Агент 21 (ЛП) - Райан Крис

— Куда? — спросил он. Надзиратель не ответил. — Мне нужно позвонить дяде. Пожалуйста.

— Ты никому не позвонишь, — сказал Калака опасным низким голосом. — Шевелись.

У Зака не было выбора.

* * *

Машина ждала их на улице. Это был Рендж Ровер с тонированными окнами, как те, что сопровождали Круза в школу. Калака открыл заднюю дверцу.

— Полезай, — сказал он.

Зак повернулся к нему.

— Куда мы едем?

Калака впился в него взглядом.

— Полезай, — снова сказал он.

В машине было еще два человека: водитель и еще один на пассажирском месте. Оба были в костюмах и темных очках. Они не посмотрели на Зака, забравшегося на заднее сидение. После жара камеры кондиционер был блаженством. Машина тут же поехала.

Они были на эстакаде, направлялись с севера на юг, когда Зак сказал:

— Спасибо, что забрали меня, — сказал он.

Калака холодно посмотрел на меня.

— Не благодари меня, — сказал он. — Возможно, разговор с моим нанимателем заставить тебя пожелать вернуться в камеру.

Зак подумал о мертвых телах на фотографии и сглотнул. Но не пустил страх на лицо. Он сделал вид, что не понял.

— Кто ваш наниматель? — спросил он.

Калака посмотрел на него пренебрежительно.

— Ты скоро узнаешь, — сказал он.

Они ехали в тишине по центру города и на юг. Эстакада сменилась шоссе, потом узкой дорогой. Машин становилось все меньше, и через десять минут они оказались на пыльной дороге, но в Рендж Ровере это не ощущалось. Они были в получасе езды от южной окраины Мехико, но выглядело как другой мир. Зак разглядывал в тонированное окно окрестности, но видел только пни.

— Кто срубил все эти деревья? — спросил он.

Калака не ответил.

Машина замедлилась, и впереди Зак увидел стену. Она была в шесть метров высотой, вверху была колючая проволока, а через каждые тридцать метров были пункты наблюдения с двумя вооруженными мужчинами. Они напомнили Заку фотографии из учебников о лагерях с военнопленными. И он понял, что без деревьев стража могла четко видеть окрестности. Если кто-то приблизится, они узнают об этом.

Рендж Ровер остановился перед большими металлическими вратами. Калака вытащил телефон из кармана и набрал номер.

— Это я, — сказал он. Через секунды ворота стали медленно открываться. Машина въехала, и ворота гулко закрылись за ними.

Калака повернулся к Заку.

— Выходи, — сказал он.

Как только Зак вышел из машины, он огляделся. Он несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что ему это не чудилось. Область внутри стены отличалась от безликого бывшего леса снаружи. Здесь все было зеленым. Зак стоял на дороге с хорошим покрытием, простирающейся примерно на сотню метров вперед. По обе стороны дороги были огромные просторы идеально подстриженной травы с десятью или двенадцатью разбрызгивателями, наполнявшими воздух сверкающей водой. В конце дороги стоял огромный дом. Он был экстравагантным — почти безвкусным — построенным в классическом стиле с колоннами вдоль фасада, как уменьшенная версия Букингемского дворца.

Калака сказал:

— Иди.

Было ужасно жарко, пока Зак шел к дому. Брызги с полива газона попадали на него, но почти сразу же испарялись, и когда он был в десяти метрах от дома, на нем из влаги был только его пот. Калака сопровождал его, но Зак отстал на пять метров почти у двери дома. Четыре стража с автоматами стояли у входа.

— Он нас ждет? — спросил Калака.

— Да, сеньор Рамирез, — ответил страж. — Он знает, что вы тут.

Калака повернулся к Заку.

— За мной, — сказал он. — Говори, только когда к тебе обращаются.

— Спасибо за совет.

— Это не совет, а указание.

Худой мужчина вошел в дом, Зак следовал за ним.

Внутри было так же великолепно, как и снаружи. Калака привел его в атриум размером с теннисный корт. В нем был прохладный мраморный пол и внутренний фонтан, размером со статую Эроса на площади Пикадилли. Люстры свисали с потолка, а у дальней стены была роскошная лестница, которая вела налево к открытому коридору — больше похожему на балкон с видом на атриум с низкой стеной впереди. По обе стороны от лестницы были окна от пола до потолка, перед которыми стояли двое охранников с автоматами. Вдоль левой стены атриума, прямо под балконом, стояла клетка, около трех метров в диаметре, высотой два метра и шириной пять метров, наполненная удивительным множеством ярких певчих птиц. Они щебетали. И перед клеткой спиной к Заку и Калаке стояли трое мужчин, одинаково одетых в просторную белую льняную одежду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Жди тут, — тихо сказал Калака.

Худой мужчина шагнул к клетке и приблизился к средней из трех фигур. Он встал за ними, и Зак слышал только тихий гул голосов.

Калака отошел.

— Иди сюда, — позвал он Зака.

Зак нервно пошел вперед. Когда он был в паре метров от клетки, он замер.

Три фигуры повернулись.

Зак моргнул.

Они были идентичны. Не похожи, а копии, вплоть до формы носа и линии челюсти. У каждого мужчины была темная кожа без морщин, карие глаза и черные волосы, убранные назад. Они не улыбались, и каждый выглядел как фотография Цезаря Мартинеза Толедо, которого видел Зак.

Птицы щебетали в клетке.

Средний из мужчин, с которым говорил Калака, шагнул вперед. Он посмотрел на Зака строгим взглядом.

— Ты — Гарри Голд? — сказал он на испанском.

— Да, сеньор.

— Это ты выстрелил в мужчину у школы этим утром?

Зак кивнул. Он знал, что Калака стоял в стороне и глядел на него с неприятным оскалом.

— Зачем? Зачем ты рисковал жизнью и свободой ради того, кого не знаешь?

Во рту Зака пересохло. Все смотрели на него и ждали его ответа.

— Я сделал это, не подумав, — соврал он. — Казалось, мужчина хотел по всем стрелять. И по мне…

— И ты убил его.

— Я не хотел…

— Ты выстрелил ему в грудь и не собирался его убить?

Зак замотал головой.

— Я не… я не… клянусь…

Пауза.

А потом мужчина, с которым Зак говорил, отошел, и его копия слева заняла его место.

Он глядел на Зака.

Он прищурился.

А потом опустил ладони на плечи Зака, посмотрел ему в глаза и крепко обнял.

— Ты, — сказал он, — спас жизнь моего сына. Дружба с Цезарем Мартинезом Толедо теперь твоя. Все, что хочешь, только попроси, — он закончил обнимать Зака, но оставил ладони на его плечах. — Что угодно, Гарри Голд, — продолжил Мартинез. — Понимаешь? Что угодно.

15

КАТРИНА

— Я боюсь полиции, — сказал Зак на испанском. — Я думал, они поймут, что я стрелял из самозащиты, но они посадили меня в камеру и…

Мартинез — Зак решил, что его обнял настоящий — опешил. Он посмотрел на Калаку, потом на двойников, а потом на Зака.