Рейтинговые книги
Читем онлайн Я и мой автомобиль - Леонид Лиходеев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 42

Дачница говорит:

— Это бывает. Нервное расстройство у него. Центральная система у него чересчур нервная стала. От умственного перенапряжения. Ему бы хорошо курс уколов пройти и зарядку делать.

— Какие там уколы! Его пальцем тронешь — он до убийства дойдет!

Тогда дачник говорит:

— Вы врача позовите, психиатра. Думается мне, что он теперь не кто иной, как параноик. Но вы не бойтесь. Эта болезнь известная. От глубоких мыслей. Так что вы не сомневайтесь — зовите врача.

А сам — видать по всему — Трошу побаивается. Ребенку своему тоже приказывает от веранды далеко не отходить, и по всему видать — хотят эти испытанные дачники поворотить оглобли. Погода им в этом году не по душе, ребеночек подрос, и вообще хорошо бы им проехаться в Крым, тем более теща сказала, что с сумасшедшим хозяином не будет находиться. Черт с ним, с задатком.

Испугаешься!

Трофим Михайлович, кроме своих топольков, ничего уже не признавал, поливал их, выхаживал, но, видимо, и им не доверял. Видимо, в его болезненном сознании плодились различные мысли касательно угона машины. А как ее угонишь, если перед нею деревья растут? Но сознание его было настолько нездоровое, что всякий раз, когда вдоль участка проезжала легковая машина, он кидался в гараж проверять — не «Волгу» ли увели. А однажды по дороге проезжал фургон. Здоровый такой фургон, на котором продукты возят в соседний дом отдыха. Так Трофиму Михайловичу померещилось, будто эту проклятую «Волгу» в фургоне увозят. Кинулся он было за фургоном, закрутился — то ли фургон догонять, то ли в гараж бежать. Но гараж таки перевесил. Прибегает, смотрит — слава богу. Стоит эта «Волга» на козелках, как поставили. Ну, он успокоился, посидел возле нее, в середку влез, завел, вроде как бы покатался на месте.

Долго он находился в гараже, все никак не мог оторваться от машины. Наконец вышел. Выходит и прямо-таки лицом перекашивается: дачный ребеночек по дорожке бежит от гаража и на веревочке игрушку свою тянет. Машину «Волгу» зеленого цвета.

Трофим Михайлович как рванет за ним, а ребеночек без понятия, думает — дядя с ним в игрушки играет. Побежал резвее. Трофим Михайлович за ним — держи вора! Ребеночек заплакал, бросил веревочку и — бабке в колени. А Трофим Михайлович на игрушку глянул, руками за лицо взялся, по глазам провел и как-то весь стих — то ли заплакал, то ли так затрясся от слабости. Видимо, прозрение на него нашло: что же это я делаю? Ребеночек ревет, и игрушка как игрушка, и что же это мне так померещилось, что я предметы не различаю, и за что же это меня господь покарал?

Он глядел виновато, как побитый, и словно просил помощи Христа ради, и жалел ребеночка, который все еще плакал, напуганный ни за что. И в глазах его появился смысл и жалость, и он понял-таки свою ошибку и вернулся в гараж.

С тех пор он и жил в гараже. Откинул в машине сиденье и спал в ней. Если украдут — так пускай крадут с хозяином.

Теща увезла ребеночка в город немедленно, а Трофим Михайлович на дорогу ей сказал:

— Я вашей детке зла не сделаю… Пускай он не боится меня, потому что меня больше нету… Я дальше гаража шагу не ступлю, там и скончаюсь…

Но она ему ничего не ответила.

Дачник с дачницей приехали к вечеру с полными авоськами, как обычно. Они с работы приехали, не заходя в городе домой, Лизавета плакала, рассказывала им все как было и прямо-таки ломала руки, потому что поведение мужа выходило из рамок семейства. Конечно, дачница забеспокоилась о ребенке, и они оба решили немедленно ехать в город. А дачник сказал:

— Мы перебудем в своей квартире, а вы все-таки скорую помощь вызовите. Иначе нам придется от дачи отказаться ввиду маленького ребенка, которого Трофим Михайлович напугал.

И они уехали со своими авоськами, ибо в городе у них есть холодильник и продукты не пропадут.

Но Лизавета звать врача побоялась.

Прошло с тех пор целых три года. Трофим Михайлович жил тихо, вроде бы отошел от умопомрачения, трудился по хозяйству и не забывал заводить «Волгу», оставаясь ею доволен. Уже Владимир кончал школу, Настя родила от замужества, и на участке появились внуки. И пришлось первый год отказать дачникам. С сыном Михаилом наступил мир. Сын теперь на «Москвиче» не ездил, имея казенную машину. «Москвичом» он только баловался по выходным, или же летом, или же иногда к родителям заедет. И все он посмеивался над стариком отцом за эту «Волгу», которая стояла как бы похороненная заживо. Васька то ли спился, то ли умер, то ли Лизавета его отвадила ввиду нервного расстройства мужа. Никакого страшного суда от тех мандаринов тоже не было, и на семействе ничего такого незаконного не висело.

А тополя здорово-таки выросли. Стали справные, сочные, довольные на вид. Кладовщик с лесничества наведывался и удивлялся. Ни один с той партии не прижился, кроме как у Картузенков,

— Вот ты нам лесные посадки и увеличил, — хвалил кладовщик. — Благодарность тебе от командования.

Трофим Михайлович кланялся при таких словах:

— Это вам спасибо.

— Как же думаешь машину-то вытаскивать? Через крышу, что ли?

Трофим Михайлович разговоры про машину воспринимал пугливо. Была она заперта прочно — и то слава богу…

И пришел день, когда Васька воскрес. Он воскрес летним утречком, когда все семейство было в сборе. И внуки, и дети, и даже сам Мишка не погнушался — ночевал у родителей и сейчас, подлец, парное молоко пил. Пил, разговаривал:

— Вы, папаша, имели нервное расстройство от припадка частной собственности. Частная собственность есть классовое мировоззрение…

Многое такое говорил по утреннему времени Михаил Трофимович, молодой Картузенко, получивший образование от парного молока и имеющий на сегодняшний день немалую должность.

— Частная собственность, — говорил, — это единственное, что надо сметать на своем пути в поступательном движении.

Автомобиль его «Москвич», уже объезженный, стоял посреди участка и улыбался старой никелированной рожей. Сноха, Мишкина супруга, вихлялась в тонких штанах — сухозадая, несерьезная, глаза подведены синим, на устах улыбочка превосходства. Ребенок ихний слюни пускал, и бабка, Лизавета то есть, безумствовала над ним, как над молодым Исусом. Снохе парное молочко было не по вкусу: коровой пахнет. Да, дорогая сноха, тут этим навозом все пахнет. И автомобиль ваа! тоже. И образование ваше. Хотел было так сказать Трофим Михайлович, но не сказал, а посмеялся в душе. И так ему стало хорошо от этого невидимого смеха, так ему стало безбоязненно, как будто просветление нашло. И почувствовал он, что ничего ему не страшно. Вдруг — за всю жизнь — и не страшно. Не от безумия не страшно, а от полного сознания, что жизнь прожита, другой не будет, и слава богу.

И как раз к этой улыбке подоспел Васька. Откуда он взялся — все удивились. Почитай, три года не показывался и след. простыл. Мишка, конечно, первым делом — машину посмотри, коробка барахлит. Лизавета губы поджала — здрасьте, коли не шутите. Анастасия бровью не повела — вся в мать, тоже с годами толщину добудет, а Владимир — баском:

— Дядя Вася! Откуда вы явились?

И так они все суетились около того Васьки, расспрашивая, и угощая, и не зная в точности, зачем он явился. И только Трофим Михайлович не суетился, ибо знал, что пришел этот Васька за его душою, которую он имел сегодня отдать.

— Видал я твои тополи, — сказал Васька, — чудной ты все-таки хозяин.

Семейство переглянулось — не ударится ли отец в прежнее безумие от таких посторонних слов. Но Трофим Михайлович улыбнулся, впервые за много лет.

— Я вам, дорогие детки, подарочек сегодня сделаю, и вам, дорогая жена, и тебе, Василий.

С этими словами Трофим Михайлович встал, вышел на волю, взял топор и двинулся к гаражу. Семейство потянулось вслед, глядя, что будет. Трофим Михайлович хукнул в ладонь, укрепил в ней топорище, примерился к правому тополю-подростку и рубанул от всей души под самый корень. Он рубанул разок и другой, и с пятого удара тополь закачался, задумался, отделенный от земли, и пошел, шелестя молодыми листьями.

— Тятька, — испугался Владимир, — их бы пересадить лучше… Жалко же так…

«Хозяин будет, молодец», — подумал Трофим Михайлович, но ничего не сказал.

А кладовщик, натасканный слухом на порубку, как собака на кота, был уж тут как тут. Вырос поганым грибом:

— Ты что же это леса губишь? Ты что же, не знаешь, что земля народная и за каждое дерево тебе отвечать как вредителю? А вы, сознательные граждане, заместо того, чтобы топор отнять у вашего психического, рты разинули. Это вам не пройдет, эти тополя за ним записаны, и он ответит по закону.

— А, власть явилась, — сказал Трофим Михайлович. — Ну, давай — беги за милицией…

И ударил топором по второму тополю.

— Граждане! — заверещал кладовщик. — Отберите у него топор, я счас бердан принесу, стрелять в него буду!

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 42
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Я и мой автомобиль - Леонид Лиходеев бесплатно.
Похожие на Я и мой автомобиль - Леонид Лиходеев книги

Оставить комментарий