Путин. Кадровая политика. Не стреляйте в пианиста: он предлагает вам лучшее из возможного - Владимир Кузнечевский

Американский историк С. Коэн считает, что «в ходе сталинской революции пострадало 25 миллионов сельских семей». Это, пишет он, те, кто не хотел отдавать в колхоз свои бедные поля, средства производства и домашний скот, кто и сам не хотел идти в колхоз»[101].

Официальные цифры были, разумеется, другие. Так, Ягода 16 октября 1931 года докладывал лично Сталину, что в 1930 году было выселено 77 975 семей кулаков, а в 1931 году – 162 962 семьи (всего 1 158 986 человек, среди них 454 916 детей)[102]. В 1991 году В. Н. Земсков в статье «Кулацкая ссылка в 30-х годах» на основе изучения архивной документации подсчитал, что на спецпоселение было отправлено 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека[103].

Потом наступила очередь военных. В любом государстве и во все времена военные всегда были (и будут) особой кастой. Армия всегда была (и будет) мощным инструментом политических игр по той причине, что остается самой организованной и дисциплинированной силой в государстве и обществе, причем силой, способной подчиняться приказам. Справедливости ради надо сказать, что они в этом совсем «не виноваты»: такова сама природа их труда и образа жизни. В кризисные периоды от позиции армии нередко зависит и судьба политической власти в обществе. В силу этого любой национальный лидер всегда очень внимательно наблюдает за настроением военных[104].

После изуверских сталинских чисток в офицерской среде в 30-х годах, а потом и после войны, было бы странно искать в наших генералах благородные черты. Откуда бы это благородство проявилось, если Сталин десятилетиями в буквальном смысле с кровью вытаптывал в советских офицерах даже начатки этих черт? Да и не только в бесчеловечных сталинских репрессиях дело. Несколькими строками выше Ельцин и сам пишет о том, что трудно было бы ожидать от блюхеров и тухачевских интеллигентности и благородства, внутреннего мужского стержня, когда в Гражданскую войну и после нее, руководствуясь только политическими соображениями, они тысячами безжалостно уничтожали мирное население Советской России.

Путин же потому и пользуется огромным авторитетом в офицерской среде Российской армии, что отдает должное их тяжкому ратному труду. И демонстрирует это свое отношение к армии в условиях, когда, казалось бы, сделать это ну просто невозможно. Один такой пример стоит воспроизвести.

Еще находясь на должности председателя правительства и начав по своей инициативе контртеррористическую операцию в Чечне 30 сентября 1999 года, так называемую вторую чеченскую войну, Путин наметил себе командировку в Чечню на 31 декабря 1999 года, имея в виду поздравить бойцов с Новым годом и воочию показать им, что они воюют там за сохранение государственной целостности России и что в их ратном труде за их спинами стоит правительство страны и вся Россия. Когда это обещание давалось, Путин даже близко не мог знать, что именно в полдень 31 декабря 1999 года Борис Ельцин сложит с себя полномочия президента России и передаст их своему премьер-министру. Человеку хоть немного знакомому с государственной службой хорошо известно, какой сонм согласований и операций, какая гора важнейших государственных документов сопровождает такой акт. До командировки ли в войска в такой ситуации и в такой день?! Но Путин своего обещания не отменил (хотя, я думаю, солдаты и офицеры, воюющие в Чечне, поняли бы нового президента правильно). Не стану рассказывать, как все это происходило, лучше, чем Людмила Путина, про эту командировку рассказать не сможет никто.

«Недели за три до Нового года Володя сказал: «На Новый год полечу в Чечню. Ты со мной?» Я сначала удивилась: «А как же я детей одних оставлю? Нет, не полечу». Через пару дней я улетела в Питер, подумала спокойно, вернулась в Москву и сказала ему, что полетим вместе. Не знаю почему. Из женщин полетела еще жена Патрушева, директора ФСБ. Остальные все мужчины. Мы прилетели в Махачкалу, пересели в вертолеты и отправились в Гудермес. А в Гудермесе пилот не рискнул сажать вертолет, видимость была недостаточной. За 20 минут до Нового года развернулись и полетели обратно. А в полночь открыли в вертолете шампанское. Стаканчиков не было. Пили прямо из горлышка. Две бутылки шампанского на всех. Когда мы развернулись, то там, в Гудермесе, все решили, что уже не прилетим. Но надо знать Володю. У меня не было ни минуты сомнения, что мы все равно попадем в эту воинскую часть. Не важно когда и как, но попадем. Когда вернулись в Махачкалу, он мне сказал: «Давай оставайся, а мы поедем на машинах». Вот уж нет! Стоило лететь в такую даль, чтобы сидеть и ждать неизвестно чего. Мы сели в машины. Времени было уже полтретьего. Через два с половиной часа доехали до части. Видели бы вы, какое удивление и какая радость были там у ребят в глазах, когда мы приехали. Час побыли в части и поехали назад. А еще через пару часов дорогу, по которой мы ехали только что, взорвали. Вот и все. Прилетели в Москву». В Гудермесе Путин раздал подарки и награды солдатам и офицерам и провел встречу с командованием.

А что касается Сталина, то он далеко не сразу перешел к тотальной войне с кадрами. Вначале генсек очень даже успешно принялся строить вооруженные силы нового государства. Уже в первой половине 1930-х годов не только каждый вид вооруженных сил, но и рода войск получили «свои» военные академии. К 1937 году насчитывалось 13 военных академий и 75 училищ и школ. К этому времени 79,6 % командного состава имели законченное среднее и высшее военное образование, а в бронетанковых войсках – 96,8 %, в авиации – 98,9 %, на флоте – 98,2 %.

В сентябре 1935 года на полях Киевщины впервые в Европе были проведены самые крупные, со времени создания РККА, военные учения по отработке «теории глубокой операции», родоначальником которой был начальник оперативного отдела Генштаба Красной армии В. К. Триандафилов, трагически погибший в авиационной катастрофе в 1931 году.

Сталин придавал такое большое значение этим учениям, что пригласил на них в качестве наблюдателей многочисленные иностранные делегации, в том числе военных атташе посольств всех стран, аккредитованных в Москве.

На этих учениях впервые в мировой военной практике были задействованы в широких масштабах крупные авиадесанты. Отработка таких операций в Красной армии велась с 1930 года, а в 1935 году на Киевщине Красная армия рискнула показать, что называется, товар лицом западным специалистам.

Под руководством командующего Киевским военным округом И. Э. Якира с транспортных самолетов было десантировано 1200 парашютистов, которые после приземления организовали круговую оборону с целью обеспечения взлетно-посадочной полосы для посадки самолетов. Затем несколько групп самолетов высадили еще 2500 человек с вооружением и боевой техникой.

В 1936 году на маневрах в Белорусском военном округе под руководством командующего И. П. Уборевича был высажен еще более крупный десант в районе Минска. Очевидец этих маневров английский генерал (позднее фельдмаршал) Уэйвелл, докладывая своему правительству о выброске воздушного десанта, писал: «Если бы я сам не был свидетелем этого, я бы никогда не поверил, что подобная операция вообще возможна».

Не только англичане отмечали новаторство военачальников Красной армии. 19 мая 1940 года американская «Нью-Йорк таймс», комментируя успехи гитлеровского вермахта по завоеванию европейских государств, писала: «Сочетание немецких парашютных десантов, захватывающих аэродромы, с посадочными десантами, использующими их, является страницей, вырванной из книги о Красной армии, которая первой продемонстрировала эти методы в широких масштабах на маневрах 1936 года».

Отзывы присутствовавших на учениях иностранцев о силе и военном мастерстве Красной армии, показанных на этих учениях, были очень высокими. Французский генерал Луазо: «В отношении танков я полагал бы правильным считать Армию Советского Союза на первом месте». Чешский генерал Крейчи: «Наиболее характерным считаю массовое применение больших моторизованных соединений и новую интересную тактику». Итальянский генерал Монти: «Я просто в восторге от применения воздушного десанта».

Маршал Г. К. Жуков только в 1943 году решился на крупномасштабное использование военно-воздушного десанта для решения локальной военной операции. И неудачно. Он не владел умением, достигнутым еще в 1930-х годах Якиром, Уборевичем и др. А других профессионалов после сталинских чисток в СССР не осталось, и возродил эти войска только после войны Василий Филиппович Маргелов (1908–1990). Летом 1970 года на учениях в Белорусском военном округе под руководством генерала Маргелова за 22 минуты с самолетов десантировались 8 тысяч десантников и 150 единиц боевой техники. С момента воздушно-десантной операции, о которой с восторгом писали в 30-х годах генералы западноевропейских стран, прошло ровно 34 года.