Время скорпионов - D.O.A.

— Ради дела особой важности следует забыть некоторые разногласия. Мы тоже хотели бы решить эту проблему без посторонних. Следовательно, не стоит ставить в известность Министерство внутренних дел. Их приоритеты, сколь бы достойны они ни были, отличаются от наших. Возможно, они не видят the big picture, как говорят англосаксы, всю полноту картины.

Поскольку его собеседник промолчал, Монтана продолжал:

— Согласитесь ли вы теперь объяснить мне, что это за сведения, которыми вы располагаете и которые позволяют вам точно знать место назначения этих грузов?

Стабрат наклонился, чтобы говорить тише:

— Нам известно имя коммандо, который должен произвести их приемку.

13.09.2001

ГАЗЕТНЫЕ ЗАГОЛОВКИ

ДВА ДНЯ СПУСТЯ: МРАЧНЫЙ ИТОГ / СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК: ВСЕ ФОТОГРАФИИ ДРАМЫ / НЬЮ-ЙОРК ВЗЫВАЕТ К ОТМЩЕНИЮ! КОМУ? / ФРАНЦИЯ СОЛИДАРНА С СОЕДИНЕННЫМИ ШТАТАМИ / ПРИЗРАК БЕН ЛАДЕНА / СВЯЩЕННЫЙ СОЮЗ ФРАНЦУЗСКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ / МНОГИЕ СДАЮТ КРОВЬ, ДАЖЕ АРАФАТ / ТЕЛЕВИДЕНИЕ: «МАТЕРИНСКИЙ» ФЕНОМЕН / МАРСЕЛЬ: ЭЛИОТ НЕСС[83] НАГРЯНУЛ В «ОМ».[84]

— Не могу не удивляться. — (И беспокоиться.) Но от этого замечания Шарль Стейнер воздержался. Он не имел желания откровенничать с Монтаной.

Они бок о бок шли по улице Сент-Оноре. Был серый, немного ветреный день. Стейнер потуже затянул пояс плаща и в который раз поднял воротник.

— Идея вчера обсуждалась и получила одобрение руководства. Вам следует подготовиться. В ожидании приказа действовать мне бы хотелось как можно скорей получить от вас расчет необходимых ресурсов, как финансовых, так и человеческих.

— Сколько это все продлится? Судя по обстоятельствам, я полагаю, что экономия на свечных огарках в повестку дня не включена.

— Правильно полагаете. И все же внимательно отнеситесь к доводам рассудка: у налогоплательщиков карманы не бездонные, даже потайные карманы.

Краем глаза Шарль увидел, что Монтана улыбнулся. Как распознать настоящего дурака? Он первый смеется собственным шуткам.

— С деньгами поступим как всегда. Основные транзакции пойдут обычным путем, через Дюше. В остальном будете обращаться непосредственно ко мне.

— Откуда будут поступать сведения?

— Главным образом из миссии наблюдения и фиксации нашей службы внешней разведки, они уже в курсе дела. Код: «Алекто».

— Как давно?

— Со второго сентября. Личный состав «Алекто» будет пополняться, чтобы как можно лучше поддержать вас. Кроме того, мы получим дополнительную помощь извне.

— От кого?

— От Управления военной разведки.

Некоторое время они молчали. Стейнер шел опустив голову и засунув руки в карманы.

Монтана понял, что спутник чем-то встревожен:

— Что происходит?

— Не опасаетесь ли вы, что… то есть я хочу сказать, они с нами в операции подобного рода… — Создание в начале девяностых годов Управления военной разведки произошло в ущерб службе внешней разведки, лишившейся из-за этого части своих суверенных прав и материальных средств. Между двумя ведомствами сохранялись стойкие враждебные отношения. — Это ведь значительно повышает степень риска, не так ли? Неужели мы ничего не усвоили из уроков прошлого?

— Главный риск в конце цепочки, с вашей стороны. Неужели я должен напоминать вам, для чего именно служба внешней разведки создала такие организации, как ваша? Чтобы иметь возможность, держась на расстоянии, вмешиваться в наиболее сложных случаях. Ваше увиливание меня изумляет. Мне казалось, что, как бывшего главу отделения, вас обрадует подобная инициатива. Раз уж так случилось, что нам предстоит проявить мужество.

Дойдя до здания редакции «Канар аншене»,[85] они переглянулись, пересекли улицу и продолжили прогулку по противоположной стороне.

Шарль продолжал настаивать:

— Стоит ли игра свеч?

— Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер. — Монтана поднял голову и посмотрел на затягивающееся облаками небо. — Поверьте мне, когда мы прикинули возможные последствия применения этой пакости, болтающейся бог весть где… Речь идет не только о том, чтобы спасти несколько человеческих жизней, Шарль, но и о том, чтобы сохранить нашу репутацию, наше международное влияние, а также всю совокупность наших военно-промышленных и нефтехимических комплексов. Мы не можем допустить распространения сведений о существовании и обороте этого оружия. А тем более его использования в рамках террористического акта. Особенно после того, что только что произошло.

Стейнера одолевали сомнения, но искушение было велико. Безусловно, это будет последняя большая операция в его профессиональной жизни.

— Мне оказывают доверие, а я оказываю доверие вам. — Фанфарон Монтана продолжал красоваться перед самим собой. — Как всегда, на долю старой гвардии выпадает чистка завалов. На горизонте выборы, и политики уже смотрят в сторону. Больше всего им не хочется, чтобы эта история наделала неприятностей. Дана инструкция приладить крышку, поднатужиться и дать делу иной оборот. — Резко остановившись, он торжественно положил руку на плечо Шарля. — Помогите мне найти и остановить этих людей. Пришло время послать арабам мощный и ясный сигнал. Вспомните, мне кажется, это Лиотей[86] говорил, что, для того чтобы не столкнуться с необходимостью применить силу, ее надо продемонстрировать.

Стейнер размышлял о том, как избавиться от назойливой руки Монтаны, не оскорбив его. Он понимал нелепость ситуации. Но он был счастлив.

14.09.2001

On Tuesday morning, September 11, 2001, terrorists attacked America in a series of despicable acts of war… […] Civilized people around the world denounce the evildoers who devised and executed these terrible attacks. Justice demands that those who helped or harbored the terrorists be punished — and punished severely. The enormity of their evil demands it. We will use all the resources of the United States and our cooperating friends and allies to pursue those responsible for this evil, until justice is done.

G. W. Bush

September 13, 2001

(Утром во вторник, 11 сентября 2001 года, террористы напали на Америку, совершив серию подлых военных действий. Цивилизованные народы всего мира осуждают преступников, задумавших и осуществивших эти чудовищные атаки. Справедливость требует, чтобы те, кто помогал террористам или дал им убежище, были наказаны — и наказаны сурово. Этого требует угроза повторения их действий. Мы используем все возможности Соединенных Штатов, как и возможности наших друзей и союзников, чтобы преследовать ответственных за эту жестокость до тех пор, пока справедливость не восторжествует.)

Камель Ксентини остановился на пороге дома и долго оглядывал улицу. Несколькими минутами раньше он уже исполнил подобный ритуал, укрывшись за белыми занавесками на окне своей комнаты на втором этаже. Он искал неуместную деталь: машину или грузовичок, которого здесь не должно быть, неподвижного или слишком медлительного прохожего. Но не увидел ничего, что могло бы его встревожить. Успокоенный, он отправился на ежедневную прогулку. Было почти восемь тридцать, и, как всегда по утрам, ему предстояло прошагать минут сорок, чтобы освежить голову, осмотреть свой периметр безопасности и попытаться обнаружить возможную слежку.

Его маршрут менялся каждый день. Немного, никогда полностью. Если за ним следят, только монотонное повторение может усыпить бдительность его потенциальных наблюдателей и сигнализировать ему об их присутствии. Слишком менять свои привычки означало бы заставить их насторожиться. Если они существуют. Однако Камель был почти уверен, что не замечал их с самого прибытия. Пока не замечал.

А если повезет, то их и вовсе не будет.

Страх гнева Аллаха служил лучшей гарантией надежности его сообщников, поэтому он не опасался предательства. Он был в безопасности в самом сердце вражеской территории. Но всегда оставался настороже.

После Нью-Йорка неверные засуетились. Наверняка готовятся дать отпор, возможно с трагическими последствиями для общего дела. Это составляло часть плана. Жертвы составляли часть плана. Врагу достанутся победы, это будут приманки, чтобы маскировать его собственную операцию. Никто, даже стратеги движения, не владели всеми ее деталями.

Так что никто не в состоянии раскрыть их.

После двадцати минут ходьбы Камель остановился возле ограды коллежа, расположенного примерно в двух километрах от его дома. Он проходил здесь каждый день, или почти каждый. Там был спортивный зал с большими окнами, за которыми сегодня ученики играли в гандбол. Затем двор и чуть дальше остальные школьные здания.

Взгляд Камеля упал на ворота учебного заведения, метрах в тридцати. Несколько ребятишек собирались войти в классы. Некоторые из них — миниатюрные копии взрослых — с сигаретой в зубах, с серьезным видом спорили возле ограды. Другие торопливо выпрыгивали из автобуса или махали приведшим их родителям.