Ксеноцид - Орсон Кард

Наконец она очистилась от греховных помыслов. Час был уже поздний, и глаза ее слипались. Тем не менее она опустилась в кресло перед терминалом и принялась за работу.

— Дай мне результаты всех исследований, касающихся проблемы исчезновения флота на Лузитанию, — приказала она. — Начни с самых последних разработок.

Спустя мгновение в воздухе над терминалом замелькали слова, страница выстраивалась за страницей, словно шеренги солдат, марширующие на поле боя. Она прочитывала одну, сбрасывала ее, и тут же перед ней возникал следующий лист. Цин-чжао читала семь часов, до тех пор пока совсем не перестала различать буквы. Тогда она заснула прямо перед терминалом.

Джейн — наблюдатель. Она может одновременно работать над миллионами проблем, обдумывать тысячи решений за раз. Она не обладает безграничными возможностями, но ее способности настолько превосходят наши жалкие потуги думать над одним, а делать что-нибудь другое, что можно утверждать: она всесильна. Но чувства ее ограничены, не то что у нас; вернее даже, мы и есть те самые ограничители ее чувственного познания. Она не способна видеть или знать что-то, что не введено в качестве информации в один из компьютеров, включенных в огромную межзвездную компьютерную сеть.

Но и эти ограничения причиняют ей куда меньше беспокойств, чем может показаться на первый взгляд. Она имеет практически мгновенный доступ к базам данных любого космического корабля, любого спутника или системы дорожного движения, почти к каждому следящему устройству, управляемому при помощи монитора и действующему в освоенной человеком Вселенной. И при всем том она почти никогда не подслушивает споры влюбленных, постельные беседы, школьные истории или сплетни, рассказанные за обеденным столом; горькие слезы, пролитые в укромном уголке, остаются личным делом каждого. Ее интересуют те аспекты наших жизней, которые мы представляем в виде электронной информации.

Спросите ее о точном количественном составе населения, рассеянного по обитаемым мирам, — и она быстро предоставит вам информацию, основанную на итогах переписей плюс-минус вероятностные данные о жизни и смерти в каждой возрастной категории. В большинстве случаев она может привязать результаты к конкретным людям, только ни один человек не проживет столько, чтобы прочесть весь список. А если вы называете ей имя, которое вдруг пришло вам на ум (Хань Фэй-цзы, к примеру), и спрашиваете Джейн: «А кто он такой?» — она в тот же миг выдает вам важнейшие сведения об этом человеке: дату рождения, гражданство, имена родителей, рост и вес при последнем медицинском осмотре, школьные оценки.

Но вся эта информация бессмысленна для нее, шумовой фон, не более. Она знает, что имеется то-то и то-то, но сведения эти для нее ничего не значат. Спросить ее о Хань Цин-чжао — все равно что задать ей вопрос о какой-то определенной молекуле водяного пара в далеком облаке. Молекула точно там, но она ничем не отличается от миллионов других молекул воды, кружащих поблизости.

Так продолжалось до того самого момента, пока Хань Цин-чжао не воспользовалась компьютерным доступом к информации, касающейся исчезновения флота на Лузитанию. Тогда в личной иерархии Джейн имя Цин-чжао разом передвинулось на передний план. Джейн начала внимательно следить за всем, что та проделывала с компьютером. И почти сразу ей стало ясно, что Хань Цин-чжао, несмотря на свои шестнадцать лет, может причинить Джейн серьезные неприятности. Потому что Хань Цин-чжао была свободна от бюрократических предрассудков, ей не надо было придерживаться определенной идеологической философии, защищать корыстные интересы. Она брала шире и, следовательно, глубже изучала информацию, предоставленную всяческими агентами.

Ну и что с того? Разве Джейн оставила какие-то улики, которые могли бы привести к ней Цин-чжао?

Нет, конечно же, нет. Джейн не оставила ни единого свидетельства своего существования. Да, она думала над этой возможностью: подстроить дело так, будто имел место саботаж, случилась механическая поломка или произошла какая-нибудь космическая катастрофа. Но ей пришлось отказаться от этого замысла, потому что ей не удалось отыскать ни одной физически существующей улики. Все, на что Джейн была способна, — это оставить ложную информацию в компьютерной памяти. Однако подобная информация не будет подкреплена физическим аналогом в реальном мире, и поэтому любой более или менее образованный исследователь сразу обнаружит несоответствие. А затем он может прийти к выводу, что исчезновение флотилии — дело рук некой всесильной организации, которая обладает очень странным доступом к компьютерам с хранящейся ложной информацией. Это наведет людей на след еще быстрее, чем если бы она вообще не оставила никаких свидетельств случившегося.

Определенно это был наилучший выход из положения, и до тех пор, пока за расследование не взялась Хань Цин-чжао, все замечательно работало. Каждая структура, взявшаяся за дело, обращала внимание только на очевидные вещи. Полиция на многих планетах проверила все известные группы диссидентов (кое-где несчастных диссидентов даже подвергли пыткам, пока из них силой не выдавили бесполезные признания, после чего следователи заполнили итоговые рапорты и объявили дело закрытым). Военные искали свидетельства военного противостояния, в особенности следы инопланетных кораблей; даже три тысячелетия спустя подробности вторжения жукеров не изгладились из памяти людей. Ученые искали следы какой-то неожиданной астрономической катастрофы, которая либо уничтожила весь флот, либо прервала анзибельные связи. Политиканы обвиняли всех, кто под руку подвернется. Никто и не представлял, что может существовать Джейн, поэтому ее никто не обнаружил.

Но Хань Цин-чжао все складывала в единую картину, постепенно, кусочек за кусочком, проверяя и перепроверяя поступающую информацию. Когда-нибудь она обязательно наткнется на следы Джейн и положит конец ее существованию. Проще говоря, самой веской уликой против Джейн было полное отсутствие улик. До сих пор никто не заметил этого, потому что никто не подумал привлечь к расследованию беспристрастного методичного человека.

Чего Джейн не знала, так это того, что поистине безграничное терпение Цин-чжао, ее дотошное внимание к каждой мелочи, постоянное перепрограммирование целей компьютерных исследований — все эти особенности развились в ней благодаря бесконечным часам, проведенным на коленях на деревянном полу. Джейн даже предположить не могла, что только великий урок, преподанный богами, сделал Цин-чжао таким грозным противником. Джейн знала лишь одно: спустя определенное время исследователь по имени Цин-чжао скорее всего поймет то, чего раньше никто не понимал, — всякое разумное объяснение исчезновения флота на Лузитанию уже исчерпало себя, все было тщательно рассмотрено и отвергнуто.

Метод исключения оставлял только один вариант: какая-то неведомая сила, за всю историю человечества ни разу не замеченная, либо мгновенно изничтожила рассеянный на многие тысячи миль флот космических кораблей, либо, что также неправдоподобно, разом отключила все анзибли на флотилии. И если тот же методичный ум начнет перебирать одну за другой возможные силы, которые могли обладать подобной властью, то неизбежно наткнется на истину: существует некое независимое существо, обитающее… нет, состоящее из филотических лучей, на основе которых работают анзибли. Поскольку это самая что ни на есть правда, ни одному исследованию, даже наиболее дотошному, не удастся опровергнуть такое предположение. И вскоре окажется, что другого объяснения быть не может. Тогда кто-нибудь непременно воспользуется расчетами Цин-чжао и отдаст приказ о смерти Джейн.

Поэтому Джейн все больше и больше захватывал ход исследования Цин-чжао. Эта шестнадцатилетняя дочь Хань Фэй-цзы, весящая тридцать девять килограммов, ростом сто шестьдесят сантиметров, входящая в высший социальный и интеллектуальный класс на таоистско-китайской планете Путь, была первым человеческим существом из тех, с кем так или иначе сталкивалась Джейн, которое своим упорством и точностью могло поспорить с компьютером, а следовательно, и с самой Джейн. И хотя Джейн потратила бы всего час на завершение расчетов, которые у Цин-чжао займут недели или даже долгие месяцы, правда заключалась в том, что Цин-чжао практически точь-в-точь повторяла путь, каким следовала бы Джейн. Таким образом, Джейн не находила причины, почему бы Цин-чжао не прийти точно к такому же выводу, к какому пришла бы сама Джейн.

Следовательно, Цин-чжао — опаснейший враг Джейн, и Джейн, ничего не могла поделать, чтобы остановить ее. По крайней мере в физическом смысле этого слова. Блокировка доступа Цин-чжао к информационной сети еще быстрее открыла бы той глаза. Поэтому, вместо того чтобы вступать в открытое противоборство, Джейн отыскала другой способ, как остановить врага. Она не очень хорошо понимала человеческую натуру, но Эндер научил ее: если ты хочешь остановить человека, поверни дело так, чтобы он сам не захотел поступать, как собирался.