Настольная книга адвоката: искусство защиты в суде - Джерри Спенс

Недавнее дело о взрыве трубопровода, при котором погибли двенадцать человек – все члены одной семьи, – имело тему «Прибыли важнее, чем люди». В деле против компании, применявшей металлообрабатывающие жидкости, чтобы увеличить срок службы своих инструментов, но при этом нанесшей непоправимый вред здоровью рабочих, тема была: «Спасем инструменты, но не рабочих».

Зачем делу нужна тема? Обычно она формулирует суть истории, это квинтэссенция, которая упорядочивает хаос слов и переориентирует на существо дела, если аргументы отвлекают и размывают фокус. Тема говорит о моральной стороне дела, это завершающий довод, выраженный одной фразой. Политический кандидат скрывается под покровом тем: «Он объявляет войну преступности», «На этого человека можно положиться». Почти у всех рекламируемых продуктов есть своя тема. «Жизнь легче с кока-колой» или девиз пива «Миллер» «Меньше наполнителей, больше вкуса». «Будвайзер» эксплуатирует тему подневольного труда – рабочий после тяжелого трудового дня находит дома награду: «Эта бутылка «Будвайзера» – для вас». Тема противников абортов – «Право на жизнь». Девиз их оппонентов – «Женщина должна выбирать сама».

Тема – это средство, с помощью которого мы концентрируемся на справедливости нашего дела. Она есть всегда. Боевым кличем американской революции была тема «Дайте мне свободу или дайте мне смерть». Тема Гражданской войны звучала как «Спасем союз штатов». Одной из тем Второй мировой войны была такая: «Сделаем мир безопасным и демократичным».

Возможно, одной из многих ошибок вьетнамской войны было отсутствие убедительной темы. Короче говоря, без яркой темы мы не выиграем ни одной войны, ни одного дела, не продадим ни одного продукта. Тема становится душой нашего дела.

Мозговой штурм. Прояснение темы часто представляет собой процесс, во время которого команда собирается в комнате без телефона и занимается только стоящей перед ней задачей – мозговым штурмом. Это интересно, поскольку требует творческого подхода, – идеи летают по комнате, словно теннисные мячики. Я люблю, когда один из членов команды записывает все предложения мелом на доске или фломастером на листе бумаги, чтобы все могли их видеть.

Команда для мозгового штурма составляется из людей, которые могут предложить оригинальные идеи. Не обязательно для этого обладать огромным интеллектом или иметь впечатляющие научные степени. Нужны люди с творческим мышлением. Мне нравятся свежие, молодые умы: клерки из офиса, адвокаты, опытные в данной области, но не уставшие от долголетней работы. Я отдаю одинаковое предпочтение женщинам и мужчинам. Дети часто выдвигают такие предложения, которые взрослые могут пропустить.

Этот процесс не имеет жесткой структуры. Никто никем не командует. Мы обмениваемся свободными ассоциациями, мыслями, идеями и эмоциями по мере того, как они возникают. Идея одного служит толчком к творческим исканиям других, и снежный ком идей, образов и высказываний растет по мере того, как члены команды поддерживают друг друга. Чаще всего слышится: «Да, и...», когда зарождающуюся идею развивает другой человек. Кто-то записывает все предложения.

Группа становится единым организмом. Начинает человек, знакомый с историей, например, с историей Дэнни и Джуди. Он задает вопрос: «Что эта история заставляет вас чувствовать?»

Ответы могут быть такими:

– «Меня бесит полиция. Три года назад мой клиент попал в похожую ситуацию, и полиция пыталась ее замять».– «Да, необходимо обнародовать эти случаи, чтобы прекратить их».– «Мы должны потребовать штрафные убытки. Очень большие».– «Как насчет того, что горожане волнуются по поводу постановления, увеличивающего их налоги?»– «Будем иметь это в виду при отборе кандидатов в присяжные».– «Можно ли в этом деле требовать штрафные убытки у города?»– «Адресуй этот вопрос Хэлли. Она в курсе этих дел».– «Это нарушение гражданских прав, и мы можем обратиться в федеральный суд».– «Может быть. Пусть Хэлли это тоже выяснит».– «Давайте построим макет камеры и заведем туда присяжных. Она большая?»– «Двадцать на двенадцать. Слишком большая, чтобы показать в зале суда, но мы можем снять на видео настоящую камеру. Постановление суда на это мы получим».– «Да, и звуки в камере – ссорящиеся пьяницы, захлопывающиеся двери – могут напугать до полусмерти. Можно их записать. Наверное, нужно узнать фамилии тех, кто сидел в камере в то время, и поговорить с ними».– «И не забыть тюремщиков. Вызвать их в суд повесткой. Снять с них показания под присягой».– «Нужно посмотреть отчеты и узнать, что написали те полицейские».– «Да, и регистрация задержанных. Необходимо показать, каково чувствовать себя арестованным, когда тебя фотографируют, словно дешевого преступника. Фотографии нужно показать присяжным. Потом с тебя снимают отпечатки пальцев. И вообще боишься что-то сказать, потому что тебя могут избить».– «Трудно поверить, что у этих полицейских есть семья и дети, что они по воскресеньям ходят в церковь».– «Да, а кто эти полицейские? Что еще они могли сделать в прошлом? Откуда у них сведения, что в доме хранится метадон? Нужно снять с них показания».

Вопросы продолжаются, список идей пополняется. Для одного сеанса мозгового штурма достаточно нескольких конструктивно проведенных часов, а по мере разработки дела можно устраивать другие сеансы. Мы обнаружим полезные документы, проведем расследование и даже вникнем в судебную процедуру дела и рассмотрим кандидатуру адвоката. Можем обдумать, в каком суде зарегистрировать дело, какого судью выбрать и даже как должны быть одеты истцы, – идеи неисчислимы и бесконечно разнообразны.

Мозговой штурмввидесвободныхассоциаций. Мозговой штурм может принимать другую форму. Допустим, дело касается фермера Смита, урожай которого был застрахован от повреждения градом. Страховая компания (назовем ее «Компания честного страхования урожая») отказалась выплатить компенсацию после сильной грозы с градом. Она утверждает, что урожай овса фермера Смита уже был уничтожен засухой.

Создание местадействия. Отберем в комнате четыре-пять человек, знакомых с основными фактами дела. Вначале нужно создать сцену. У нас есть снимки фермы и полей с уничтоженным урожаем. Группа видела эти снимки. Но что они показывают на самом деле? Если эти фотографии продемонстрировать присяжным, они увидят всего лишь одномерное изображение места действия. Можно ли увидеть больше? Если отвезти присяжных на поле после грозы – например, через неделю, – что они испытают? Фотография не передает большую часть того, что можно ощутить на месте действия всеми пятью чувствами. Давайте определим, что упущено.

Находим слово, которое напоминает нам о деле, допустим, «овес». Можно спросить группу, что приходит на ум при слове «овес».

– Я вижу поле, – говорит Джойс, юридический помощник.

– Как оно выглядит?

– Желтое, примятый овес лежит на земле, будто на поле отдыхал какой-то гигантский зверь. Ведь овес должен стоять и колыхаться на ветру.

– Через него можно пройти?

– Да, – говорит Джойс, видя в уме место действия. – Но это все равно что идти по земле, покрытой соломой.

– Сорвите немного овса. Что вы чувствуете?

– Солома мокрая и скользкая, зерна в колосе нет. Это все равно что держать в руке вареную лапшу.

– Овес чем-нибудь пахнет?

– Да, пахнет плесенью. Овес уже начал гнить на земле. Град растаял, и мокрые стебли с колосками покрываются плесенью.

– Вы стоите на поле в сапогах. Как они выглядят?

– Сапоги покрыты грязью.

– А что вы слышите?

– Кругом очень тихо и как-то жутковато. Обычно слышится звук работающих машин, занятых на уборке урожая. Но кругом странно тихо.

Можно обратиться к другому члену команды. Спросим Джека, дворника, что видит он. Он замечает вдалеке ферму.

– Как далеко она находится? – спрашиваем мы.

– Примерно с четверть мили.

– Как выглядит дом?

– Высокий, двухэтажный, без причуд, с белой отделкой. Стоит крыльцом к нам.

– На крыльце есть что-нибудь?

– Да, пара кресел-качалок.

– В кресле кто-нибудь сидит? Или, может быть, кто-то стоит на крыльце?

– Нет, но рядом с креслом лежит старая собака.

– Злая?

– Нет, это колли, они добрые. Все время машут хвостом и норовят облизать.

Затем мы обращаемся к Синди, адвокату фирмы.

– Что вы видите в доме, Синди?

– Вижу фермера, Джона Смита, они с женой сидят за кухонным столом.

– Что они делают?

– Они пересчитывают деньги.

– Что они говорят?

– Ничего. Просто смотрят на деньги, потом друг на друга.

– Что написано на их лицах?

– Отчаяние. Страх. Замешательство. Их урожай пропал, и они не могут расплатиться с долгами.

Здесь мы можем ввести другие факторы: бесполезную страховку, за которую они заплатили много денег, обещания страхового агента, когда он уговаривал фермера; как фермер с женой в прошлом выделили средства на страхование урожая, которые они могли бы потратить на обстановку для гостиной и ремонт протекающей крыши сарая. Мы могли бы пересказать события всего года: распределение денег весной, надежду на хороший урожай, ощущение безопасности: если урожай побьет градом, им выплатят страховую премию. Да, случилась засуха. Но овес созрел рано. Правда, получилось не так много, как надеялись, но достаточно, чтобы прожить еще год, расплатиться с долгами и выплатить кредит банку, чтобы он не забрал ферму. И вот теперь такое.