Что приносит тьма - К. Харрис

– Нет, – покачала головой Геро, подходя ближе и глядя, как муж перелистывает странные письмена. – Однако на форзаце обнаружилась надпись, которая указывает, что книгу скопировали в Амстердаме. Блумсфилд говорит, это сефардская скоропись[13]. У меня есть приятельница по имени Абигайль Макбин, она слывет знатоком древних магических текстов. Абигайль как-то рассказывала мне, что такие книги называют «гримуарами» и… – жена умолкла, прищурив глаза на заулыбавшегося Себастьяна: – Что тут смешного?

При этих словах Девлин расхохотался. Геро водила дружбу с множеством умных, интересных и абсолютно далеких от светского общества людей: от ученых и поэтов до реформаторов и художников. Она знала геологов и архитекторов, антикваров и инженеров – вполне следовало ожидать, что среди знакомых леди найдется хотя бы один человек, изучающий древние магические тексты.

Веселье улетучилось, когда Себастьяну пришло в голову, что мужчине не подобает принимать помощь жены в попытках доказать невиновность мужа своей бывшей любовницы.

– Тебе не нужно этим заниматься.

– Нет, нужно, – выдернула рукопись из его пальцев Геро и начала отворачиваться от окна, но запнулась, устремляя взгляд на темную улицу.

Дождь перешел в затяжной ливень, низко нависшие тучи закрывали весь свет, который мог остаться в небе. Женщины с накинутыми на головы шалями спешили сквозь сгущающиеся сумерки, постукивая деревянными башмаками. На вымытой дождем брусчатке отражалось тусклое мерцание масляных фонарей. По мостовой промчало украшенное короной и запряженное серыми в яблоках лошадьми ландо. Из-под его быстро вращающихся красных колес на тротуар веером полетела вода, обрызгав штанины человеку, который стоял возле подвальных ступенек здания через дорогу от особняка Девлинов. Мужчина в низко надвинутой на лоб шляпе с широкими полями не отпрянул, не пошевелился – просто стоял, не сводя глаз с дома виконта.

– Что такое? – спросил Девлин, наблюдая, как меняется выражение лица жены.

– Вон тот человек. Он таращится на наш дом уже почти час. Я заметила его, когда показывала мистеру Блумсфилду манускрипт. Мы поднесли книгу к окну, чтобы рассмотреть при остатках дневного света…

Но Себастьян уже оттолкнулся от подоконника и стремительно направился к двери.

ГЛАВА 18

Ураганный ветер швырнул выскочившему из дома Девлину в лицо дождь, затрепал полами одежды. Щелкнул кнут, и пара лохматых тяжеловозов преградила виконту дорогу, вынудив резко остановиться на краю тротуара. Огибая груженную углем телегу и чертыхаясь от нетерпения, Себастьян почти настроился, что, пока он доберется до противоположной стороны улицы, наблюдатель в широкополой шляпе исчезнет в тумане. Но тот оставался на месте, дожидаясь приближения виконта. Темный от дождя сюртук мешком болтался на худющем, словно скелет, теле, рот широко растянулся в идиотской улыбке.

– Кто вы, черт подери, и почему следите за моим домом? – требовательно поинтересовался Девлин, останавливаясь перед незнакомцем.

– Забавно, что вы такое спрашиваете, – отозвался тот, – потому что я хотел задать этот же вопрос вам.

Обильно тронутые сединой темные волосы свисали чересчур длинными, спутанными и сальными прядями, обрамляя ввалившиеся щеки, запавшие черные глаза слезились. Нос носил следы давнего серьезного перелома, вздувшийся красный шрам обезображивал пол-лица. На вид неизвестному можно было дать как лет тридцать пять, так и пятьдесят, поскольку непогоды и нездоровье огрубили его кожу и углубили складки вокруг рта. На мгновение мужчина показался Сен-Сиру смутно знакомым, но тут изможденные черты дернулись, и ощущение узнавания пропало.

– Какой вопрос? – нахмурился Себастьян.

– Кто вы?

– Хотите сказать, будто поэтому мокнете здесь? Потому что желаете узнать, кто я такой?

– Да, именно.

Ливший вокруг дождь рябил грязную воду в сточной канаве, барабанил по железным перилам лестницы, ведшей в подвальную кухню, и сбегал ручейками по лицу улыбающегося человека.

– Она хорошенькая, ваша жена. – Оскал незнакомца стал еще шире. – Очень хорошенькая.

Себастьяна захлестнуло волной распаленного страхом бешенства. Впечатав неизвестного спиной в кирпичную стену стоявшего сзади дома, он придавил предплечьем худосочное горло.

– Что, черт возьми, это означает?

Чудаковатый тип замотал головой, все так же пугающе ухмыляясь:

– Ничего не означает.

– За каким дьяволом вам знать, кто я?

Мужчина зажмурился, издавая странный, полузадушенный смешок.

– Я видел вас. Видел, как вы выходили из его дома.

– Из чьего дома?

Напрягая жилистые мышцы, растопырив пальцы, незнакомец вжал руки в кирпичную стену, а затем распахнул глаза, и они были, словно у младенца или у дряхлого старика, когда ум утрачивает способность мыслить и просто смотрит на мир с беспомощным замешательством и тоской.

– О, этого я не могу вам сказать.

Виконт отступил на шаг назад, отпуская противника.

– Держитесь подальше от моей жены. Вам ясно?! Держитесь подальше от моего дома и от моей жены. Замечу, что снова тут околачиваетесь, – напущу на вас городскую стражу.

Однако тот теперь смотрел не на Девлина, а куда-то ему за спину. Обернувшись, Себастьян увидел Геро, которая спокойно переходила мостовую, приподнимая подол белого муслинового платья над грязью и навозом.

Когда Девлин оглянулся, незнакомец уже исчез.

– И кто же он такой? – поинтересовалась виконтесса, ступая на тротуар рядом с мужем и провожая взглядом удалявшуюся тощую фигуру. Порыв ветра обвил супругов хлесткими дождевыми струями.

– Тот, кому самое место в Бедламе.

Геро перевела глаза обратно на мужа.

– Вот как? Вроде человека, который выскакивает под ливень без головного убора и плаща?

Себастьян отер лицо от воды и посмотрел на жену. Дождь скапывал с ее намокших локонов, сбегал по щекам, пропитывал элегантное платье, так что тонкий муслин облегал все изгибы и выпуклости статной фигуры.

– Вроде тебя?

Лицо Геро озарилось веселым удивлением, и она разразилась звонким смехом, запрокинув голову к небу.

Ливень утих поздно вечером, лишь для того чтобы возобновиться сразу после полуночи.

Лежа без сна в постели жены, Девлин смотрел, как разряды странных зеленоватых молний подсвечивают низкие тучи, клубящиеся над зловонными улочками и захлестнутыми дождем доками на востоке. После короткого, захватывающего дух затишья зарокотал гром, нарастая в сотрясающее стекла крещендо, пробуждая воспоминания, которые Себастьян предпочел бы изгнать из памяти.