Комбат. За личное мужество - Андрей Воронин

Татьяна встретила Анжелу в холле и, поздоровавшись, поежилась и заметила:

— Ты, подруга, молодец, я тоже сейчас пойду свою норку на плечи накину.

Гости, многие с бокалами и рюмками, уже разбились на группки, кто устроившись в креслах и на диване, кто стоя, и беседовали каждый о своем. На Анжелу особого внимания никто не обращал. Это был классический светский раут, и каждый спешил использовать случай, чтобы решить свои проблемы.

Новое российское высшее общество уже в нулевых очень быстро усвоило все правила проведения светских раутов. Как и в Америке, здесь мужчины говорили о финансах и решали деловые вопросы, а женщины делились впечатлениями от новых путешествий и новых подарков и покупок. И чем больше у людей было денег, тем меньше они говорили о своих чадах, которые воспитывались няньками, гувернантками, в частных школах и закрытых английских колледжах — в общем кем угодно, только не вечно занятыми родителями. Поэтому Анжела ничуть не комплексовала, что у нее нет детей.

Но Татьяна, молодая мать, разумеется, потащила Анжелу в детскую, где в занавешенной розовой тканью беленькой кроватке мирно спала еще почти совсем безволосая, пухленькая девочка.

— Чудо, правда? — прошептала Татьяна и вздохнула: — Но вес набирает, как мой Мельников. Вся в него. Скоро на пышку станет похожа.

— А как назвали? — тоже шепотом спросила Анжела.

— Саша…

— Александра? — уточнила Анжела.

— Саша, — строго повторила Татьяна и уже тогда, когда они вышли в коридор, пояснила: — Мельников хотел пацана, а получилась девка. Ну, вот я и решила: пока маленькая, буду ее налысо стричь, имя-то пацанское, все ему приятней будет…

Детская была расположена на втором этаже, а общество оставалось внизу в холле, куда уже выкатили специальные столики с закуской. Татьяна глянула вниз и предложила:

— Слушай, давай здесь наверху уединимся… Выпьем, у меня кальян есть… оторвемся по полной!

— А тебя там не хватятся? — удивилась Анжела.

— Да кому я там на фиг нужна? Я вообще Мельникова своего предупредила, что буду с ребенком.

— А он что?

— Ему нравится, — пожала плечами Татьяна.

Они прошли в тихую, занавешенную плотными шторами, обитую узорчатой материей комнату, где на полу лежали мягкие восточные ковры, стояли низкие удобные диваны с разноцветными подушечками. Мягкий зеленоватый свет лился откуда-то сверху сквозь ткань подвесного потолка. В углу стояли две кальянницы, а на тумбочке лежали трубка и пачка сигар.

— В конце вечера сюда и Мельников может завалить, — вздохнула Татьяна. — А пока что мы с тобой здесь полные хозяйки.

Она заказала по телефону вино, сыр и фрукты и устроилась поудобнее на диване.

— Ты же наверняка тоже после шести не ешь? — спросила она, окинув Анжелу оценивающим взглядом.

Та неопределенно кивнула. Будучи замужем за человеком пожилым и не очень здоровым, она никогда не боялась, что вдруг окажется брошенной из-за своей изменившейся внешности.

— Мельников говорил, ты после мужа своего американского наследство нехилое получила, — сказала Татьяна, сама разливая красное вино.

— А он откуда знает? — удивилась Анжела.

— Мой Мельников всегда все знает. Потому и богат… — вздохнула Татьяна.

— Так чего ты вздыхаешь? — удивилась Анжела, устраиваясь поудобнее. — Молодой, богатый, перспективный, любит тебя. Ну толстый, так, знаешь, мне один дядька в Америке рассказывал, что у древних народов вообще считалось, что человек богато и счастливо прожил жизнь только в том случае, если после смерти его пузо не вмещалось в гроб.

— Да, у моего Мельникова оно точно не вместится… Я сама удивляюсь, в Малайзии, где столько фруктов, он умудрился поправиться на целых пятнадцать килограммов, — пожаловалась Татьяна.

— А сколько времени вы в Малайзии жили? — поинтересовалась Анжела.

— Пять лет… Долгих пять лет, — опять вздохнула Татьяна, отщипывая виноградину.

— У вас там квартира или дом был?

— Дом… С бассейном, сауной и такой техникой, что этим курицам местным и не снилось… А какая там прислуга вышколенная… Я вот хочу себе из Малайзии прислугу выписать. Аккуратные, работящие, а главное, не болтливые…

— О чем им с тобой болтать, ты же языка не знаешь, — заметила Анжела.

— Языка — это да… язык — это проблема… Мы в Малайзии специального человека держали, который все переводил.

— А ты сама-то чем там занималась? — поинтересовалась Анжела, начиная чистить апельсин.

— Да так, — манерно передернула плечами Татьяна. — Скучала… Первый год изучала маршруты, где там бутики, spa-салоны разные, цены прикидывала… Потом шопингом занималась… Потом целый год английский учила…

— Ну и как, выучила?

— Жарко там… Сидишь, и от этих слов мозги вообще закипают… Очень жарко. Даже с кондиционером и то жарко… В общем, бросила я это дело.

— А я вот выучила, — похвасталась Анжела. — У меня вообще, говорят, к языкам способности есть.

— Молодец. Мельников говорит, когда мы в Штаты поедем, мне тоже выучить придется, — вздохнула Татьяна.

— А дальше что? Чем ты себя развлекала?

— Дальше мы с Мельниковым бэби решили завести… Ну, работали над этим… работали… Потом я беременной стала и начала вязать ребеночку приданое… Мне там на УЗИ сразу сказали, что девочка будет. А я, чтобы Мельников думал, что сын, накупила голубых ниток и все голубое вязала… Носочки, рукавички, кофточки, штанишки, шапочки… И все такое крохотное, голубенькое… А потом, уже перед самыми родами, до меня дошло, что все это зазря.

— Почему? — не сразу поняла Анжела.

— Так жарко же там… Сашка первые месяцы вообще только в памперсах была… Голенькая…

— Да… — покачала головой Анжела, едва сдерживая смех.

— Ну все, хватит о грустном, давай кальяном побалуемся, — предложила Татьяна, вытаскивая из угла кальянницы.

Как показалось Анжеле, кальян был не совсем обычным, он не столько расслаблял, сколько будоражил. И в какой-то момент ей показалось, что у нее вот-вот начнутся видения…

И когда шторы вдруг раздвинулись и с подоконника в комнату спрыгнул спортивного вида темноволосый мужчина в кожаной куртке и джинсах, Анжела, приняв его за глюк, даже не сразу вскрикнула. И не сразу поняла, что это один из тех, кого Константин сбросил в подвал.

Мужчина поднес палец к губам и помог влезть через окно молодой женщине и еще одному, как и он, крепкому парню.

Двигались они ловко и, считай, бесшумно. Анжела покосилась на Татьяну, но та, откинувшись на одну из разноцветных шелковых подушек, казалось, задремала.

— Вы кто? — наконец выговорила Анжела.

— Свои, — сказал мужчина, который влез первым, и улыбнулся.

Анжела только теперь заметила, что все трое измазаны землей, а на лице у довольно богато одетой женщины — синяки и ссадины.

— Лиза?! Малиновская?! Ты?! Откуда?! — вдруг подала голос Татьяна.

— Таня?.. — не меньше удивилась молодая женщина, которая влезла в окно. — Тут темно, мы влезли, думали, нежилая комната. Влезли, чтобы отсидеться… Меня в соседнем доме в заложницах держали.

— В заложницах? — еще не придя в себя, спросила Татьяна. — Ну ты даешь… А с тобой это кто?!

— Охранники, — не моргнув глазом, соврала Лиза. — Они меня освободили.

— А… Ну ясно… а то я тебе звоню, звоню, а ты не отвечаешь… Это моя еще одна подруга, — представила Татьяна замершую от неожиданности Анжелу. — Анжела… она только что из Америки вернулась. Соседка моя. Анжела, это Лиза Малиновская, мы с ней отдыхали в Египте…

Анжела кивнула и посмотрела на мужчин.

— Борис, — кивнул Комбат.

— Василий, — проговорил Титовец, усаживаясь на диван.

— А что такое случилось? И где твой Малиновский? — поинтересовалась Татьяна, не скрывая тревоги.

— Малиновский пропал. Он у меня, бывает, пропадает… — пожала плечами Лиза. — А потом меня похитили. Прямо из салона, представляешь?! И, я так поняла, теперь у отца деньги требуют.

— А он что, он денег жалеет? — удивилась Татьяна. — Жадный, что ли?

— Да нет, даст он им деньги. Но, знаешь, нет гарантии, что они меня не убьют, — проговорила Лиза.

— Подожди. Ты сказала, что тебя в соседнем доме держали. Это где?! У Анжелки, что ли? — удивилась Татьяна, переведя взгляд на Анжелу.

— Да тут еще минимум три дома по соседству. А если через дорогу посмотреть… — сказала Анжела.

— Неважно. Мы из подвала выбрались, в сарае отсидеться думали, а потом уехать. Но там же ни в туалет сходить, ни умыться. Как я в таком виде в город бы ехала… Ну парни вот мне предложили в дом залезть, умыться, отцу позвонить, мол, все в порядке.

И тут в предусмотрительно запертую дверь кто-то настойчиво постучал.

— Татьяна, ты там?! — спросил Мельников.

— Здесь, здесь… — недовольно отозвалась Татьяна. — Мы с Анжелой отдыхаем.