Капитали$т: Часть 4. 1990 - Деметрио Росси

не повторится. Можете подойти, он все скажет.

— Нет! — отшатнулся от меня Бубенцов. — Вы зачем это мне… привезли?

— А что мы должны были сделать? — серьезно сказал я, мрачно глядя на Бубенцова. — Поставить на вид мы ему не можем. Строгий выговор таким парням тоже до лампочки. Даже из партии исключить нельзя, он сто процентов не член!

— Такие дела делаются так, — подтвердил Серега. — А че? Мы что-то не так сделали?

— Там кровь, — выдавил Григорий Степанович.

— Если человека сильно ударить, то у него может пойти кровь, — объяснил Серега. — Неаккуратно, конечно. Но мы отмоем.

— Мы свою часть дела делаем, — сказал я. — Все как договаривались. Ведь так, Григорий Степанович?

— Делаете, — машинально повторил он. — Но вы… увезите отсюда… А я к себе пойду.

— Хорошего рабочего дня, — пожелал я Бубенцову на прощание.

Глядя, как директор завода медленно бредет в сторону проходной, Серега презрительно сплюнул и сказал:

— Слабак. А еще в секретарях обкома ходил…

Глава 10

Березу мы отпустили. Серега, который изначально был против этого, недовольно сопел. Я думал о том, что может быть он и прав. И даже, скорее всего прав. Пока у нас все идет не очень хорошо. Как в голливудском боевике категории «Б». Главный герой, преисполненный благородства и чести, отпускает главного злодея. Поступает в соответствии со своими представлениями о прекрасном, а потом всю оставшуюся часть фильма тратит на то, чтобы главного злодея уконтрапупить. И хорошо, если это у него получается. Хуже, когда главзлодей появляется в самом финале, без пяти секунд до хеппи-енда, и всаживает герою пулю в спину. Как в фильме «Путь Карлито». «Я Бенни из Бронкса, помнишь меня?» И вот, у нас ситуация, в которой хорошего решения нет и быть не может. Отпустить опасного парня, который наверняка попробует отомстить. Или убить его. Как вариант — искалечить. Все плохо. А ведь война за собственность пока еще даже не началась. Идет дележка сравнительно небольших денежных ручейков. Мелочевка, если по большому счету.

Наплевать, подумал я с досадой. На удар мы ответили. Свою порцию впечатлений Григорий Степанович получил, может быть теперь немного придет в себя. И если этот придурок Береза хоть немного дружит с головой, то больше не сунется.

А на следующий день к нам в контору пришел посланник от Николая Николаевича — парень лет двадцати пяти, немногословный и с военной выправкой. Он принес большой запечатанный конверт, отказался от кофе и тихо удалился.

В конверте было несколько листов с текстом, отпечатанным на машинке. Выдержка из какой-то аналитической записки, содержащая в себе сведения, представляющие интерес для прессы. Наверняка секретные. Николай Николаевич определенно решил вынести сор из избы. Использовать гласность в качестве оружия в ведомственной войнушке.

В аналитической записке речь шла о возможном сотрудничестве майора (фамилия вымарана чернилами) и подполковника (фамилия вымарана чернилами), занимающих должности (вымарано чернилами) с организованной преступностью. Составитель записки отмечал аномально высокую раскрываемость преступлений, которую демонстрирует отдел, возглавляемый вышеупомянутыми майором и подполковником. Самые высокие показатели в регионе, при этом в городе действует не менее пяти ОПГ, в том числе и крупнейшая из них, возглавляемая (вымарано чернилами), который в криминальных кругах известен как «Гусар». Составитель записки предполагает наличие сговора между вышеуказанными майором, подполковником и предводителем преступной группы. Последний, обладая значительным влиянием в криминальном мире, принуждает уже изобличенных милицией преступников давать ложные показания о совершении ими иных преступлений, числящихся как нераскрытые. Майор и подполковник, в свою очередь, закрывают глаза на деятельность организованной преступной группировки.

Ай да Виктор Федорович, подумал я с невольным восхищением. Нормально устроился. Сдает ментам всякую уголовную шушеру, на которую вешает и свое, и чужое. И милиционерам — сплошной профит. Высокая раскрываемость, от начальства благодарности и звания, а от Гусара, наверняка, не только козлы отпущения, но и наличные, куда же без них… В принципе, ничего нового в этом нет, предшественника Гусара, Володю Седого, не без основания подозревали в таких вещах. Отличие, наверное, в масштабах личности этих людей. Гусар — мужчина серьезный и мыслит масштабными категориями. Слишком масштабными, в этом проблема наших отечественных криминальных боссов. Безграничные аппетиты, желание загрести все больше и больше ресурса, не имея возможности удержать уже захваченное… Жадность, как известно, губит фраера…

В конце автор аналитической записки отмечает, что организованная преступная группа, возглавляемая Гусаром, в ближайшее время рассчитывает распространить свое влияние и на нелегально работающий автомобильный рынок, в результате чего прогнозируется конфликт между группировками, в том числе и с применением оружия. В конце автор рекомендует отработку данного рынка с целю его декриминализации.

Толковый автор, подумал я. Все очень похоже на правду. Матвей, конечно, очень огорчится, когда узнает про ситуацию с авторынком. Очень огорчится…

С Ярославом, молодым журналистом из «Вечернего города», мы встретились в кафе «Мороженное». Этот парень — прирожденный журналист, подумал я. Когда он получил машинописные листки, глаза у него загорелись, а окружающий мир исчез — он полностью ушел в чтение.

— Ого! — сказал он, нехотя отрываясь от бумаг. — Ничего себе! Это же бомба, Алексей… М-м-м…

— Просто Алексей, — махнул рукой я. — Бомба, ты прав. Может получиться интересный материал.

— Сделаем! — воскликнул он с воодушевлением. — Только плохо, что ничего конкретного нет. Ни фамилий, ни должностей…

— Конкретики, к сожалению, не будет, — сказал я.

— И откуда эта бумага пришла, конечно же, тайна?

Я улыбнулся.

— Источник пожелал остаться анонимным.

— Ну хотя бы с собой эти бумаги взять можно⁈ — с отчаянием в голосе спросил Ярослав.

— Нельзя, — отрезал я. — Прямо здесь читай и запоминай. Можешь что-нибудь у себя записать, но на этом все.

С тяжелым вздохом Ярослав снова погрузился в бумаги, предварительно вооружившись блокнотом и ручкой. На этот раз оторвался он от них только через четверть часа…

— Да… — задумчиво сказал он, когда бумаги перекочевали обратно в мой портфель. — Такие чины и в таком дерьме… Это что, выходит, что преступников вообще не ловят?

— Ну почему, — усмехнулся я, — каких-то наверняка ловят. Но бывает и вот так, как в этих бумагах. Зачем искать преступника, если есть готовый?

— Если мы хоть как-то можем это поправить… — сказал Ярослав. — То нужно делать все возможное… Ведь мы можем поправить, правда? — он с