Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Какие ужасы, — сказала я — меня передёрнуло. — Ну и сны вам, Константин, снятся.
— Очень остроумная метафора, — сказал Мирослав. — Мне нравится.
— Давайте за мир живых, — воскликнула Полина, и все подняли бокалы и чокнулись.
Я пила терпкое сухое вино и заедала его пищей такой простой и незамысловатой, что мне и в голову раньше не приходило получать от неё столько удовольствия. Было очевидно, что если хоть что-нибудь убрать из этой обстановки — кого-то из компании, или музыку, или квартиру Мирослава — всё, чудес с едой бы не происходило и эфемерное счастье так и мерцало бы на краешке, как фата-моргана, не подходя близко. А так оно охватывало с головой. Я поняла, каким образом наступил катарсис от вчерашней музыки. Это была тоска и боль когда-то ушедшего и недоступного, юношеского прошлого, может быть — когда-то потерянной единственной возможности жить полной и до конца искренней жизнью. Восторг от страдания, избавление от бесов.
— Пойдёмте в соседний дом, там делают кофе на банановом молоке.
Мы одевались и шли на улицу, через дорогу к соседнему дому, стояли в очереди в девятом часу вечера, пили кофе на банановом молоке, рассуждали о драматургии и квантовом компьютере, возвращались кучками по трое к Мирославу домой и уже с новыми силами, но совсем расслабленно, слушали музыку. Мирослав и Макс делились опытом поездок в зарубежные страны — их насчиталось около сорока пяти; Полина очень серьёзно разбирала с Виталием социополитическую подоплёку древнескандинавских мифов; Михаил пил и то и дело вставал, чтобы рассмотреть вплотную несколько картин, висящих в гостиной Мирослава; Костя непрерывно острил и прервался только один раз, чтобы спросить у меня:
— Ну что? Ты не надумала ещё переезжать?
— Надумала, — спокойно и серьёзно сказала я, не отрывая подёрнутого туманом взгляда от рук Мирослава. — Я уволюсь и перееду в Питер.
Мирослав кинул на меня один из своих всепроникающих взглядов и чуть заметно улыбнулся.
— Я устрою тебя в Михайловский театр, — сказала Полина. — У меня там друг, я с ним говорила. Им нужен филолог. А со временем ты сможешь там разработать программу восстановления танцоров после спектаклей. С твоими чудесными курсами!..
— Или к нам можно, — сказал Макс, глянув на Михаила. — Мих, у нас же открывается вакансия техписателя в следующем месяце?
— Я пока её держу, — изрёк Михаил, раскачиваясь на пятках перед портретом Алисы Фрейндлих. — Сначала нужно, чтоб ты доработал старт проекта.
— Доработаю, — с лёгкою душой пообещал Макс.
Я почувствовала себя жертвой какого-то неумолимого и очень большого течения, природы которого я не понимала, но которому не хотела противиться, потому что знала точно, что оно несёт меня к самой себе.
Не знаю я, известно ль вам,
Что я — певец прекрасных дам,
Но с ними я изнемогал от скуки…
А этот город мной любим
За то, что мне не скучно с ним.
Не дай мне Бог, не дай мне Бог,
Не дай мне Бог разлуки.
В тот день я ещё видела на Неве парусные яхты. Они были как прощальное напоминание о том, что всякое лето рано или поздно заканчивается, но если мы не желаем мириться с этим до конца, значит, мы верим, что оно начнётся снова.
Я не помню своей дороги назад в Москву. Прошло ещё два дня, прежде чем я перенеслась туда — и это отсутствие, и это возвращение пугали. Тогда я включила Дэвида Ковердейла, и сразу стало легче. В ту ночь появилась запись в дневнике: «Ловлю себя на том, что не могу забронировать столик в Шоколаднице, потому что не могу ответить на вопрос, который задаёт мне сайт: «Москва — это Ваш город?»
* * *
«Ты не знаешь, на нашем кладбище начальство есть какое-нибудь?»
«Конечно, министра недавно хоронили».
(х/ф «Белые росы»)
— Это всё бездарное управление, — сообщил Кирилл, глядя честными глазами в лицо Ире. — Из-за него сейчас в стране происходит то, что происходит.
— Кирилл, у тебя выходные были? — осведомилась Ира.
— Да. Мы с дочкой ездили на природу, и она лицезрела, к чему приводят бескультурие и пьянство. На другой стороне реки отдыхала небольшая компания, они развели костёр, напились, стали друг за другом гоняться и кидаться чем-то, и в какой-то момент у них рядом загорелся куст. Потом — дерево, а потом соседние. Пожарная не ехала, потому что этот участок как бы ничей, он не лежит ни в чьей юрисдикции. Без власти.
— Анклав анархии? — уточнила Ира.
— Да, можно так сказать.
— И чем кончилось?
— Пьяные идиоты быстро протрезвели, сначала пытались потушить водой из реки, потом собрали свои вещички и умотали оттуда. А деревья просто сгорели. Теперь там на месте отличной приятной полянки с пляжем для шашлыков — горелая пустошь с чёрными корягами.
— Вот тебе отличнейший образец анархичного устройства, — резюмировала Ира.
— Да, ты права, — подумав, согласился Кирилл. Ещё немного подумав, добавил: — Это всё от бездарного управления.
У дверей инженерного центра поднялась волна восхищения — влетел взъерошенный, как попугай жако, Доцент. Он пролетал между рядами офисных столов, слегка кланяясь и пожимая руки, и принимал со всех сторон сентенции сочувствия, сарказма и изумления.
Был двенадцатый час, а Доцента потерял гендиректор ещё в половине десятого. Вслед за гендиректором его потерял весь инженерный центр, руководство программы и отдел кадров. Ему звонили и писали, но телефон Доцента не отвечал. Доцент перезвонил только Ире и только в районе одиннадцати и доверительно попросил сообщить Кириллу, ибо тот не берёт трубку, что он сейчас приедет и что телефон всё это время лежал на первом этаже дачи, а спал он на втором, отчего-то уверившись, что сегодня воскресенье, поскольку половину субботы провёл на работе.
— Привет, Кирилл! — с великой любезностью и симпатией сказал он своему начальнику, когда смог добраться до своего рабочего места и отвесил поклон Ире.
— Я не желаю с тобой разговаривать, — голосом усталого конферансье изрёк Кирилл и не обернулся.
— Что, меня тут сильно искали? — с широкой сконфуженной улыбкой спросил Павел.
— Я последний раз слышала столько мата от генерального, после того как пропустила в почте письмо НАМИ, адресованное директору программы, — сообщила Ира.
— Не произноси больше при мне слово НАМИ, — неприязненно
- Двойной мир. Орбитальная сага - Оксана Тарасовна Малинская - Космическая фантастика / Научная Фантастика / Периодические издания
- Обожаю злить тебя - Мила Милашевич - Периодические издания / Современные любовные романы
- Тишина. Выбор - Юрий Васильевич Бондарев - Русская классическая проза
- Ноябрьские зарисовки - Татьяна Витальевна Тихомирова - Русская классическая проза
- Кофе еще не остыл. Новые истории из волшебного кафе - Тосикадзу Кавагути - Русская классическая проза
- На другом берегу - Ирина Верехтина - Русская классическая проза
- Что знает дождь - Елена Лабрус - Периодические издания / Современные любовные романы / Эротика
- Кот Шрёдингера - Вадим Векслер - Русская классическая проза / Юмористическая фантастика
- Песни вещих птиц - Валерия Скритуцкая - Периодические издания / Прочее / Русское фэнтези
- Первый в своем роде. Ифритбол - Игорь Углов - Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези