Комбат. За личное мужество - Андрей Воронин

И тут в предусмотрительно запертую дверь кто-то настойчиво постучал.

— Татьяна, ты там?! — спросил Мельников.

— Здесь, здесь… — недовольно отозвалась Татьяна. — Мы с Анжелой отдыхаем.

— А больше у вас никого там нет? — с тревогой спросил Мельников.

— Нет, нет здесь больше никого… — ответила Татьяна.

— А то мне говорят, будто мужские голоса слышали… — сказал Мельников.

— Откуда здесь мужчины?! — возмутилась Татьяна и тут же поспешила уточнить: — Мы кино смотрели.

— Ну открой. А то тут соседи вроде как видели, что к вам лезли какие-то мужики… — не отставал Мельников.

— Может, они спрятались, а вы их не заметили, — послышался еще один мужской голос. — Анжела, ты там?

— Константин, — срывающимся голосом проговорила Анжела, — кто вам дал право вламываться в этот дом? Нет здесь никаких мужчин!

— Анжелка, открой, может, вы просто не заметили! Они где-то там у вас спрятались. Может, в ванной, в туалете. У вас же есть туда выход, — послышался еще один голос.

— Гарик, и ты тут?! — Анжела вскочила и, как показалось всем, устремилась к двери, чтобы распахнуть ее.

Комбат едва успел удержать ее. Но Анжела сама остановилась и продолжила диалог через дверь:

— Так где вы были?! Я же просила со мною сюда на вечеринку сходить, а вы куда-то исчезли. И вообще-то вы оба у меня на службе. И я вправе вас уволить! Что это за охранник, которому не дозвониться?!

— Анжела, лапа, ты че?! — спокойно и вкрадчиво отозвался Константин.

Анжела смутилась и покраснела.

— Мы сами видели, как в дом по пожарной лестнице влезли грабители, — так же спокойно сказал Константин. — Два пацана и баба. Если они до вас доберутся, серьги с ушами выдерут.

Анжела обернулась, и в ее глазах отразился ужас.

Между тем Комбат осторожно выглянул в окно и сделал знак Василию и Лизе, которая только что вышла из ванной комнаты.

— Да там они, Гарик, там… — сказал Константин, с силой дернув ручку.

Дверь неожиданно поддалась, и в комнату ворвались Константин, Гарик и Мельников.

Анжела повернулась к окну, где только что стояли Борис, Василий и Лиза, но их и след простыл, а Татьяна как ни в чем не бывало дремала на диване.

Константин метнулся к окну, но оно было закрыто. Татьяна, приоткрыв глаза, улыбнулась и слегка наигранно возмутилась:

— Ну и как это понимать?! По какому праву вы врываетесь в частные владения?

— По праву первой ночи! — гаркнул Константин и, распахнув окно, спрыгнул вниз.

— Костя, они уехали. На джипе уехали! — закричал Гарик, и все действительно услышали шум мотора выехавшей за ворота машины.

Было слышно, как завелась и рванула следом еще одна машина.

— Ну, от Кости они далеко не уедут. Костя их догонит! — воскликнул Гарик.

— Прости, Анжела, что так получилось, — пожала плечами Татьяна и, сурово глядя на мужа, который, очевидно слабо что-нибудь понимая, стоял в дверях, добавила: — А ты?! Кого ты впустил?! Ты обо мне, о ребенке подумал?! А перед гостями в каком свете себя представил!

— Мельников, нашу машину угнали! — послышался из коридора резкий женский голос.

— А на хрена ты ключи оставила?! — кричал мужчина.

— Мельников, что за финты! — возмущался кто-то еще.

— Да тише вы! Ребенка разбудите! — взвизгнула Татьяна.

— Пошли отсюда… — сказал Гарик, беря Анжелу за руку и вытаскивая ее в коридор.

Когда они спустились вниз, в ворота въехала синяя «ауди», и из нее выскочил Константин.

— Не догнал! — зло сказал он, глядя из-под насупленных бровей на Анжелу.

— Домой, — сказала Анжела и добавила: — Я хочу домой.

Несмотря на то что на плечах у Анжелы была накинута меховая накидка, ее начинало знобить.

Анжела позже и сама не помнила, как добралась дома до постели и уснула.

Проснулась она, как засвидетельствовал лежащий на подушке мобильник, в два часа ночи. Озноб прошел, но щеки горели и голова была тяжелой. Явно поднялась температура. Анжела знала, что так ее организм обычно реагирует на стрессы. И сразу вспомнила, что вчера вечером она действительно пережила стресс. Но додумать до конца она не успела. В коридоре послышались голоса. Костя и Гарик о чем-то горячо спорили.

— Тише ты! Анжелку разбудишь! — прошипел у самой двери Гарик.

— Да спит она. Напилась у соседей и спит, — резко оборвал его Константин.

— Ну, ты будущий муж, тебе видней, — с издевкой процедил Гарик.

— Ладно. Не трепись, пойдем все обмозгуем! — сказал Константин, открыл дверь соседней комнаты, где стояли диван, два кресла, невысокий стеклянный столик и полки с книгами и дисками. Напротив дивана на стене висел экран и стоял дивиди.

Анжела сначала хотела выйти в коридор и, припав к двери, послушать, о чем же собираются договариваться Гарик и Константин, но, приподняв голову, поняла, что не только стоять у двери, но и сидеть ей будет не по силам. И тут ее взгляд упал на кружку, которая стояла на тумбочке. Очевидно, кто-то из прислуги приносил ей на ночь морс. На дне еще было немного. Анжела поспешно допила морс и, вспомнив лагерное детство, приложила кружку к стене. Она не ошиблась. Слышимость была прекрасной. И первое слово, которое услышала Анжела, было «Малиновский». И она тут же вспомнила вчерашних незваных гостей. Среди них была молодая женщина Лиза, которую Татьяна или кто-то из присутствующих, кажется, назвали Малиновской.

— Малиновский нам теперь не поможет. И Лиза эта ни фига не знает… — сказал Константин.

— Вот-вот, Лиза… Рубинштейн бумаги подписал. И теперь, если мы ему жену не вернем, он нас из-под земли достанет и уроет, — не скрывая волнения, проговорил Гарик.

— Да успокойся ты! — одернул его Константин. — Все будет тип-топ. Некому нас будет ни искать, ни урывать.

— Ты что же, собираешься с Рубинштейном поступить так же, как с Малиновским?! — не то удивился, не то испугался Гарик.

— Только механика еще не нашел, — хмыкнул Константин. — Механика для легионера. Сам я руки марать больше не хочу. А у тебя, Гарик, кишка тонка работу такую делать.

— И сколько теперь киллеры за работу берут? — поинтересовался Гарик.

— Не, пацан, тебе я и за бесценок такую тонкую работу не поручу! И не надейся! — хмыкнул Константин. — Буду искать. Времени хоть немного, но есть.

— И в чем наша выгода от того, что Рубинштейна убьют? — поинтересовался Гарик.

— Выгода самая что ни на есть прямая! — заявил Константин, четко выговаривая каждое слово. — Даже целых две выгоды. Во-первых, за похищение дочери и жены мстить не будет. А во-вторых, ведь в бумажках, которые он подписал, хотя и мелким почерком, но ясно сказано: если член общества «Легион» погибает, все отчисления по договору переадресуются на счет детективного агентства, которое обязуется расследовать причины его смерти, на один из Анжелкиных швейцарских счетов…

— Ты рассчитываешь на то, что он твоим скоро станет? — спросил Гарик.

— Не так скоро, не так скоро… Сначала еще жениться надо, а потом уже в наследство вступить… — задумчиво произнес Константин.

— Ты что, Анжелку тоже, как ты там выражаешься, механику закажешь? — как показалось Анжеле, изрядно струхнув, спросил Гарик.

— Не так скоро… Не так скоро… — повторил Константин.

И Анжела, у которой уже затекла удерживающая кружку у стены рука и голова едва держалась на шее, почувствовала, что у нее по спине пробежали мурашки. А может, это просто снова начинался озноб.

Разумом она всегда понимала, что Константин, да и Гарик, не просто так крутятся возле нее. Но эмоционально, физически она незаметно для себя все больше и больше привязывалась к одному и другому. Теперь получалось, она находилась во власти своего собственного могильщика. Да что там, она собиралась выйти за него замуж! Анжела чувствовала, что едва сдерживает себя, чтобы не выскочить и не высказать им все, что о них думает.

Но она понимала, что иной возможности узнать, что за дело они задумали, у нее не будет. Поэтому продолжала прислушиваться к их разговору.

— А что там в этом чемоданчике Малиновского лежит? — не скрывая любопытства, поинтересовался Гарик.

— Я точно не знаю. Но предполагаю, что там списки тех, кто вступил в «Легион», номера их счетов, договоры… И главное, там же должен быть номер счета в швейцарском банке, куда Малиновский перекачивал или собирался перекачивать деньги. Во всяком случае, так он мне сам говорил.

— Он что, посвящал тебя в свои дела, а ты его порешил? — удивился Гарик.

— Он вел какую-то странную игру… Он заигрался… Малиновскому тошно было жить дома, и он часто сам себе придумывал экстремальные развлечения. То в горы его несло с лыжами, то с парашютом прыгал. А потом бомжевать начал…

— Ну, этим теперь многие развлекаются… — пожал плечами Гарик.

— Да, но он так заигрался, что заявил мне, что, мол, нашел свое счастье, нашел женщину, которая его понимает, и к прежней жизни возвращаться не собирается. Я у него спрашиваю: «А как же „Легион“? Такая идея классная!» А он говорит: «Ерунда! Надоело! Объявлю всем, что организация распускается, и раздам деньги…» Ну тут я и взбрыкнул!