Папина Незабудка (СИ) - Ройс Саша

На сей раз любопытство меня недолго уламывает, ведь в детской свет приглушен, а на окнах плотные занавески. Достаточно мАленькой щелочки, чтобы увидеть, что происходит там внизу.

- Ну что, спалим твоего папку? – заговорщицки шепчу я Виолетте, подмигивая.

Ну, вот я уже у заветного окна. Осторожно отодвигаю плотную ткань.

Тима я взглядом выцепляю сразу. Он стоит напротив парня, который вальяжно упирается поясницей в темную иномарку с включенными фарами.

Глава 18. Свидетель

Тимофей

Моя попытка наладить жизнь после гибели любимой женщины выглядела весьма удачной.

В груди разгорелся тот пресловутый огонь жизни и полыхал теперь красивым светло-голубым пламенем.

Каким-то необъяснимым для меня чудом, способом Вика смогла столь быстро войти в мою жизнь, освоиться в ней.

За короткий срок я привык к девушке. Никогда бы подумать не мог, что именно Вика, сестренка старого давнего друга Лёхи, станет моей чудотворной подпиткой.

Мне было с ней легче дышать, легче просыпаться каждый день, легче думать и строить планы на завтра. Это было неожиданно, а ее жгучее внимание к моей персоне льстило неимоверно.

Но Бог словно испытывал меня, когда я на абсолютно чужой незнакомой мне девушке, увидел браслет покойной супруги.

Мир будто исказился разом…

Я не мог забыть и оставить это бесследно. Отпустить Ульяну я тоже не мог. Слишком мало прошло времени.

В душе поселилось роковое предчувствие, что эта находка может приоткрыть мне неизвестные до этого момента обстоятельства гибели моей жены.

Вот узнаю всю правду и тогда смогу спать спокойно!

По закону у меня не получилось. Синий обещал экспертизу, но криминалист почему-то тянул. Будто специально, зная, что для меня это очень важно, очень личное, и что ждать – больше нет моих сил.

Меня захлестнуло наваждение.

Казалось, образ Ульяны восстал из гроба и стал преследовать меня…

Я понимал, что так будет до тех пор, пока я не выясню все, что произошло с моей женой на самом деле. Только тогда я смогу отпустить её. Только тогда я смогу жить на этом свете с чистой совестью, а по ночам закрывать глаза. Немаловажно и то, что перед дочерью мне не будет стыдно. И я смогу произнести заветную фразу: «Я сделал всё, что мог…»

Общение с Викой меня спасало. Дарило мне свет, когда я блуждал в лабиринтах своих теорий и версий, когда ловил себя на том, что в который раз завис на образе Ульяны.

После того, как ко мне вернулся браслет жены, мне стало сложнее.

Вика любит меня. А я слишком быстро привязался к ней. Удобно. Комфортно. Понимают. Любят. Холят. Лелеют. Она стала моим воздухом, спасательным кругом.

Я всё осознавал. Всё. Но ничего не мог поделать.

Чисто теоретически – я должен уйти. Решить свои проблемы связанные больше с совестью и честью семьи. Разобрать все по пунктам в деле жены. Отпустить её. И только потом смотреть в сторону Вики. Моего Совёнка. Моей маленькой девочки.

Она будто предчувствовала неладное. Не соглашалась на отношения со мной. Хотя я чувствовал и видел, как она тянется ко мне. Как неистово обнимает меня. Как дышит через раз, когда я оказываюсь совсем близко.

Я не люблю, когда мне говорят: «нет». Поэтому я воспользовался слабостью Вики, её чувствами ко мне, и получил отношения сразу, а не потом, когда по совести можно.

Меня тянуло к ней. Она мне нравилась. Чем больше я общался с Совой, тем меньше болели мои раны.

Появление браслета вклинило между нами тень моей покойной жены Ульяны. Я должен сделать все, чтобы успокоить и себя, и её. Теперь я не остановлюсь, пока не достигну обозначенной цели.

Еще задача – всё устроить так, чтобы Вика ни в коем случае ничего не заподозрила.

Однако вчерашнее наше с ней свидание стало моим прикрытием встречи с Витей Строгим.

Несколько лет назад мы с ним пересеклись. Случайно. Я ему тогда помог, не догадываясь, кто он, и совершенно не ждал никакой благодарности в ответ. А он мне – тут же свой номерок бросил и сказал, что, мол, нужна будет помощь – звони в любое время дня и ночи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Помню, я ему улыбнулся, как самоуверенный индюк, и сказал, что, мол, вряд ли.

А щучка-то пригодилась.

Спустя сколько лет!

Витя нынче главный в городе. С той стороны. С темной.

Позвонил.

Он узнал.

И назначил встречу в «Черном Лебеде».

Позвал Вику на свидание, чтобы прикрыть настолько неординарный визит в изысканное заведение.

Никто не просек.

Мы без лишних свидетелей поговорили со Строгим, и он дал слово в кратчайшие сроки разрешить мою «проблемку».

Я вернулся к Вике.

Умная девочка не задавала лишних вопросов. Тем я еще больше был признателен ей. Она выглядела в моих глазах почти святой. А когда осознание происходящего настигало меня – я испытывал поистине тяжкие муки совести.

Вот и сейчас я оставил её, такую желанную красивую девочку…

Потому что Витя Строгий сдержал свое слово, Виталик, словно по свистку прискакал ко мне во двор.

- Чё надо?

Борзый парень.

От полиции пронесло, так гонор подрос, будто на дрожжах.

Он с шумом выплюнул внушительный комок жвачки в снег, громко захлопнул за собой дверцу и развернулся ко мне, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

Подбородок сопляка дерзко вздернут, а черные глаза горят с осторожным прищуром.

- Витя сказал, ты хочешь перетереть со мной по поводу своей жены. Давай быстрее, - пацан нетерпеливо покачивается из стороны в сторону. – Тебя может никто не ждет, а меня ждут!

Вот засранец.

Ладно, и не таких ломали.

Без суеты подхожу ближе, останавливаюсь от говнюка на расстоянии вытянутой руки.

- Если ты, Виталик, сильно торопишься, то можешь ехать. А я поеду в Москву. Нарою доказательства твоей причастности к аварии, в которой погибла моя жена, и ты сядешь, - размеренно чеканю я.

- Ладно, соррян (извини)! – стреляет взглядом в стороны, опускает руки к карманам джинсов. – Чё хотел? У меня есть время.

Ожидая моего вопроса, он уставился в темноту за моим плечом.

- Я знаю, что ты был на месте аварии. Отпираться бесполезно. Скажи мне правду, и я больше тебя не трону. Если только ты не убил мою жену.

- Да не трогал я её! – резко дернул головой Виталик.

- Тогда расскажи мне, что видел, что слышал, и я больше тебя не побеспокою.

Его плечи поднялись от глубокого вздоха, а когда опустились, он начал рассказывать.

- Я случайно там оказался, - он задумчиво выдвигает нижнюю челюсть, окунаясь в воспоминания.

- Верю. Продолжай.

- В Москве по непыльным делам был, - потирает ладонью подбородок, - потом рванул обратно. Сюда.

- К Вале?

- Да, - с недовольством подтвердил парень.

- Выезжаю на трассу – а там такое! Я остановился. Думал, помогу, чем смогу.

Он мельком взглянул на меня в нерешительности продолжать или нет. Я едва заметно кивнул и он продолжил.

- Машина перевернута была. А девчонка… Жена твоя наполовину вывалилась из окна. Она дышала, но сердце уже сбило ритм. Она заметила меня. Глаза так распахнула… И сказала…

- Что сказала? – не выдерживаю я и хватаю парня за грудки, подпирая корпусом его к машине.

- Да я сначала ничего не расслышал! Потом только разобрал, после того как поднес ухо к губам.

- Что. Она. Тебе. Сказала?

- Сказала: «Гелик черный».

- Чёрный гелик?

- Д-да.

- Всё?

- Всё. Клянусь! – он вскинул раскрытые ладони в характерном жесте.

Отпускаю парня, делаю шаг назад. Зрительного контакта с ним не прерываю. Вроде бы не врет.

- Почему «скорую» не вызвал? – презрительно цежу я.

- Да она умерла у меня на глазах. Тут же! Судимость у меня. Сразу бы записали в подозреваемые, и разбираться не стали. Тем более там, в Москве.

Смеряем друг друга взглядами.

- Цацку прихватит по-дурацкой злой привычке, - Виталик демонстративно закатывает глаза, - Вале подарок обещал. Времени не было по магазинам шататься. Спешил я. А жене твоей оно уже было ни к чему.