Золотая клетка - К. Лумари

мне не стоит удивляться. Не тогда, когда разбитое сердце и предательства были одними из самых сильных эмоций, которые были способны перевернуть ваш мир с ног на голову, а взамен подпитывали вас яростью, придавая вам драйв, которого у вас раньше не было.

Проверив прогноз погоды через приложение, я надела черное платье и солнцезащитные очки, чтобы скрыть свое не выспавшееся лицо.

Как только я открыла дверь своего домика, знакомый голос приветствовал меня.

— Доброе утро, питомец, — сказал Мэйс с того места, где он поставил ногу на каменную стену.

— Раз уж ты здесь, то ничего доброго в этом нет, — в ответ бросила я.

У Мэйсона хватило наглости усмехнуться. Я наклонила голову, чтобы посмотреть на него, все еще не веря, что это тот самый милый парень из моего детства.

— Ты всегда такая злющая по утрам? Или тебе просто нужен хороший член? — спросил он, вытаскивая сигарету. Он ухмыльнулся мне, поднося никотиновую палочку к губам, как будто мог видеть сквозь стекла моих очков, и по какой-то причине я покраснела.

Мой статус девственности его не касался, так что я не собиралась комментировать это. Опять же, мне показалось странным, что на нем была одежда с длинными рукавами и кожаная перчатка. Насколько я поняла, он хотел выглядеть крутым.

— Курение убивает, — пробормотала я.

— Мы все равно умрем, — быстро ответил он.

Я вздохнула, но продолжила идти, пытаясь как можно быстрее добраться до главного домика, а главное сбежать от него, но, к сожалению, он мне не позволил.

Итак, теперь, когда у Эрин появилась возможность разобраться в своих чувствах, я бы поговорила с ней. К сожалению, я не могла этого сделать из-за злого, высокого, сексуального — вычеркните этот последний комментарий — я не могла подойти к ней, когда Мэйс крутился около меня.

— Почему ты преследуешь меня?

Он выдохнул дым и сказал:

— Я просто вывожу свою собачонку на прогулку.

Нет, он это не сделал. Он не мог этого сделать.

Меня не волнует, что этот новый Мэйсон был выше шести футов ростом, с волосами, которые выглядели так, будто он только что проснулся, с ресницами лучше, чем у меня, и с пронзительными зелеными глазами — он не мог просто взять и оскорбить меня.

Моя рука быстро дернулась с намерением дать ему пощечину, но он перехватил ее на полпути своей рукой в перчатке.

— Как ты меня назвал?

— Ты предпочитаешь ”сука"? — с издёвкой поинтересовался он.

— Я бы предпочла, чтобы тебя здесь вообще не было, — сказала я ему, пытаясь вырваться из его хватки, но он не позволил мне. Вместо этого он притянул меня ближе к себе.

— Ты делаешь мне больно, — сказала я сквозь стиснутые зубы, потянув за запястье.

— Хорошо.

Его ответ привел меня в ярость.

— Что, черт возьми, с тобой случилось? — требовательно спросила я у него.

Жуткий смешок слетел с его губ, и у меня по спине побежали мурашки. Смотреть на него было все равно, что заглядывать в эпицентр бури. В одну минуту мирный, а в следующую — мстительный.

— Послушай, питомец, — сказал он, наклоняя свое лицо к моему. Его горячее дыхание обожгло мои губы, и мне пришлось напомнить себе, что нужно продолжать дышать. — Ты не имеешь права задавать мне этот гребаный вопрос.

Мэйсон был зол, и, думаю, впервые в своей жизни я испугалась. Забудьте, все не так, это был вовсе не страх. Это было чувство вины. Он был прав; я не имела права ни о чем спрашивать.

— За что именно ты меня наказываешь? За то, что в кои-то веки я выбрала себя?

— Прекрати болтать… — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Я его не слушала.

— Это гребаная правда…

Его рука в перчатке метнулась ко мне так быстро, что я не успела среагировать. Кожа была мягкой, контрастируя с тем, как он держал меня.

— Твоя правда и моя очень отличаются друг от друга, — он был так близко, что его ярость ощущалась на

расстоянии одного поцелуя.

Мой вдох был громким, и я не могла не смотреть на его рот, особенно когда все эти пирсинги выглядывали, когда он говорил.

Глаза Мэйсона на секунду расширились, прежде чем он улыбнулся. Я больше не могла дышать. Как получилось, что это действие так сильно напомнило мне о той ночи, когда он подарил мне ожерелье? Он был моим первым поцелуем. Это было то, о чем мне не хотелось часто думать, но это был факт, который я не могла изменить, и, несмотря на все, что произошло, я не жалела об этом.

— Ты начинаешь пускать слюни, питомец, — сказал он, прежде чем отвел мой подбородок в сторону.

Не то чтобы я просила его о поцелуе, но я все равно чувствовала себя униженной этим действием. Я больше не обращала на него внимания. Одна вещь, которую я знала, заключалась в том, что влиятельные люди ненавидят, когда их игнорируют, и, несмотря на отсутствие у меня статуса, это была одна вещь, которую я освоила за последние два года.

На этот раз Мэйсон позволил мне опередить его, о чем я быстро пожалела. Когда я вошла в главный домик, там были почти все. Несмотря на то, что я чувствовала себя аутсайдером среди своих сверстников, я все равно держала голову высоко и заняла место прямо посреди комнаты.

Половина здешних сучек уже ненавидела меня. Не имело значения, где я сижу, даже если я сяду где-нибудь еще, кроме центра, это только раззадорит их.

Как только я села, то закинула ногу на ногу и оглядела комнату в поисках Эрин. Я привыкла использовать ее как свой костыль; без нее я чувствовала себя голой.

Я нашла ее сидящей рядом с Нейтом. Я была рада, что он был с ней. Несчастный случай изменил Эрин; она была всем, чем я когда-то хотела быть. Никто бы никогда не подумал, что мы поменяемся ролями.

— Аспен, — кто-то произнес мое имя, слегка похлопав меня по плечу.

Я повернула голову и увидела, что Кэтрин смотрит на меня, а выражение на ее лице прямо кричало: "какого хрена".

— Извини, я задумалась. Что я пропустила?

Лорен закатила глаза. Она была великолепной загорелой брюнеткой, живущей модельной жизнью, которую моя мать хотела для меня. Поскольку она была слишком стара, чтобы быть чем-то иным, кроме как богатой, она хотела жить опосредованно через меня. Эта материнская энергия быстро превратилась в зависть, когда она увидела, сколько внимания я привлекла. Съемки, блоги, все, что я делала, было ей назло. Я жила для