Папина Незабудка (СИ) - Ройс Саша

- Поехали, - после поцелуя хрипло выдыхает он.

Тянусь за ремнем безопасности, чтобы пристегнуться.

- Уже поздно, Тим, я не смогу быть долго у тебя.

- Останешься на ночь. Завтра отвезу тебя пораньше. Успеешь переодеться, и подкину на работу.

Суворов неторопливо выруливает на трассу.

- А это удобно?

- Это как раз удобно. Всё, Вик, давай без паники, - уговаривает меня он, строго глядя на дорогу.

- Хорошо, - мои губы растягиваются в воодушевленной улыбке, - больше не буду паниковать.

Мария Алексеевна встретила нас у самого порога. Она улыбалась, говорила добрые слова и не удержалась от того, чтобы не заключить меня в свои объятия.

- Спасибо, Мария Алексеевна, я тоже рада вас видеть, - питаясь лучиками света гостеприимной мамы Тимофея, признаюсь я.

Мы избавляемся от верхней одежды и моем руки, потом Тим что-то невнятное произносит матери и ведет меня в комнату. В свою комнату.

- Что случилось? Хочешь поговорить, прежде чем познакомить меня с дочерью? – мне, кажется, моя уверенность вернулась ко мне, и я чувствую себя в порядке.

- Вика, - хозяин дома смотрит на меня выразительно и даже поучительно, - ты не должна переживать, слышишь?

- Я не переживаю. Все прошло. Это твоя дочь и… - задумчиво увожу взгляд в сторону. – Ты должен понимать, Тим, - глаза начинает резать, - я не смогу от нее отказаться потом, - горло будто парализует невидимая сила, – даже в том случае, если у нас ничего не сложится.

Теперь смотрю на него открыто, выражая во взгляде всю серьезность своих намерений.

- Чувствами ребенка играть не стоит. Если я с ней познакомлюсь, то это будет навсегда.

С трудом, но я преодолеваю слезы, ком в горле и неясное состояние. Сейчас мне становится лучше. Эмоции выходят на стабильную прямую, а волнение отпускает.

В какой-то момент Суворов начинает мелко и понятливо кивать.

- Это правильно. Я никогда не буду тебе, Вик, препятствовать общаться с моей дочерью.

Меня не интересуют нюансы. Самое главное я получила.

Остановившись перед дверью комнаты Виолетты, ловлю себя на том, что чувствую себя легко и свободно, и улыбка плавно появляется на моем лице.

Тим осторожно толкает дверь и пропускает меня вперед.

Добро пожаловать в мир маленькой принцессы!

В детской другой запах, другая атмосфера тишины, мира и волшебства. Здесь все продумано и все для ребенка. Светлые и розовые краски поднимают настроение и словно возвращают в детство. В ту сладкую пору, когда ты умел радоваться заурядному воздушному шарику.

Милое кряхтение и протяжное «гу» привлекает внимание. Малышка недавно проснулась и еще не успела подняться около борта кроватки. Мы с Тимом подходим к ней. К нам присоединяется Мария Алексеевна.

Склоняюсь над кроваткой.

Передо мной лежит чудесный ребенок в красивом костюмчике. Большие светлые глаза с любопытством уставились на меня, а белый молочный кулачок уже потянулся в рот. Отец принцессы подает голос, и глаза-блюдца юркают в сторону.

Папа.

Родной человек рядом и девочка начинает активно дрыгать ножками. Следом она разводит кулачки в стороны и будто вырисовывает ими круги. Нечеткие слоги вырываются у нее. Она произносит что-то похожее на слово «папа». Вита переворачивается и встает на коленки, сейчас либо сядет, либо вытянется у борта кроватки.

- Она хочет к папе на ручки, - умиляюсь я, не отрывая взгляд от малышки.

Произношу слова тихо, почти шепотом. Положив руку на плечо Суворова, уже наблюдаю за ним.

- Возьми ее на руки, - вполголоса прошу я.

Тим без всяких разговоров выполняет мою просьбу. Малышка довольна, что оказалась у папы на ручках, а мне так проще с ней познакомиться.

- Приве-ет, - заглядывая в ее глазки, бережно касаюсь детских пальчиков.

Хвать.

И мой указательный палец уже в плену цепких молочных пальчиков. Уголки моих губ вмиг тянутся вверх.

- Все, Вика, не убежишь, - смеется Мария Алексеевна.

- Это тётя Вика, познакомься, Незабудка.

Невинно приподнимаю брови, услышав домашнее прозвище дочери Тима.

- Почему Незабудка? Ведь Виолетта – это фиалка?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Суворов не упускает возможность погримасничать.

- Ну, я не садовод, чтобы в цветах разбираться, - он слегка покачивает дочку в руках, чтобы ей было не скучно. Задумывается ненадолго и говорит: - вообще из-за цвета глаз я так прозвал дочку.

В груди полыхнуло.

Точно.

Цвет глаз очень красивый. Будто чистое летнее небо.

У Ульяны были такие глаза…

- Возьмешь?

Отвлекаюсь от своих дум, когда отец семейства предлагает мне взять Виту на руки.

- Да, конечно, - осторожно принимаю девочку на руки. Крупная малышка. Тяжелая.

- Не пушинка, да?

- Да, - улыбаюсь и качаю малышку, как делал это Суворов, - Тим, ты замечательный отец, - неожиданно срывается с моих губ.

Мы смотрим друг на друга с каким-то немым пониманием.

- Вика, сколько ты всего накупила! – ахает за спиной мама Тимофея. – Как будто на День Рождение!

- Да что вы, Мария Алексеевна, не преувеличивайте. Это всего лишь игрушки для развития ребенка. Сейчас чего только нет! Даже в интернет-магазине глаза разбегаются.

- Ой, и не говори, солнышко, но все равно много.

Женщина принимается вынимать подарки из пакета.

- У тебя были в детстве любимые игрушки? – обращаюсь я к Тиму, крепко удерживая Виолетту в своих руках.

- Да, пистолеты.

- Понятно все с тобой! – хихикаю я.

- А у тебя?

- А у меня… - предаюсь приятным воспоминаниям, - а у меня был разноцветный клоун. Его можно было заводить ключом в спине, и тогда он безудержно смеялся. Помню, когда я плакала по какой-либо причине, брат брал его, заводил и… этот смех был такой заразительный, что все слезы тут же прекращались, и я уже не помнила, почему плакала.

- Хм, интересно.

- Да, хорошее средство от плохого настроения.

- И где теперь этот клоун?

- С ним расправился мой брат. Всего лишь разобрал его по винтикам, пока я была у бабушки на летних каникулах. Его тогда оставили дома, потому что где-то ветрянку подхватил.

Тим гладит меня по спине, явно жалея об утрате.

На два последующих часа я окунулась в бытовую жизнь Тима. Мы поужинали, поиграли с Витой и уложили ее спать. Пожелав нам спокойной ночи, в свою комнату ушла и Мария Алексеевна.

Потом Тим затащил меня в душ, и мы помылись вместе.

- Ты все-таки бесстыдник, - ворчу я на него, когда мы возвращаемся в его комнату.

- Немного есть, - компромиссно соглашается он, прикрывая дверь.

На мне черная футболка Тимофея. Смотрится как платье. Удобно и привычно.

Я спешу расчесать волосы. Хорошо, что в моей сумочке всегда косметичка и мини-набор по уходу за собой. Достаю свою любимую расческу и подхожу к зеркалу.

Одной я успеваю провести всего несколько секунд, после замираю от горячего дыхания на щеке. В следующее мгновение вижу, как крепкие руки смыкаются на моей талии. Увитые венами ладони накрывают низ моего живота, словно щит и медленно-медленно опускаются ниже…

Громкий беспардонный звонок заставляет нас с Тимом отскочить друг от друга. Он делает нервный полукруг по комнате и подхватывает гаджет со стола.

- Да, - резко выдыхает он, поднеся телефон к уху.

Собеседник что-то говорит. Я ничего не могу разобрать, потому что Тим с каждым шагом увеличивает расстояние между нами.

- Сейчас выйду.

Мне стоит огромных усилий, чтобы не бросится расспрашивать его. Словно ни в чем не бывало, возвращаюсь к своим женским штучкам.

- Я скоро. Просто должны кое-что передать.

Киваю и делаю вид, что мне все равно, но душа-то не на месте.

Тим оперативно одевается и уходит.

Чертовы минуты, они попросту бесконечны!

Дверь Суворов оставил открытой, и я буквально сразу улавливаю какой-то шум в детской.

Малышка проснулась. Решаю сама ее успокоить. У меня получается. Взяв Незабудку на руки, сюсюкаюсь с ней, разговариваю, пока ее папа где-то ходит. Кстати, окно в комнате Виточки как раз с видом во двор.