Пиппа ищет неприятностей - Светлана Нарватова

не всё хорошо.

Отъехав к пустырю, мы остановились.

– Я тебе сейчас… – начал с угрозой Ровняла в адрес Пса.

Тот выпятил грудь, готовясь к поединку.

– Думаю, что я смогу найти ночлег, – влез в разборки Филька.

Глава 23. Дик

Если я скажу, что все потрясённо умолкли, то буду недалек от истины. Конечно, Пончик и Пёс – не те люди, которых можно потрясти чем бы то ни было. И тот же Клык – не самой тонкой душевной организации человек. Но они были очень близки к этому состоянию. Насколько позволяли возможности.

– За триста энзоле, – добавил парнишка.

– Это же цена средней лошади! – возмутился я.

– Хорошо, будем ночевать здесь. – Филька скинул с плеча лямки своего вещевого мешка и достал одеяло.

И впрямь «Скалёныш».

– А харя не треснет? – вышел из повторного оцепенения Пёс.

– Это не мне, – парень перестал копаться в вещах. – И я, если честно, не уверен, что выгорит. Но скорее всего.

– Куда ехат? – поинтересовался прагматичный Клык.

– Вы стои́те здесь. Я иду договариваться.

– А потом мы ищем тебя и деньги по всему селу, – скептически заявил Ровняла.

– И куда он убежит среди ночи, сам подумай? – возразил я. Сколько можно сомневаться в человеке?

– Я без денег пойду, – насупился Филька.

Было заметно, что он обиделся.

– На, – я потянулся к кошелю.

– Не надо, – он спрыгнул с повозки. Мешок остался лежать. Значит, стал доверять больше. Или просто оставил своё богатство в доказательство, что не сбежит.

Парень скрылся в черной пустоте улицы.

– Наверняка сговорится, чтобы хозяин ему часть денег откатил потом, – заявил Пёс.

– Слушай, – не выдержал я. – Из-за тебя мы сейчас под звёздным небом находимся, а не спим под крышей. И Скалёныш – единственный, кто предложил какое-то решение. Хотя ты – взрослый человек, а он – пацан малолетний. Так что давай ты сейчас заткнёшься и…

– Всё. Заткнулся, – поднял руки Пёс.

Надо же! Бывают в нём проблески нормального человека. Или хотя бы здравого смысла. Конечно, сегодня с этой бабой у него отказало и первое, и второе.

Клык спешился и поглаживал по морде жеребца, который недовольно бил хвостом по бокам и перебирал копытами. Остальные сидели верхом. Кроме Пончика ещё. Он тоже был не верхом и клевал носом. Потрясающий человек. Кажется, на него здоровый сон накатывает всякий раз, когда он замирает.

На душе было беспокойно. Мальчишка всё не шёл. Возможно, он здесь не в первый раз. Где-то же он шлялся до ужина? А если он заблудился в темноте? Я уже был готов окликнуть его, желательно – голосом Пончика, как тщедушная тень выскользнула из темного колодца улицы и заспешила к нам.

– Я договорился. Одна новость хорошая, другая – плохая. С какой начинать?

– С плохой, – успел влезть скептик Ровняла.

– Мы будем ночевать в сарае.

– За триста энзоле?! – возмущенно воскликнул Пёс.

– А хорошая? – я жестом велел ему заткнуться.

– Сарай большой, войдем вместе с повозкой. Коней поставим в конюшню. Дворовые постройки пустуют.

– Триста энзоле! – нудел Пёс, будто эти деньги недоплатили ему.

– Можешь остаться, – разрешил я. – Далеко? – я слегка стукнул коня с боков, заставляя тронуться.

– Стойте, стойте! – шепотом закричал Филька, замахав руками. – Подождите! Мы должны идти очень тихо. Дело в том, что там оди… одна женщина с детьми живет, – поправился он. – Её муж уехал с товаром в столицу. После сегодняшнего парного выступления Пса с хозяйкой таверны нам нельзя её подводить. Мы должны тихо устроиться, и так же тихо уйти до рассвета, чтобы нас не заметили.

– А как же завтракать? – проворчал Пончик.

– Иногда важно не столько, когда и чем завтракать, сколько сама возможность это сделать, – напомнил я и спешился.

В поводу кони шли спокойнее. Мы добрались до большого дома на отшибе. У ворот нас ждала невысокая женщина, укутанная в платок.

– Вы правда дадите триста монет за ночлег? – недоверчиво спросила она.

Я молча вынул кошель и отсчитал обещанную сумму ей в сложенные лодочкой ладони.

– Спасибо, спасибо вам! – со слезой голосе, тихо сказала хозяйка.

Створки ворот открылись на удивление бесшумно. Мы молча въехали и так же бесшумно разместились. Места действительно было довольно. Стойла были пусты. Мы затолкали повозку в сарай, всё заперли и довольно быстро обустроились. Пользуясь удачным опытом прошлой ночи, решили обойтись защитным контуром. Я не стал просить, но судя по тому, что Гроза вернулся усталым, дом с хозяйкой и её детьми он тоже в контур взял.

Все расползлись вдоль стен. Филька устроился на повозке, я забрался под неё. Вполне себе уединение. И укрытие. Почувствовав себя в сомнительной, но всё же безопасности, я провалился в сон.

Разбудил меня шорох сверху. Я перекатился к краю повозки. Прямо перед моим носом на пол спустились ноги. Филька совершенно бесшумно крался к стене между углами Пончика и Ровнялы. Мальчишка подошел к лестнице на чердачный уровень и, быстро перебирая конечностями, забрался вверх. А оттуда – в распахнутое окно.

Я напрягся. Осторожно выбрался из-под повозки и бросил взгляд на сундуки. Сумка мальчишки осталась. И всё же, куда он собрался среди ночи? Ублажать хозяйку? Может, поэтому сумма была такой большой? Я не против чужой личной жизни, но почему за мой счёт?

На душе было паршиво из-за того, что мальчишка оказался совсем не таким чистым и светлым, как казался сначала. Я последовал примеру Скалёныша, пробрался до окна на чердаке и выглянул. Мальчишка шёл не в дом. И не в сортир. Он шел в сторону калитки. Мне ничего не оставалось, как двинуться за ним. Может, он кому-то рассказывает о нас?

Я дождался, когда Пипка выйдет из ворот, приметил, в какую сторону он пошел, и спустился вниз по привязанной мальчишкой веревке. Я крался в отдалении, так, чтобы он меня не заметил. Он шёл не к домам, а в другую сторону. Его путь лежал через открытое поле к леску. Мне пришлось дожидаться, когда парень скроется за деревьями, и только потом идти следом. Оставалось надеяться, что он не свернет с дорожки. Лесок оказался густым, но небольшим. В смысле, вскоре за деревьями стала видна спокойная река. Послышались всплески. Я успокоился. Мальчишка просто пошел искупнуться. Не такой он, оказывается, замарашка, если готов ради чистоты пожертвовать сном и среди ночи отправиться на реку. Сказал бы мне, я бы посторожил.

Мальчишка не очень умело, но очень упорно плыл к середине реки. Потом развернулся и поплыл обратно. Выполоскав волосы и умыв лицо на глубине, он стал выходить на берег.

Сначала я не понял, что не так. Подумал, что ночные тени заставили меня ошибиться.

Но нет, верещащий зверек возле одежды убеждал, что всё верно. Это Филька.

Только не он, а она.

Я оцепенело наблюдал, как эта, с позволения сказать, пипка, прыгала на одной ноге, пытаясь вытряхнуть воду из уха. Потом спрятала под укороченными подштанниками, срамные (но очень привлекательные) части тела и спрятала в корсет небольшую грудь с задорно торчащими острыми вершинками.

Пожалуй, мне уже хватит впечатлений. Много ли надо парии, которого женщины баловали вниманием только за деньги? И то не всегда.

С этим нужно что-то делать.

И с нею, и с тем, что требовало внимания ниже пояса. Конечно, то, что ниже пояса, перетопчется. Я же не животное какое, вроде Пса. А вот что делать с девчонкой?

Можно было бы и ещё понаблюдать за действом на берегу реки, но, во-первых, самое интересное уже закончилось, а во-вторых, чтобы не попасться ей на глаза, нужно уходить прямо сейчас. Поле было как на ладони. Скрытно не пройдешь. Ждать, пока уйдет она, и опять красться следом… А как потом объяснять своё возвращение среди ночи? Я как главный не обязан отчитываться. Но всё равно неприятно от мысли, что она догадается.

Я развернулся и пошел. Потом оглянулся. Сделал пару шагов. Оглянулся ещё раз. И наконец зашагал обратно к нашему временному пристанищу.

По-хорошему, надо было бы отправить её назад. Наша компания – самая неподходящая для путешествия одинокой девушки. Чем дело бы кончилось, если бы вместо меня за нею подглядывал Пёс? Даже думать об этом не хотелось. А нечисть, которая нас преследует? А разбойники? Нет, это не место для молоденькой девчонки.

Перед глазами