Заговорщик - Андрей Шаганов

- Гуляйте!

Его краткие реплики напоминали мне команды, отдаваемые кинологом собаке. Было очень похоже, что он вообще не считает нас за людей - так, дрессированные зверушки, опускаться до разговора с которыми он просто не желает.

Потоптавшись еще немного в офисе, мы поднялись на второй этаж и, не зная, чем заняться, включили телевизор, который в отличие от компьютеров за последнее время не перетруждался. Вынужденное безделье действовало на нас угнетающе, и, быть может, поэтому ни одна передача не привлекла нашего внимания. Мы без ясной цели и смысла включали то один канал, то другой, но так ни на чем не остановились. Телевидение Хеинвы было удивительно однообразным

Наконец Виски поднялся и отправился в свою спальню. Я еще некоторое время сидел у телевизора, а потом последовал его примеру, хотя всегда считал дневной сон привычкой лентяев и бездельников. Впрочем, долго отдыхать нам не пришлось. Раздался мелодичный перезвон вызова. Босс не пожелал утруждать себя криком или подъемом к нам, на второй этаж, - он просто нажал на кнопку. Такое отношение несколько покоробило, и мы нехотя спустились вниз. Он, по всей видимости, уже закончил свои исследования, поскольку экраны дисплеев были выключены.

- Где лимузин? - Он изъяснялся, используя отдельные слова, но в краткости его чувствовалась ясность мысли.

Виски, обиженный таким обращением с высококвалифицированными специалистами, молча указал на дверь, ведущую в гараж.

Автомобиль, находившийся там, действительно был настоящим лимузином в самом прямом смысле этого слова. В Нем при желании можно было бы жить даже в пустыне или на дне океана. Бронированный, оборудованный всеми мыслимыми удобствами, включая складную душевую кабину, туалет и системы регенерации воздуха и воды, он вместе с тем был даже изящен. 'Покрашенный в светло-серый с металлическим блеском цвет, лимузин был обтекаем, как обмылок, и лишен тех излишеств во внешней отделке, которыми грешат люди с плохим вкусом. Мне он всегда напоминал некую хищную рыбу вроде сома, плывущую у самого дна океана и выискивающую добычу. Впечатление дополняли две большие фары-искатели, неизвестно зачем укрепленные по обеим сторонам лобового стекла. В движение лимузин приводил мощный атомный двигатель, способный разогнать этого десятитонного восьмиметрового монстра до скорости сто километров в час всего за четыре секунды. Лишь однажды, в самом начале нашего пребывания на Хеинве, мы с Виски выезжали на этой машине в город, но ее тяжеловесная солидность претила нам, и поэтому лимузин вот уже почти два месяца стоял в гараже. Пару раз Виски залезал в него с какой-то красоткой - любительницей экзотики, но даже для этого лимузин оказался малопригоден.

- Помыть, - распорядился Шеф, лишь мельком заглянув в гараж - Через десять минут - к подъезду.

Потом он критически осмотрел каждого из нас и, ткнув в меня подбородком, добавил:

- Ты - за руль.

Нам оставалось только повиноваться.

Машину пришлось мыть прямо в гараже, при помощи пожарной системы и дворецкого, который за эти десять минут несколько раз выдал всю заложенную в него Виски программу изощренных ругательств. Однако нам пришлось стерпеть и это, поскольку доехать до ближайшей мойки было просто некогда. Зато с точностью до секунды сверкающий лимузин возник у крыльца. Шеф вышел чинной походкой и направился к машине. Следом за ним, согнувшись в три погибели, шел Виски с огромным чемоданом. Шеф, так и не составивший себе труда представиться, жестом указал, куда поставить багаж уселся на заднее сиденье и кивнул Виски на место возле себя.

- К президентскому дворцу.

Я включил передачу, и машина плавно тронулась.

- Хотите увидеть смену почетного караула? - поинтересовался Виски, пытаясь угадать мысли Шефа.

Тот величественно кивнул.

- Тогда нам следует поторопиться - это происходит ровно в полдень, - заметил Виски.

Шеф снова молча кивнул. Ну, точно андроид, не оборудованный речевым модулятором. Мне же ничего другого не оставалось, кроме как прибавить скорости. Дорогу на центральную площадь Молулу я знал хорошо, и мы добрались до места в минимально короткий срок.

Церемония смены караула у подъезда президентского дворца была придумана в свое время более для привлечения туристов и популяризации правительства, чем собственно для охраны.

Как уже говорилось, политика президента Хеинвы была такой демократичной, что просто исключала возможность появления оппозиции. За многие годы правления никому и в голову не приходило покушаться на кого-нибудь из чиновников, хотя, конечно, попасть на прием во дворец было непросто.

Гвардейцы были едва ли не единственными военнослужащими на планете, и, насколько мне известно, конкурс на замещение вакантных должностей в гарнизоне был очень жесткий. Контингент состоял, как и везде на Хеинве, из женщин, точнее - девушек Это были тщательно отобранные высокие блондинки с отличными фигурами и премиленькими личиками. Любая из них на конкурсе красоты, проходящем где-нибудь за пределами Хеинвы, не оставила бы другим претенденткам ни одного шанса на победу. Одеты они были в короткие малиновые сюртуки и снежно-белые лосины, выгодно подчеркивающие их умопомрачительные формы. Довершали обмундирование черные полусапожки и высокие кивера с пышным плюмажем. Вся одежда была с большим вкусом отделана золотым позументом, и в лучах полуденного солнца экипировка их сверкала так, что девушки гвардии более походили на богинь, чем на простых смертных. Вооружены они были короткими, изогнутыми дутой мечами в золоченых ножнах и некими странными конструкциями из дерева и вороненого металла, называемыми, кажется, карабинами.

Караул возле президентского дворца сменялся каждый час. И если в другое время можно было залюбоваться этим действом, то в полдень здесь устраивали целое шоу. Весь гарнизон дворца, состоящий из сотни амазонок, выходил на площадь и маршировал под барабанный бой в течение десяти минут, пока одни караульные сменяли других. Для меня так и осталось загадкой назначение различных маневров, производимых гвардейцами словно специально для того, чтобы показать себя во всей красе неизменно толпящимся здесь туристам, но зрелище было впечатляющим. Каре из сотни прекрасных нимф появлялось из ворот, разделялось сначала на два, а потом на четыре отряда, которые расходились в разные стороны с тем, чтобы через минуту встретиться в центре площади и непостижимым образом пройти друг сквозь друга. Потом они снова выстраивались в каре и, повернувшись лицом ко дворцу, замирали на минуту, в течение которой раздавались команды для караульных. Наконец сменившиеся присоединялись к своим подругам, вся сотня исполняла команду «налево!» и, прошагав полсотни метров, скрывалась за воротами дворца, оставив на площади ослепленных их блеском зрителей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});