О звере и фейри - Келси Киклайтер

затрону тему Грэн.

– Вообще-то я здесь не по этому поводу. Пропала девушка, человеческая девушка. И мне нужна помощь, чтобы найти ее.

– Келлан упоминал об этом. – Она берет с подноса одно слоеное пирожное и отправляет его в рот. – И почему это должно меня беспокоить?

Я сглатываю.

– Она, – я выдерживаю паузу, подыскивая нужные слова, – важна для меня. Мы росли вместе. Она мне как сестра. И я хочу ее вернуть.

– Фейри похищают многих людей. Меня забрали, мою сестру. И ничего страшного с нами не произошло, – усмехается она. Но мы обе знаем, что это ложь, и в ней достаточно человечности, чтобы быть в состоянии признать это.

Я прочищаю горло, пытаясь справиться с дискомфортом.

– Боюсь, Грэн с вами не согласилась бы.

Сия усмехается.

– Конечно, а как иначе. Грануаль могла бы иметь все. Она могла бы выйти замуж, нарожать детишек. Но она воспринимала это как нечто само собой разумеющееся. – Она сжимает зубы. Я наговорила лишнего. И ее тирада о Грэн начинает набирать обороты. – Вместо этого она погналась за Народцем, рассчитывая на их подачки, на это проклятие. – Она пальцем крутит перед своим безупречно чистым лицом, а затем сплевывает на кафельный пол. Жест настолько грубый, что я удивленно моргаю.

Народец – жестокие существа. И в лице Грэн и Сии они нашли идеальную мишень для своих противостояний. В моем сердце отзывается легкая, слабая боль за них.

Она долго изучает меня, пока ее улыбка не сменяется на волчий оскал.

– Кстати, о моей сестрице… – негромко начинает она. – Келлан утверждает, что ты наследница Неблагого Двора. Это правда?

Я колеблюсь, не понимая, к чему она клонит.

– Да.

– Мм. Я помогу, чем смогу. Если ты окажешь мне небольшую услугу.

Я сжимаю руку в кулак на коленях.

– Какую услугу? – выдавливаю из себя.

– Однажды ты сможешь подарить Грануаль бессмертие, о котором она всегда мечтала. Это несложно, – сообщает она, пожав плечами. – Дай мне слово, что ты этого не допустишь, и я помогу тебе.

Я хмурюсь. Я не способна даже чары наложить на собственную руку, а она считает, что каким-то образом я смогу сделать Грэн бессмертной? Тем не менее от этой мысли мне становится не по себе.

– Вы носите в себе чертовски много злости, Сия.

Ее глаза сужаются.

– Я не спрашивала твоего мнения. Я предоставила тебе выбор.

В желудке все переворачивается. Обещание будет бесполезным с моей стороны, потому что я вряд ли смогу осуществить нечто подобное. Но это все равно похоже на предательство. Чувство вины зудит вдоль позвоночника, когда я киваю.

– Хорошо. Я не дарую ей бессмертие.

На ее суровом лице появляется маленькая, торжествующая улыбка. Она встает с кресла, отталкиваясь от стола, со свирепым скрипом дерева по плитке.

– Тогда идем.

И это все? Облегчение разливается по венам, и я следую за ней.

– Похоже, вы уже знаете, где она, – говорю я.

Она откидывает каштановый локон за плечо, быстрыми шагами направляясь по коридору, что я едва поспеваю за ней.

– Среди Народца почти не осталось тех, кто забирает подменышей.

Я качаю головой. Нет, она ошибается.

– Подменышей забирают постоянно, пусть не каждый день…

Она поднимает палец вверх до того, как я успеваю договорить.

– Я сказала, что среди Народца не так много подобных. Я не говорила, что количество похищенных уменьшилось, просто подозреваемых стало меньше. Кроме того, – добавляет она, – я знаю, кем была эта девушка. Кому она принадлежала, – подчеркивает она, поджав губы, и я отвожу взгляд от пронзительной зелени ее глаз. – О да, я знаю, что натворила моя сестра. – Ее платье развевается, когда она прибавляет темп, обнажая босые ноги. – Пойдем, – говорит она устало, как будто попытки быть вежливой изматывают ее. – Пока она не объявила об открытии Двора.

– Кто?

– Солиэль. Королева Благого Двора. – У меня во рту пересыхает.

Она приводит меня обратно в атриум.

– Готова ли ты войти в логово льва, девочка? – спрашивает она, хотя в ее голосе нет и намека на веселье. – А я-то пыталась отвертеться от Солиэль сегодня.

Я вздрагиваю.

– Почему? – спрашиваю я. Мы пересекаем атриум и проходим через двойные двери, ведущие в другой широкий коридор.

Она окидывает меня взглядом.

– На то есть свои причины. Солиэль… непостоянна. – Она замирает перед большой резной дверью, вдвое выше ее. На рельефе двери изображены различные сцены, разбросанные по дереву: плачущая на берегу озера девочка, окруженная шестью лебедями; волк, затаившийся в лесу; девушка верхом на огромном медведе в дикой местности; воин, который преодолевает мост, сотканный из игл. Сказки фейри, те, которые я знаю, и те, которые незнакомы мне, – сотни сказок, увековеченных здесь. Я могла бы изучать их вечно и все равно осталась бы неудовлетворенной. У меня около двух с половиной секунд, прежде чем Сия с грохотом распахивает дверь.

Мы привлекаем к себе внимание всего зала. На мои плечи тяжелым грузом опускается гробовая тишина внезапно оборвавшегося собрания, но Сия шагает вперед; ее поступь и осанка величественны. Благой Народец, облаченный в придворные наряды, стоит группами по обе стороны широкого прохода и смотрит, как Сия двигается по нему. Они слегка кланяются, когда она проходит мимо, хотя на их лицах застыли маски тонко завуалированного презрения. Я поспешно следую за ней.

– Леди Сия! – доносится приятный голос с другого конца помещения. На троне, сотканном из ветвей, лоз и цветов, восседает великолепная женщина-сидхе, в чьи золотистые волосы вплетены маленькие цветочки, и тянет руку к Сии.

Достигнув трона, Сия делает реверанс.

Должна ли я сделать реверанс? Или склонить голову? А фейри из разных Дворов кланяются друг другу? Сия выпрямляется раньше, чем я успеваю сформулировать вопрос.

Создание на троне перед нами улыбается так мягко, и мне кажется, будто она прочла мое внутреннее замешательство и поняла мою нерешительность.

– Вы привели ко мне гостя, леди Сия, – говорит она, и ее голубые глаза, так похожие на глаза Келлана, изучают меня.

– Заблудшая принцесса Неблагого Двора, Ваше Величество. – Я склоняю голову, несмотря на то что у меня есть некоторые претензии к каждому слову в этом предложении. Впрочем, «заблудшая» кажется вполне уместным сейчас. Голос Сии становится удивительно мягким. – Фэй, – сообщает она, однако я не помню, чтобы называла ей свое имя. – Дитя Эммалин.

– Ох, Эммалин, – выдыхает королева, подаваясь вперед. От резкого движения ее платье, с тугим розовым корсетом и длинным шлейфом из нежно-розового тюля, шелестит. – Эммалин была одной из моих любимиц, – говорит она мне.

Я слышу, как позади меня переминаются с ноги на ногу придворные. Эмма была ее любимицей. Возможно ли, что этим движением придворные показывают свое неудобство, услышав имя?

– Спа…

– У Фэй есть просьба, – перебивает Сия, останавливая мою едва не прозвучавшую благодарность. Предостерегающий взгляд, который она бросает на меня, напоминает мне, что у нее не так много возможностей, чтобы выполнить свое обещание. Я готова пнуть себя.

– Что за просьба? – отвечает Солиэль. – Скажите мне, Фэй, какие теперь у