Глазами любви - Кэтрин Довиль

Толпа, к которой были обращены его слова, повернулась, как один человек, к женщине с шар­фом на голове и начала ее разглядывать, будто впервые увидев. Несколько мужчин с копьями переговаривались на языке, которого Магнус ни­когда прежде не слышал.

Он оглянулся кругом, и сердце его упало. В толпе он заметил еще двоих женщин – одна из них была одета в свадебное синее платье Идэйн с вышивкой на вороте и рукавах, точнее, она завла­дела только верхней частью ее туалета. Юбка от этого наряда досталась другой – она была ото­рвана или отрезана от верха.

«Она погибла, – подумал Магнус. – Эти шотландские тролли раздели ее донага, забрали одежду, а ее убили!»

Эта мысль была для него как внезапный удар ниже пояса. И тотчас же Магнус ощутил прилив такой ярости, от которой у него потемнело в гла­зах. Он сам убьет несколько этих скотов, прежде чем они покончат с ним!

Магнус сбросил плащ и обнажил меч. В этот момент старик, одетый в козьи шкуры, бросился на него, дико тряся головой и размахивая руками. Кто-то схватил Магнуса, чтобы удержать его.

– Девушка! – крикнул старик на языке сак­сов. Он схватил Магнуса за руку и повис на ней, свободной рукой указывая куда-то. Остальные собрались вокруг него. «Девушка. Иди». Они от­чаянно лопотали что-то на своем языке.

Магнус остановился. Он с трудом изъяснялся на языке саксов, так же как и остальные, которые, по-видимому, знали этот язык ненамного лучше его. Они переглядывались, не зная, как выразить свою мысль.

Одно было ясно: они хотели сказать ему, что Идэйн среди них нет. Но она не умерла, она ушла.

Чувство облегчения, которое Магнус испытал при этом известии, все-таки не умиротворило его, поэтому он направился к молодой женщине, на которой красовался шелковый шарф Идэйн, и грубо сорвал его с ее головы. Толпа издала угро­жающий рев. Он поднес обрывок шарфа старику и ткнул им ему прямо в татуированное лицо.

Взгляд старика затуманился. С минуту он дер­жал раскрытыми ладони с синими от татуировки пальцами, показывая цифру десять. Потом сделал из пальцев фигуру, похожую на лошадь, и пока­зал, что та ускакала галопом.

Магнус почесал в затылке. О чем это может говорить? Значило ли это, что десятеро всадников привезли Идэйн в эту деревушку, а потом ускака­ли вместе с ней?

Да поможет ему Господь, он так хотел верить, что Идэйн жива!

Старик протянул руку и дотронулся до шелко­вого лоскута в кулаке Магнуса, потом поманил одну из своих одетых в шкуры женщин, и она вы­ступила вперед. Женщина была одна из самых молодых, с лицом, сильно изукрашенным синей татуировкой и курносым носом. Она остановилась и стояла, украдкой бросая на Магнуса кокетливые взгляды.

Старик поднял руки над головой и топнул но­гой, потом дважды повернулся вокруг своей оси, изображая бойца, воина, всадника, одного из тех, кто промчался через их деревню. Потом остано­вился и посмотрел на Магнуса.

И вся деревня смотрела на Магнуса, который, поколебавшись некоторое время, кивнул. Да, ему казалось, что он понял, что ему хотели внушить.

Старик взял кусок красного шелка и возложил на голову девушки, а потом резким движением со­рвал его. С шарфом в руке он, невесело смеясь, пробежал некоторое расстояние. Потом столь бы­стрым движением, что Магнус едва заметил его, бросился на девушку и разорвал кожаный жилет у нее на животе. Не то булавка, не то шнуровка, удерживавшие его, поддались, и полные груди де­вушки оказались на свободе. Старик едва прикос­нулся к ним рукой, потом махнул, все еще продол­жая смеяться.

Он снова показал десять пальцев. Десять всад­ников. В качестве особой любезности Магнусу он последовательно указал на женщин, на которых были надеты части брачной одежды Идэйн. Ко­пьеносцы, возбужденные этой сценой, кричали друг на друга.

Магнус устало прислонился к углу ветхого амбара. Пресвятая Матерь Божия, ему казалось, что он правильно понял мимическое представление главы племени. Девушку, которую он ищет, при­везли сюда десять верховых. Они доставили ее в эту деревушку, чтобы обменять на пищу и воду, по-видимому, вскоре после того, как похитили, когда он спал на берегу.

Оказавшись в деревне, если он правильно понял пантомиму старика, они раздели Идэйн до­нага, чтобы осмотреть ее.

Мысль об этом вызвала бешеную пульсацию крови в висках Магнуса. До этой минуты он не сознавал, насколько драгоценным стало для него ее тело после того, как она отдалась ему. Он вспо­минал ее изящные ноги, золотистый живот и гру­ди, вспоминал ее светящееся тело. И его сводила с ума мысль о том, что ее выставили перед глазею­щими на нее сельчанами, перед всеми, кто желал на нее взглянуть, потому что разбойникам надо было убедиться, что она прекрасна.

Магнус поднял дрожащую руку и потер вос­паленные глаза. Эти отбросы, кем бы они ни бы­ли, воображали, что могут безнаказанно осквер­нять Идэйн своими взглядами, но им еще было неизвестно, какой урок он собирается им препо­дать! Он догонит их и добрую часть ночи прове­дет, выковыривая кинжалом их бесстыжие глаза.

Старик поднял край тяжелого плаща Магнуса.

– Плащ, – объяснил Магнус.

Старейшина кивнул.

Они оставили на ней только плащ. Осталь­ную одежду Идэйн они отдали жителям деревень­ки в обмен на пищу и воду. И теперь она замерзала.

Магнус закусил губу. Ему хотелось завыть от ярости. Они не имели права отнимать у нее одеж­ду, чтобы удовлетворить свое грязное похотливое любопытство. И, Боже милостивый, внезапно ему в голову пришла ужасная мысль, которую он не мог вынести. Что они могли сделать с беззащит­ной и нагой девушкой, оставшейся с ними один на один среди пустынной местности.

Магнус обернулся, потому что почувствовал, что наконечник копья уперся ему в спину. Он, вы­ругавшись, отпрянул. Бородатый старик, к кото­рому присоединился еще один представитель стар­шего поколения, пытались что-то втолковать ему. В их речи можно было различить немного сакских слов – в основном же они кричали и жестикули­ровали.

– Прекратите! Перестаньте орать! – Маг­нус не мог их понять. Но как только он положил руку на рукоять меча, смуглые, одетые в кожи юноши обступили его со всех сторон, тыча в него остриями своих копий так, что он не мог двинуться с места.

Старик приблизил свое лицо к лицу Магнуса.

– Ты, – произнес он по-сакски, – иди. Магнус был даже рад этому. Ему хотелось уйти отсюда как можно скорее, распрощаться с этим народцем, предоставив этих дикарей их зло­счастной судьбе, и мчаться вперед по следам, ос­тавленным похитителями Идэйн.

И он это сделает. Как только они уберут по­дальше свои копья. Оглянувшись, он понял, что уйти отсюда будет не так-то просто. Шарообразные низкорослые женщины окружили его, трогали его ноги, ощупывали мускулы на предплечьях, даже поднимали полы плаща, чтобы ущипнуть его за ягодицу.