Дочь часовщика. Как видеть свет в кромешной тьме - Ларри Лофтис

и ответ», – сказала она им обоим. «Если вы доверяете Ему, Бог будет с вами, куда бы вам ни пришлось пойти или что бы ни пришлось сделать. Опа всегда учил нас, что Бог добавляет нам больше сил, когда бремя несчастий становится больше. Он перенесет нас на своих могучих крыльях, если потребуется, прямо в Свои объятия».

Всем поселенцам пригодилось в ту ночь много веры и надежды: им снова пришлось уехать из дома из-за предупреждения о рейде. Мирьям планировала вернуться в дом семьи Миннема в Хеемстеде, Йоси намеревался спрятаться у Вермееров, а Ганс и Мэри решили вернуться к его родителям.

Выбрав подходящий момент, Корри потихоньку рассказала Мирьям о ее родителях. Девушка восприняла информацию стойко, молча поднялась наверх, чтобы побыть одной. Зная, что Мэри пережила то же горе, Корри попросила ее пойти в комнату Мирьям и попробовать утешить ее.

Через некоторое время они спустились, и Мирьям поцеловала всех на прощание. Когда она добралась до Опы, она упала в его объятия, рыдая.

Опа отнесся к девушке, как к собственной дочери: «Да благословит тебя Бог, дитя мое».

Продолжали поступать предупреждения о рейдах вблизи Бейе, поэтому в течение двух недель беженцы пережидали до лучших времен в своих временных жилищах. Из разных мест они получали новости и репортажи: новые рейды гестапо в Харлеме, массовые аресты в Амстердаме, слухи о вторжении союзников. Ежедневные оповещения о воздушных налетах подтверждали, что союзники действительно посылали на немецкие заводы больше самолетов.

В начале октября поступили сокрушительные новости: в отместку за убийство двух агентов гестапо нацисты казнили девятнадцать участников подпольного Сопротивления из Харлема.

Десять дней спустя были расстреляны еще 140 человек.

Глава 10

Начальник полиции

В середине октября Ганс, Мэри и Йоси вернулись в Бейе, а Мирьям нашла другой дом, хозяину ее временного пристанища пришлось временно скрываться. По словам одного из беженцев, пока они отсутствовали, гестапо совершило налет на ферму, где до того убили печально известного нацистского полицейского. По слухам, завязалась перестрелка, арестовали около пятидесяти евреев. Воодушевленные успехом, немцы запланировали новые налеты.

Сидя у своих родителей, Ганс размышлял об ужасе, который наводило на него и всех остальных гестапо, о своем бессилии и желании что-либо сделать. Совершенно случайно он познакомился с беглыми голландцами, которые сформировали свою собственную группу Сопротивления, и решил присоединиться к ним.

Наказанием за такую деятельность была смерть.

Вскоре после этого Ганс отдал подпольщику свое удостоверение личности, чтобы внести необходимые изменения. Договорились поправить дату рождения и род занятий. Гансу Поли, двадцатичетырехлетнему помощнику священника Голландской реформатской церкви Харлема, с ожидаемым со дня на день сертификатом, было бы легче избежать ареста[28]. Получив поддельные документы, он сообщил о своем решении Корри, поскольку это могло повлиять на безопасность тен Бумов и тех, кого они скрывали. К его удивлению, Корри попросила его остаться жить и работать в Бейе, дать ей возможность помогать. Ганс выяснил, что ему поручена роль курьера и задача распространять сообщения и продовольственные карточки. А поскольку Бейе входило в сеть Сопротивления, Корри попросили следить за регулярным притоком посетителей из зоны риска и их потребностями.

Несколько дней спустя Ганс узнал, что его отец – лидер Сопротивления – чудом избежал казни. Оперативная группа господина Поли собиралась регулярно; они называли свои встречи «Обмен». 13 октября коллега по подпольной организации попросил его посетить собрание группы в Хорне, примерно в 32-х километрах к северу от Амстердама. Зная, что многолюдное собрание сопряжено с ненужным риском, господин Поли отказался. Интуиция не подвела его: гестапо было заранее предупреждено о встрече и совершило налет. Хуже того, всех схваченных подпольщиков казнили.

Несколько ночей спустя, когда тен Бумы собрались за ужином, в дверь магазина позвонили. Кто бы это мог быть после комендантского часа? Интересно, подумала Корри, какого это смельчака так поздно к ним занесло…

Она поспешила вниз по лестнице к входной двери и прислушалась. «Кто там?»

«Вы помните меня?» – спросил мужчина по-немецки. Корри повторила вопрос.

«Старый друг пришел в гости. Откройте дверь!»

Корри отперла дверь и, приоткрыв ее, обнаружила немецкого солдата. Прежде чем она успела нажать на кнопку внутренней сигнализации, мужчина ворвался внутрь. Когда он снял шляпу, Корри узнала незваного гостя, и сердце ее сжалось:

«Отто!»

Прошло почти пять лет с тех пор, как она в последний раз видела своего нацистского подмастерье.

«Капитан Альтшулер. Наши позиции немного поменялись местами, мисс тен Бум, не так ли?»

Корри не увидела на форме Отто ничего, указывающего на офицерское звание, но промолчала.

«А местечко все такое же душевное…» Отто потянулся к выключателю, но Корри остановила его.

«Не нужно включать свет! У нас в магазине и так светло!»

«Что ж, давайте поднимемся наверх, поболтаем об ушедших временах. У вас еще работает тот старик, что чистил часы?»

«Господин Кристоффельс? Он умер прошлой зимой, замерз».

«Тем лучше! А как насчет благочестивого читателя Библии?»

Корри начала медленно двигаться к торговому прилавку. Девяти скитальцам, проживающим в Бейе, сейчас придется втиснуться в Келью ангелов, Отто определенно начнет рыскать вокруг. «С отцом все в порядке, спасибо», – сказала она, незаметно нажимая тревожную кнопку за стойкой.

Отто резко обернулся. «Что это было?»

«О чем вы?»

«Я про звук! Я слышал жужжание.»

«А я ничего не слышала».

Отто направился прямиком в заднюю часть магазина, намереваясь подняться наверх, Корри бросилась перед ним. В столовой Опа и Бетси заканчивали трапезу.

«Отец! Бетси!» – Корри начала говорить еще в коридоре. – Даю вам три… нет, даже шесть попыток угадать, кто к нам пришел!»

Отто оттолкнул ее в сторону и вошел. Он поставил себе стул и сел за стол. «Ну что ж! Все произошло именно так, как я и предсказывал, не так ли?»

«Похоже на то», – ответил Опа.

Корри попросила Бетси налить Отто чаю, и тот, отпив глоток, сразу отметил: «Где вы взяли настоящий чай? В Голландии больше ни у кого нет чая».

Корри поморщилась от такой оплошности; чай им поставлял Пиквик, а сам он доставал его неведомыми простым смертным путями. «Если вам так интересно, то нас угостил один немецкий офицер. Но на этом история заканчивается».

Отто, казалось, купился на эту ложь, но задержался еще, очевидно, выискивая информацию о тен Бумах, подозревая их в помощи евреям и беглым голландцам. Через пятнадцать минут он взял свою шляпу и ушел, очевидно, довольный тем, что достаточно их унизил.

Угроза чудом миновала на этот раз, но опасность подстерегала тен Бумов каждый новый Божий день. Каждый арест, каждый налет, каждый посетитель повышали вероятность того, что гестапо их обнаружит.

На последней неделе октября в Бейе появились два новых гостя: Нел, молодая женщина, на которую охотилось гестапо, и Ронни Газан[29], еврей, который к тому моменту находился в бегах уже четырнадцать месяцев. Пара сразу