Георгиевские кавалеры под Андреевским флагом. Русские адмиралы — кавалеры ордена Святого Георгия I и II степеней - Николай Скрицкий

Разочарованный неудачами, весь в долгах, принц встретил в Спа богатую вдову польского князя Сангушко, урожденную Шарлотту Горзскую (Ходзко), дочь воеводы. Однако женитьба не отвадила его от жизни, полной приключений.

Вскоре мы видим его на службе испанскому королю. Во время войны Испании с Англией, при попытке франко-испанских войск овладеть Гибралтаром, он командовал только что изобретенными плавучими батареями. Атака завершилась неудачей, и Нассау-Зиген едва не погиб на море. Его плавучие батареи были подожжены английскими калеными ядрами, но принц хладнокровно командовал артиллерией, пока не пришло время броситься для спасения в волны. В награду за храбрость он получил от испанского короля титул гранда 1-го класса, во Франции — чин генерал-майора.

После Гибралтара Нассау-Зиген отправился в Вену хлопотать о своих правах на земли отца и деда. В столице Австрии принц вел широкую светскую жизнь. Однако, несмотря на высокие знакомства, процесс о наследстве длился долго, и решение было принято лишь в 1791 году, когда нассауские земли, захваченные принцем Оранским, были заняты войсками Французской республики.

Кроме Вены, принц подолгу бывал в Польше. Король Станислав-Август встретил его радушно как влиятельного германского князя. Польские магнаты, польщенные знакомством с принцем крови, предоставили ему права гражданина страны. Хорошие взаимоотношения позволили Нассау-Зигену начать дело, которое он считал выгодным и для себя, и для Польши. Он намеревался, используя водный путь по Днестру, наладить сбыт польских товаров в Европе. Принц составил карту реки, подготовил план гидрографических работ. Он писал в обоснование:

«Французы много закупают холста в Польше и отправляют его сухим путем в Лион, причем к стоимости пересылки присоединяется пошлина в 16 су за аршин; я же могу привозить беспошлинно во все порты Средиземного моря до 2000 центнеров всяческаго товара, не говоря уже о том, насколько морская транспортировка дешевле сухопутной. Чарторийский, проверив мои расчеты, пришел в восторг от будущих выгод этой торговли».

Получив разрешение пользоваться в этом предприятии флагами Франции, Испании и Австрии, Нассау-Зиген направился в Россию. Он знал, что фактического властителя Юга России Потемкина заинтересует развитие торговли по Днестру.

Кроме дел коммерческих, принцу предстояло выполнить деликатную дипломатическую миссию. В 1786 году граф К. П. Браницкий, муж племянницы Потемкина, урожденной Энгельгардт, выступал в качестве соперника короля Станислава-Августа. Нассау-Зиген взял на себя труд уладить дело. Принц поехал в Киев, затем последовал за светлейшим, когда тот направлялся в Крым, и нагнал его в Кременчуге. 4 декабря он сообщал жене:

«Лучший прием, чем оказанный мне кн. Потемкиным, невозможен; нельзя быть более вежливым, более внимательным… За столом мы говорили о войне, о турках, о плавучих батареях».

Светлейший, очарованный Нассау-Зигеном, обещал ему, что племянник будет держаться стороны короля. Екатерина II, которой, очевидно, Потемкин написал о встрече с гостем из Польши, в ответном письме от 18 декабря 1786 года удивлялась: «Странно, что тебе Князь Нассау понравился, тогда как повсюду имеет репутацию сумасброда, а притом известно, что он храбр. Твои с ним разговоры поправляют его в моей мысли».

Сдружившись с Нассау-Зигеном, Потемкин предложил ввиду приближающейся войны с Турцией принять принца на службу и поручить ему лучшие войска. Вместо быстрого возвращения в Польшу Нассау-Зиген отправился с князем в поездку по Днепру. Этапами стали Херсон, Крым, Бахчисарай, Симферополь, Севастополь, Судак. Потемкин подарил принцу ненаселенные земли по берегам Днепра и в Крыму, и тот был увлечен планами организовать на этих землях виноградники и развивать виноделие.

Сблизившись с Потемкиным, Нассау-Зиген участвовал в приготовлениях светлейшего к поездке Екатерины II в Крым летом 1787 года. 7 февраля Нассау-Зигена представили Императрице в Киеве, а 22 апреля он в ее свите отправился вниз по Днепру, хотя скорее принадлежал к свите Потемкина. 7 мая принц с князем Потемкиным и графом Браницким готовил обед для Екатерины II и Иосифа II. Очевидно, лихой мужественный и красивый офицер с биографией, полной ярких событий, заинтересовал и самодержицу. Потому, когда началась русско-турецкая война (1787–1791), Потемкин вспомнил о принце — именно такой человек требовался, чтобы командовать гребной флотилией.

Принц сам напомнил о себе. После начала войны, располагая обширными связями во Франции, он решил оказать услуги России и отправился в Париж. Точнее, подсказал ему сделать это граф Сегюр, французский посланник в Петербурге, сторонник союза России, Австрии, Франции и Испании. Екатерина II писала 16 октября 1787 года Потемкину о поездке как о слухе. Тот 23 октября отвечал Императрице:

«Князь Нассау приехал ко мне с письмами из Парижа от Симолина, который свидетельствует о его ревности к интересам Вашего Императорского Величества. Желание его служить при армии Вашей. Но как в настоящее время идут здесь приуготовления еще, то я и уговорил его ехать в Петербург, где ему дав чувствовать, что он нужен и полезен нам будет пребыванием своим во Франции, а весною к армии возвратиться может, то он тотчас туда поедет. Я могу уверить Ваше Императорское Величество, что он в истину наполнен усердием показать свои услуги».

Нассау-Зиген сообщил Потемкину о расположении французского двора к России. 26 октября светлейший писал Екатерине II, чтобы она не показывала французскому послу, что знает позицию двора. Князь предложил послать принца в Париж и Мадрид, где тот, располагая большими связями, мог выяснить возможность союза южных держав. Екатерина II одобрила предложения. Когда Нассау-Зиген достиг Петербурга, она приняла принца радушно. Разговор позволил надеяться на установление дружеских связей с Францией, хотя уже возникали подводные камни в виде отношений с Англией или стремления французов считать короля Швеции «в своем кармане», чего Екатерина II не могла допустить.

Императрица рассчитывала, что «сорвиголова» поднимет дух больного Потемкина, который после того, как Черноморский флот летом 1787 года рассеяла буря, был готов отдать Крым туркам. Но сведения из Франции, поступившие к концу года, не давали надежд на дружбу с Парижем, о чем Нассау-Зиген сказал откровенно. Императрица засомневалась в Нассау-Зигене и предложила его остерегаться, но Потемкин был уверен, что принц «…высказал из сердца».

Задержанный «без толку» в Петербурге и Варшаве, принц прибыл в Елизаветград лишь 13 февраля 1788 года. Его дружески встретил Потемкин. 15 февраля князь писал Екатерине II о Нассау-Зигене: «Наполнен ревности к службе. Просит неотступно самой опаснейшей комиссии, какая может представиться».

Как и в предыдущей русско-турецкой войне, Императрица намеревалась действовать флотом со стороны Средиземного моря, отвлекая турецкие силы от моря Черного. Таким способом России удавалось временно ликвидировать неудобство разделения флотов. Но главный театр боевых действий лежал в Причерноморье, где следовало взять Очаков, чтобы обезопасить выход из Днепровско-Бугского лимана кораблей, сооружаемых в Херсоне. Брать Очаков предстояло войскам Потемкина во взаимодействии с флотом. Непосредственно для операций под крепостью создавали Лиманскую флотилию из парусных и гребных судов. Помня о том, что принц имел опыт, хотя и неудачный, атаки Гибралтара с моря плавучими батареями, князь Потемкин 26 марта назначил его командовать Лиманской гребной эскадрой (флотилией) в чине контр-адмирала с подчинением A. B. Суворову. Скорее всего, князь решился на этот шаг после того, как Императрица в ответном письме выразила удовлетворение ревностью принца к службе. 4 марта он сообщал Екатерине II: «На гребные суда определяю армейских. Принц Нассау преисполнен усердия: он у меня будет другой Суворов».

Лиман и Очаков

Гребные суда готовили втайне. 2 марта 1788 года Потемкин сообщил Суворову о назначении Нассау: «Суда готовить приказал я гребные с крайней поспешностью. В Кременчуге у меня наподобие запорожских лодок будет 75, могущих носить и большие пушки. Как скоро Днепр пройдет, то и они пойдут… В крайней прошу содержать в тайне: гребными судами будет командовать князь Нассау под вашим начальством. Он с превеликою охотою идет под вашу команду». 17 марта он писал Екатерине II: «Нассау берется гребными судами предводить. Я сему весьма рад. Тем паче, что он любит Суворова и будет под ним. Для парусных же судов нетерпеливо ожидаю Пауль Жонса».

Суворов 9 марта отвечал на письмо от 2 марта: «…Я несказанно рад К. Нассау, толь испытанному мужественному товарищу, что ему частию ревную…» 17 марта он писал князю о личной рекогносцировке, в которой участвовал и принц.