Сын Красного корсара - Эмилио Сальгари

— Вы надеетесь найти проход?

— Эх!.. Здешние саванны труднопроходимые, потому что дно слагают зыбучие пески. Но я все же надеюсь отыскать твердый грунт, который позволит нам оторваться от испанцев. Вы уверены, что ваше судно все еще ждет вас у мыса Тибурон?

— Оно не поднимет паруса без моего приказа, — ответил граф.

— В таком случае мы можем идти в факторию маркизы. Без ее поддержки вам трудновато будет покинуть Сан-Доминго. Теперь все полусотни будут мобилизованы, чтобы поймать вас. Трех знаменитых корсаров забыть не могут, и испанцы должны очень испугаться, узнав, что здесь находится четвертый, который еще бороздит волны Мексиканского залива. Теперь они просто не знают, что делать.

— Возможно, именно это их и тревожит, — сказал граф. — Они не знают, зачем я приехал сюда. Разумеется, я пересек Атлантику не ради того, чтобы продолжить дела отца и его братьев.

Буканьер резко обернулся и внимательно вгляделся в лицо сына Красного корсара.

— Значит, месть? — спросил он.

— Месть будет позже, — ответил сеньор ди Вентимилья. — Сначала мне нужно сделать кое-что другое.

Он остановился и в свою очередь внимательно вгляделся в буканьера.

— Вы были на Дарьене? — внезапно спросил он.

— Да, с Ван Хорном, — ответил Буттафуоко.

— Значит, вы хорошо знаете тот край?

— Достаточно хорошо. В тот раз перешеек удалось пройти только с помощью великого касика, смертельного врага испанцев… А после был штурм Гранады.

— Как звали того касика?

— Ара.

— У него были дочери, не так ли?

— Да, сеньор граф.

— Их дали в жены знаменитым флибустьерам?

— Об этом я ничего не знаю, — ответил Буттафуоко.

— Это он.

— Кто?

Граф, не отвечая, принялся рассматривать поверхность влажной саванны, расстилавшейся перед ним, покуда видел глаз. Тут и там водную гладь разрывали островки и мелководья, поросшие высоким тростником.

— Нам обязательно надо пересечь это? — спросил он после долгого молчания.

— Да, сеньор граф, — ответил Буттафуоко. — Назад нам возвращаться нельзя: мы расстанемся с жизнью. Я уверен, что испанцы послали гонцов за подмогой, и вновь прибывшие полусотни будут вооружены уже не одними алебардами.

— Когда мы выходим?

— Сегодня вечером, чтобы наш противник не узнал, в каком направлении мы пошли.

— А далеко еще до фактории маркизы?

— Она ближе, чем вы думаете, — ответил Буттафуоко. — Если идти быстро, мы могли бы добраться до нее за пятьшесть часов.

— Тогда позаботимся о завтраке.

— Подождите, сеньор; прежде всего необходимо найти берег, иначе мы не выберемся с этого островка. Я сломаю палку, возьму с собой аркебузу на случай, если придется стрелять в кайманов, и пойду исследовать дно.

Он прошел шагов пятнадцать, и тут же граф увидел, что буканьер возвращается.

— Нам чудесным образом повезло, — сказал он. — Дно отличное, никаких песков нет. Сеньоры испанцы, подождите нас немного, а когда вы отправитесь в путь, то не найдете никого, кроме кайманов… Сеньор граф, теперь займемся завтраком. Это не отнимет много времени. Собьем полдюжины белок — вот и жаркое.

— Они продолжили путь, обращая особое внимание на ореховые деревья, и почти сразу же открыли огонь.

Между огромными ветвями взрослых деревьев отчаянно прыгали или, скорее, летали грациозные зверьки размером чуть больше мыши, с серо-жемчужной шерстью на спине и серебристо-белой на животе, маленькими черными глазками, розовой мордочкой и великолепным хвостом, похожим на страусиное перо.

Это были летучие белки; испуганные присутствием двух неизвестных существ, они пытались спастись, словно заранее разгадали пагубные намерения буканьера.

Они немного напоминали европейских белок, но отличались от них шерстистой перегородкой, соединяющей задние лапы с передними, что позволяло зверькам совершать настоящие полеты шагов на пятьдесят и даже больше.

Однако они столкнулись с великолепным стрелком — и вот уже через пять минут семь или восемь грациозных грызунов, подстреленных буканьером, лежали у его ног вместе с большим количеством орехов, которые с успехом могли заменить любой фрукт.

Мендоса и гасконец, имея дело с таким знаменитым охотником, уже представляли себе отличный завтрак, а потому разожгли весело полыхавший костер и набрали ароматных трав, чтобы жаркое было вкуснее. Четверо беглецов в несколько минут освежевали зверьков, насадили тушки на железный шомпол одной из аркебуз и поместили их над углями на две деревянные развилки, вкопанные в землю, то и дело поворачивая свой примитивный вертел.

Мендоса исполнял обязанности повара, после того как гасконец напыщенно заявил, что может съесть хоть шесть бекасов одного за другим, но готовить их не умеет.

Моряк не стал ни протестовать, ни ворчать. Он даже с восхищением взглянул на такого замечательного едока и только поинтересовался, почему гасконцы, отличающиеся обжорством, никогда не толстеют.

Не стоит и говорить, что вопрос этот остался без ответа. Дон Баррехо просто не знал, какое объяснение дать сему примечательному факту.

Тем не менее все белки до единой быстро исчезли, и большая их часть проследовала в желудок гасконца.

Покончив с завтраком, четверка сразу же занялась испанцами, все еще опасаясь неожиданного нападения.

Испанцы же, казалось, в данный момент не обращали никакого внимания на беглецов.

На самом кончике полуострова они разожгли костры и спокойно завтракали — видимо, черепахами, поскольку этими ценными рептилиями изобиловали окрестности местных болот.

— Ждут подкреплений, — сказал Буттафуоко графу. — Если мы не поспешим убраться, они обложат болота, и тогда только везение поможет кому-то из нас выйти из окружения. Правда, пройдет несколько дней, прежде чем подкрепления подойдут, потому что полусотни сосредоточены только в определенных местах. Ясно, что мы не будем ждать этот ужасный момент, и просочимся через болота и даже через зыбучие пески. Ну, а потом, сеньор граф, маркиза позаботится о вашем спасении.

— Позаботится во второй раз, — уточнил граф.

— Для нее нет трудностей, — сказал Буттафуоко.

Он открыл кожаную сумку, которую носил на боку, и предложил графу большую сигару:

— Так вы можете обмануть время. Это кубинский табак. Я получаю его от флибустьеров с Тортуги. Лучших сигар вы не найдете, уверяю вас.

Граф протянул руку за сигарой, но в этот момент послышался ружейный выстрел и над беглецами просвистела пуля.

Баск резко встал и схватился за свою аркебузу.

— Сеньор граф, — встревожился буканьер, — к испанцам подошло подкрепление, они готовятся перестрелять нас.

Потом он обратился к Мендосе и гасконцу:

— Сражение начинается. Будьте осторожны!

Глава VIII. Через болота

Буканьер и его товарищи бросились за деревья, выбирая для укрытия особенно толстые стволы черного ореха, которые могли стать абсолютно непроницаемой баррикадой, по крайней мере сейчас.

Отряд, состоящий из двух вооруженных аркебузами полусотен, продвигался вдоль полуострова, постреливая время от времени. Солдат сопровождала дюжина огромных собак.

Это была серьезная сила, которая могла причинить немалый вред беглецам, несмотря на то что их разделяла широкая гладь болотной воды и у беглецов был почти гарантированный путь отхода.

— Они полны решимости поймать нас! — сказал Буттафуоко, внимательно наблюдавший за передвижениями нападавших.

— Они пойдут в атаку? — спросил граф.

— Пока нет, разумеется, — ответил буканьер. — Сначала они должны найти надежный грунт. Мы прошли по этой дорожке, а она не столь широка, чтобы позволить пойти в общую атаку. Они вынуждены продвигаться гуськом, и у нас есть возможность перестрелять их поодиночке. Я больше забочусь о своей шкуре, чем о них.

— Хорошо сказано, — похвалил Мендоса.

— А мы ведь такие люди, что не боимся даже дьявола! — вставил гасконец. — Если он появится здесь, я отрублю ему нос кончиком своей шпаги.

Полусотни тем временем соединились, заняв всю оконечность маленького полуострова.

Стрелять солдаты перестали, посчитав это бесполезным занятием. Офицеры о чем-то оживленно переговаривались, показывая на болото, а в это время несколько солдат, вооружившись длинными палками, начали разведку дна, чтобы найти тропу среди зыбучих песков.

Собаки бегали вдоль берега, яростно облаивая островок; они нетерпеливо ожидали начала атаки. Некоторые из них даже бросились в воду и плавали туда-сюда.

Привыкшие к охоте на людей, собаки ждали только сигнала хозяев, чтобы отважно броситься вперед, и этот сигнал они вскоре услышали.

Солдаты, занимавшиеся их дрессировкой, дали несколько свистков, все собаки проворно бросились в воду и поплыли плотной группой.