Воспоминания о Рерихах - Зинаида Фосдик

23.07.22

О разном

Мы сегодня вечером спросили М., и мне с Нуцей было позволено делать пранаяму» по известным указаниям. У нас был прекрасный сеанс и очень интересное послание, данное автоматически через Ю.Н.

Сегодня мы гуляли, и Е.И. с восхищением припоминала Финляндию, ее дивные цветы и природу и говорила, что, благодаря двум годам, прожитым там, у нее накопился такой запас здоровья и праны». Этим она и объясняет свои необыкновенные видения в Лондоне. Теперь же, после Нью-Йорка, она жалуется на усталость и говорит, что ей трудно видеть отчетливо, все [как бы] в тумане, и слышит[54] она не очень ясно из-за усталости в организме.

Н.К. удивительно мил и прост в жизни. Сегодня за завтраком мы заказали чай из новых машин — перкуляторов, а прислуга говорит: «Чай кончился». Н.К. заявляет: «Чай умер, надо требовать молока». Между прочим, он сегодня почти закончил картину у себя наверху (он работает в башне дома, где мы живем) и говорит: «По быстроте — вроде Айвазовского».

Сегодня он нам рассказывал, как Государь со всей семьей ездил осматривать их музей[55], а он и Е.И. с остальными работниками музея его принимали. Вдовствующая Государыня очень много беседовала с Н.К., а Государь первым разговора вообще не начинал. Всегда приходилось самому начинать разговор, нарушая этикет (ибо первым должен заговорить Государь), поскольку он обычно не знал, о чем говорить, и разговора бы вообще не было.

Завтра приезжают Хорши» и Грант, и наши сеансы, конечно, на неделю будут прекращены, только будем писать автоматически каждый вечер у Рерихов.

24.07.22

Об участии Хоршей в делах Школы

Утром, за завтраком, Нуця рассказал смешную историю из своего детства. Он привязывал на ниточку кошелек и из окна опускал на улицу, а потом следил, как прохожие, согласно своим индивидуальным чувствам, бросались на кошелек и потом ругались, когда кошелек взлетал у них под носом наверх. Н.К. это очень понравилось, он пошел к себе, записал эту историю в виде новеллы и назвал ее «Святой рыбак», обратив Нуцю в монаха Джованни, который со стен монастыря проделывал это с кошельком на нитке, думая так спасать души жителей городка. В результате все об этом узнали, и никто, видя кошелек, к нему больше не подходил, говоря: «Опять этот сумасшедший монах выбросил на дорогу кошелек». А монах, сидя наверху, радовался, что все стали идеальными. Мы все очень смеялись этой истории.

Приехали Хорши, и мы сегодня провели пять часов, обсуждая дела. Хорши дают деньги на рекламу и на перегородки для Школ ы. Очень хорошие люди, и Школа дорога их сердцу. Нас теперь семь человек. М.М. уже давно сказал нам про семерых. Вечером много писали автоматически Н.К., Юрий и Грант.

25.07.22

Финансовая поддержка Школы Хоршами

Хорш дает семь с половиной тысяч для Школы и несколько тысяч для «Корона Мунди». Поразительно, как [активно] они и Грант взялись за дело, [удивительна] их любовь к Школе. Во всем Рука М., Его любовь и забота о Школе. И как трогательно отношение Рерихов к этой поддержке. Они это принимают как дар, посланный М. на Его дело. Это не радость пришедшим деньгам, а умиление перед силой М., приведшего новых людей для Своей Школы.

Конечно, сеансов у нас нет, но вчера Юрий писал автоматически.

29.07.22

Приезд Хоршей на Монхиган. — Беседы с Н.К. Рерихом. — О внешнем облике Е.И. Рерих

Вчера уехали Хорши. Поразительные вещи случились за время их пребывания. Они вначале вошли в Школу и «Корона Мунди». Мы инкорпорируем оба общества, и нас семь участников, как нам уже давно было указано М. Их [Хоршей] энтузиазм поразителен. Они дают деньги, веру в дело и самих себя.

По их приезде мы обыкновенно собирались утром и работали над планами, каталогами, рекламой; днем гуляли, вечером собирались, писали автоматически и получали дивные послания — Н.К., Юрий, Грант, Хорш и его жена. <…> Вечером через Юрия было дано автоматически дивное послание к мадам Хорш, как к матери, от Единой Божественной Матери, и мы все были потрясены и тронуты до слез. Между прочим, М.М. сказал: «Цветов Моих — семь».

На другой день мы все гуляли, а Нуця и Юрий отошли в сторону. Нуця увидел чудесные синие цветы. Он их все, то есть всю грядку, сорвал для нас, потом пересчитал, и [их] оказалось семь.

24 июля индейцем, продающим в своей палатке мокасины и корзинки, под окном Е.И. была водружена доска с надписью «India» и рука, показывающая направление в Европу. Это нас всех поразило. Два дня спустя Н.К. писал автоматически, с закрытыми глазами, как он обыкновенно пишет, и под его рукой вышел рисунок этой самой доски с надписью «India».

До приезда Хорша нам было сказано на сеансе не приглашать его, и мы все этому бесконечно удивлялись. На второй день после приездаХорш нам рассказал, что слышал в Нью-Йорке голос, который ему говорил не верить в М., ибо Он обыкновенный человек, и вообще не входить в Школу. Он это испытание выдержал и приехал. Вот почему М. и не велел его приглашать как раз тогда, когда он слышал этот голос. И Грант имела пару раз неприятные мысли, но о них рассказывала и их поборола. <…>

Уехали Хорши в восторге от всего случившегося и полные веры в дело М. Теперь нас семеро в этом деле. М.М. сказал: «Я дал. Теперь действуйте».

Прекрасно говорил со мной и Нуцей сегодня Н.К., с которым мы проделали длинную прогулку. Мы шли по дороге и увидели даму, рисующую дом. Н.К. говорит: «Ведь это можно рисовать и в Нью-Йорке, и гораздо лучшие дома, а все происходит оттого, что учивший ее не сказал ей, что брать в природе». И вспомнил он, как Куинджи обыкновенно говорил, когда его ученик приезжал с Кавказа и привозил этюд гуся или теленка: «Это все, батюшка, хорошо, только вы ведь могли это писать в Петрограде на дворе».

Сегодня, гуляя с нами, Н.К. делал наброски карандашом и все сравнивал здешнюю природу с русской, причем заметил, что скалы здесь не как в Финляндии — громадные и имеющие формы, — а просто милые и ничего не говорящие. «Вот, — говорит Н.К., — пишете вы сверху вниз, небо не захватите, а пишете, желая захватить и скалы внизу, и вид наверху, и небо, и что же получается? Зритель, смотрящий потом на эту картину, меняет много раз положение головы, чтобы ее осмотреть со всех сторон». И многие пишут такие картины.

Интересный случай рассказал нам Н.К., как-то раз в Петрограде в обществе спорили, кто больше понимает: Рерих или Бенуа. Тут один и сказал: «Я знаю, что Рерих будет всегда творить, а Бенуа критиковать». <…>

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});