Дочь часовщика. Как видеть свет в кромешной тьме - Ларри Лофтис

как можно скорее.

Однако Ганс и остальные знали, что возвращаться пока слишком рискованно; Мэри и Теа решили курсировать в качестве курьеров, осторожно добывая новости, передавая с места на место сообщения и просьбы.

Через неделю после ареста Нолли пришло известие, что гестапо совершило налет на дом де Левов, которых знали и тен Бумы и семья Поли. Немцы арестовали и саму семью, и девятнадцать евреев, которых они прятали. Хуже того, некоторые из арестованных евреев лично знали Йоси, и то, что он скрывается в Бейе. Это происшествие отложило возвращение еще на две недели.

24 августа Нолли перевели в федеральную тюрьму в Амстердаме. Такие новости были особенно тревожными, потому что тюрьмы СС находились под контролем немцев, а это означало, что гестапо будет допрашивать ее днем и ночью. Истории подпольщиков, прошедших через тюремные пытки, наводили ужас: некоторым заключенным гестапо предлагало свободу в обмен на информацию; другим они угрожали арестом супругов, детей и родителей; если же психологическое давление не возымело действия – гестапо прибегало к пыткам.

Вне себя от волнения и бешенства, Корри затеяла кампанию по освобождению своей сестры: она обратилась за помощью ко всем, кого знала – полицейским, солдатам, подпольщикам. Оказалось, что Пиквик давно придумал решение получше. По его словам, немецкий врач, который руководил тюремной больницей, имел возможность выписать пациента по медицинским показаниям.

Корри раскопала его домашний адрес и явилась без предупреждения. Горничная впустила ее, и Корри подождала несколько минут в фойе, в сопровождении трех доберманов. Когда доктор спустился, Корри решила начать издалека, про собак, очевидно, хобби этого человека.

Доктор, действительно, с удовольствием пустился в детали этой темы, и Корри поделилась, что ее любимая порода – это бульдог.

«Люди этого не признают, – ответил врач, – но бульдоги очень ласковые».

После десятиминутной разминки Корри перешла к делу. «Знаете ли, моя сестра совершенно случайно попала в тюрьму здесь, в Амстердаме. Мне подсказали обратиться к вам, доктор… дело в том, что она очень слаба здоровьем…»

«Как ее зовут?»

«Нолли ван Верден».

Доктор проверил свои записи. «Да, вижу в списках, недавнее поступление… Расскажите мне что-нибудь о ней. Почему она в тюрьме?» Корри сказала, что Нолли арестовали за укрывательство еврея, но она является матерью шестерых детей, и, если она останется в заключении, дети станут обузой для государства».

«Что ж, посмотрим, что можно сделать».

Он проводил Корри до двери без дальнейших комментариев.

Неделя превратилась в две, ждать стало совсем невыносимо.

Она вернулась в дом доктора.

«Как поживают ваши собаки?» – спросила она с порога.

«Госпожа тен Бум, вы, кажется, сомневаетесь в том, что я готов помочь вашей сестре. Пожалуйста, предоставьте дело мне».

Корри оставалась непреклонной. «Я все понимаю, доктор, но если она не вернется в течение недели, я приду снова, чтобы, как минимум, поинтересоваться о здоровье ваших собак».

В начале сентября союзники начали бомбардировки северной Франции, Бельгии и юго-западной Голландии. Восьмого сентября капитулировала Италия[26], а пять дней спустя, 13 сентября, Нолли отпустили из тюрьмы. Вернувшись в Бейе, она объявила, что одной из еврейских женщин, которых приютили ван Вердены, тоже удалось спастись; подпольщики совершили успешный налет на грузовик, который вез ее в Амстердам.

Семья тен Бум со своими «гостями», сентябрь 1943 года. Первый ряд: Хенк Видейк, Мирьям, отец Хенка Весселса. Второй ряд: Опа, Ганс, Мэри. Стоят: «Фердонк», тетушка Кеес, господин Инеке, Дженни ван Данциг, тетя Беп, Йоси

На следующей неделе Ганс, Мэри, Остин и Хенк вернулись в Бейе. Теа нашла себе новое место, и вместо нее быстро поселили восемнадцатилетнюю Мирьям де Йонг. Ко всеобщему удивлению, оказалось, они хорошо знакомы с Йоси.

«Ну, что ж, – сказал он, когда Бетси начала их знакомить, – мы ждем Мессию, а посмотрите, кто появился вместо него. Взгляните, разве это не очаровательная Мирьям, дочь моих хороших друзей?»

«Господин Моссель, я никак не ожидала встретить вас при таких обстоятельствах. Теперь, когда вы рядом, я уже чувствую себя, как дома».

Йоси сиял. «Это Мирьям де Йонг, дочь одного из самых важных людей в нашем мишпохе[27] в Амстердаме».

Мирьям быстро стала неотъемлемой частью семьи Бейе, особенно близко они поладили с Каспером Бомом. Однажды вечером, завершив вечер молитвой, Опа вверил Мирьям и ее семью заботе Господа.

«Спасибо», – прошептала Мирьям ему на ухо, целуя его на ночь.

Радость, которая пришла с новой жилицей Мирьям, однако, быстро померкла после дурных утренних новостей. Член подпольной организации сообщил, что отец Хенка Весселса был арестован гестапо вместе с еврейской женщиной и ребенком, которых он прятал. Так, жители Бейе приняли на себя еще один удар. Семья Весселсов и тен Бумов состояли в одной сети Сопротивления и регулярно обменивались адресами, информацией и продовольственными карточками.

В тот же непростой день подоспел другой курьер с еще худшими новостями: накануне вечером родителей Мирьям тоже задержали во время рейда в Амстердаме. Новость прозвучала ошеломляюще: свидетели подтвердили, что обнаруженных евреев доставили прямо на железнодорожную станцию и погрузили в вагоны для скота, направлявшиеся в Польшу. Родители Мирьям, скорее всего, погибнут в течение нескольких ближайших дней. Бетси, Ганс и Мэри были на кухне, готовили обед и тоже случайно услышали новости.

Корри предложила не рассказывать Мирьям о ее родителях, только о рейде в целом.

Как и следовало ожидать, Мирьям и без рассказов предположила худшее.

После обеда Опа взял ее за руку и начал читать Псалом 22: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной».

Мирьям плакала, а Опа продолжал читать и сжимать ее руку. Закончив, он положил обе руки поверх рук Мирьям и помолился за нее и всех обездоленных, проживавших в Бейе.

Позже в тот же день, когда Ганс и Мирьям мыли посуду, сообщили, что мать Хенка тоже арестовали во время рейда. «И он еще не знает, – сказала Мирьям, – что его родители находятся в руках гестапо».

Ганс молча спрятал глаза. Мирьям беспокоилась о Хенке и его семье и не знала, что ее собственные родители давно арестованы и их ожидает худшая участь. Ганс собрался с мыслями и повернулся к девушке.

«Мы не знаем, где наши родители, и не знаем, что с нами будет. Вы не представляете, благополучно ли доберетесь до своего нового места, а я, может быть, и не догадываюсь, что меня арестуют сегодня вечером. Ситуация для всех крайне ненадежная. Но не забывайте текст, который Опа читал нам после обеда. Мы никогда не остаемся одни, Мирьям. Наш Бог не оставит нас даже в этой долине смерти. Мы действительно должны доверять Ему, потому что сами больше не можем ни на что повлиять».

Бетси, которая слушала речь Ганса из гостиной, вошла в кухню и обняла Мирьям. «Вот