишущей картину на берегу Нила. Не хотите ли на нее взглянуть? — Он вернулся к столу. — Я специально ее приготовил после того, как вы позвонили.

Перед Эми была черно-белая фотография. На ней Грейс была молодая и стройная, в белых брючках и рубашке. Голова ее была обвязана шарфом. Она сидела на складном стуле где-то в саду лицом к реке. А рядом стоял полный пожилой господин в шляпе и рисовал тот же пейзаж.

— Это же…

— Правильно, господин Уинстон Черчилль. Тоже один из наших любимых гостей. Премьер-министр Великобритании времен Второй мировой войны, великий государственный деятель и так далее и так далее. Но он к тому же был художником. Вы не знали? Он любил повторять Грейс, что ей следует брать у него уроки. Кажется, эта фотография была сделана в пятидесятых годах.

— Большое спасибо, что вы ее нам показали. Я хотела спросить, можно кое-что оставить у вас в сейфе? — спросила Эми, протягивая ему коробку с Сехмет.

— Ну конечно, — управляющий повернулся к ним спиной и спрятал коробку в сейф. — А теперь должен кое в чем вам признаться. Я виноват перед вами.

Он снова повернулся к сейфу и вынул из него другой предмет.

— Год назад Грейс Кэхилл позвонила к нам в отель и попросила найти одну картину, которую она сама нарисовала и оставила нам в качестве подарка. Так вот, она хотела ее выкупить. Картина в течение нескольких лет висела в кабинете управляющего, но после недавнего ремонта ее перевесили в другое место. Когда Грейс позвонила, мы нигде не могли ее найти. Но почему-то именно сегодня, когда я доставал для вас эту фотографию, я нашел и картину. И теперь позвольте мне подарить ее вам и принести извинения от имени нашей гостиницы.

И он передал Эми маленький плоский сверток. Она прижала его к груди и прошептала:

— Спасибо.

— Видишь? — спросила Эми. — Помнишь, что Грейс написала нам: «Не забывайте об искусстве». Так вот что она имела в виду.

Это была картина с изображением долины Нила. Эми сразу же узнала стиль Грейс и знакомый пейзаж. Эти остролистные пальмы, зеленая вода и тонконогие кулики на берегу.

— Да, чувствую, что бассейн мне сегодня не светит, — обреченно вздохнул Дэн.

Эми перевернула картину, отогнула гвоздики, которыми был прикреплен рисунок, подняла задник и вытащила картину из рамы.

— Понимаешь, что-то здесь не так, — сказала она.

Дэн присмотрелся и поднял картину к свету.

— Смотри, она нарисована поверх какой-то другой картины, — сказал он.

Эми посмотрела на свет, пытаясь разобрать подпись, замазанную акварелью Грейс.

— Уинстон Черчилль, — прочитала она. — Видимо, она ему так отомстила за то, что он говорил, что ей надо брать у него уроки.

— Нет, Эми, — сказал Дэн. — Это она отомстила Кэхиллам. Посмотри на картину Черчилля. Видишь, весь свет на картине сосредоточен в одном месте. Это же остров Филэ! А это Храм Исиды, узнаешь? Здесь у Черчилля настоящий остров, еще до того, как его затопило.

— Точно! Черчилль наверняка нарисовал его, чтобы оставить ключ… Из какого он клана?

— Не знаю, — ответил Дэн. — Но могу поспорить, что он Люцианин. У него в голове была такая глобальная стратегическая фишка.

— Значит, она решила замазать ее своим рисунком, чтобы ее никто не увидел, — сказала Эми. — Постой. — Она взяла у него картину. — Посмотри на эти волны у Грейс. Они тебе ничего не напоминают? — Эми провела пальцем по волнам с оранжевыми гребнями в лучах заката.

— Стрелы, — сказал Дэн. — Это же стрелки, Эми.

— Смотри, вот так, против света, под верхним рисунком прекрасно виден остров Филэ, написанный Черчиллем, а стрелы Грейс указывают вот на эту стену.

— Это же и есть «сомкнутая десница»! — закричал Дэн.

— И карта, — прошептала Эми. — На которой отмечен ключ Катерины!

— Отлично, — упавшим голосом произнес Дэн. — Значит, ключ под водой. Так, может, купание мне все-таки светит, в одном бассейне с крокодилами. И с этими, как их, паразитами, которые залезут под кожу и будут есть мою плоть.

Эми пересела за стол.

— Ладно, — сказала она, стуча пальцами. — Надо что-нибудь придумать.

Погрузившись в размышления, она опустила голову и заметила, что выдвижной ящик письменного стола слегка приоткрыт. Эми наклонилась и увидела внутри него маленький металлический предмет.

Это был микрофон!