Невинная штучка Итана 2 - Елена Николаева

стою, раскачивается и рассекается гулкими трещинами. Становится шатким. В груди взрывается целая вселенная, обжигая нутро радиоактивными волнами. Они, как дьявольские щупальца, лижут каждый орган адским огнём, плавят мозг, не щадят душу.

Отец был прочным фундаментом для семьи. Для Пуговки и мамы он был всем. Для меня — Богом, пока не превратился в настоящего Дьявола…

Почувствовав, как щиплет солью глаза, прикрываю веки. Начинает меркнуть свет. Был человек, и вот его уже нет. И ничто не в силах его вернуть. И всё, что отвращало до этой поры, сейчас начинает казаться таким мелочным и незначительным пустяком. Меркнет на фоне настоящей трагедии.

Почему? Почему Создатель выбрал именно тебя, папа?

Разве у него не было в запасе более прожжённых грешников?

— Сынок? Алло, сынок, ты меня слышишь? — всхлипы матери вынуждают вынырнуть из забытья и разжать онемевшие пальцы.

***

— Слышу, мам, — горло пережимают колючие стальные прутья. Впиваются в кадык и давят с такой силой, что каждое слово приходится выталкивать с болью. — Как это случилось? Где именно? Когда?

— Частный самолёт отца потерял управление. Упал в горах. В южной части Бразилии. Связь прервалась пару часов назад...

— Дай мне немного времени. Я скоро буду. Ты сейчас где?

— Дома. Наверное стоит поехать к Лиззи. Господи, как всё это пережить? Как??? — с трудом выдавливает из себя между душащими рыданиями.

— Мам, — как бы сейчас не было тяжело, думаю и об Алисе. Бросать друзей в такой ситуации было бы неразумным решением. Ещё и в такой день, гори оно всё пропадом. — На свадьбе человек пропал. Я наряд вызову и сразу к тебе приеду. Держись, родная. Сожалею об отце. Но мне нужно помочь другу, чтобы не потерять ещё одну жизнь. Иначе я себе не прощу. Ты с Пуговкой и друзья — это самое главное и ценное в моей жизни…

— Кто пропал? — мать затихает в ожидании ответа.

— Алиса, — тяжело вздыхаю.

— Невеста???

— Прости, мам. Я позже всё расскажу тебе. До скорого. Люблю тебя, родная. Держись. Мы с тобой увидимся дома.

— Береги себя, сынок! Ради всего святого, береги себя, прошу…

— Я перезвоню.

Отключаю вызов. Медленно опускаю руки по швам, несколько секунд выжигая взглядом одну точку.

Трясёт. Всё ещё не верю в произошедшую трагедию. Это какая-то ошибка. Его найдут. Отец умеет выживать в жёстких замесах. Он не раз покорял горы. Он бывший альпинист.

«Только горы помогут человеку познать себя и узнать, на что он способен…» — наставлял он меня в детстве, когда мы путешествовали семьей. И что теперь? Горы стали его могилой?

— Итан, дружище, ты как? Что с отцом? Старик, кто погиб? — где-то издалека доносятся расплывчатые голоса друзей. Мозг всё ещё плавится. Отказывается собирать пазлы… — Итан, ты в порядке?

— Отец… — отвечаю на автомате бесцветным голосом.

— Ёбт… Жорж Сантуш? — Гаур подходит ближе. Пожимает плечо.

— Разбился в горах Бразилии, — повторяю ту немногую информацию, которую донесла мать. — Его бизнес-джет потерпел крушение пару часов назад.

Боковым зрением замечаю, как шокированная Анна закрывает ладонями рот, и меня снова на ней клинит. Импульс активирует память. То, что хотел бы забыть — всплывает яркими картинками. Лучшие с ней моменты молнией проносятся в сознании, как и худшие. Ослепляют вспышкой ярости то ли ревности. В голове срабатывает щелчок, вырубая здравомыслие в ноль.

Рванув к ней, хватаю за плечи. Разворачиваю к стенке спиной. Не рассчитав силу, впечатываю хрупкое тело в твёрдую поверхность.

— Аай! — вскрикивает она, а я уже не соображаю, что творю. Нависаю над ней, как хищник над безжалостно загнанной ланью. Глаза застилает красная пелена. Животные инстинкты берут верх. Кровь, взбесившись в венах, рвёт их на части. Черт его разберёт, что творится с моей душой. Там одни руины от предательства близких. Изводящая сильная боль. Давит в груди так мощно, что хочется сдохнуть.

Слишком много грязи.

Слишком много вранья!

Сука!

Смотрю на неё и всё больше горю желанием разорвать. У меня ведь к этой девочке только страсть. Тогда почему мне так хреново? Какого дьявола меня ломает, как конченого наркомана? Душу наизнанку выворачивает. И этот её безвинный и затравленный взгляд — как выстрел в живот. Вплотную к обнаженной коже...

А-А-А-А!!!

Стоит на секунду прикрыть глаза, и память нещадно рисует всё до мелочей: то, как он касался её своим поганым членом, как целовал искусанные мною губы, как шарил рукой по её упругой груди, которую я совсем недавно ласкал...

О чём я только думал, когда поддался искушению? Когда предположил, что Анна другая. Чистая, нежная, влюблённая в меня по уши, что несмотря на разницу в возрасте и во взглядах на жизнь — она моя женщина. Моя…

Что ж ты, блять, натворила?

Выбросить из головы.

Послать всё к чертям!

Забыть!

— Дрянь! — рычу ей в лицо, сжигая в себе последние восторженные эмоции. — Узнаю, что ты с ним в сговоре — убью! Лучше сразу правду скажи. Чтобы я скостил тебе срок! Куда Лиса пропала? Решили срубить бабла? Для этого ты приперлась к Кэтрин? Думала, станешь моей любовницей, и я буду тебя прикрывать? На это ты рассчитывала? Ответь!!!

— Больно! Больно мне! Я ни в чём не виновата! Отпусти! — кричит в истерике.

Тело к телу и снова шпарит током. Впервые не владею контролем, что для меня недопустимо в принципе!

Давай, Энни! Добей меня словами. Сожги. Раздави. В порошок сотри. Оставь мне выжженную пустыню. Чтобы я никому не верил больше. Чтобы никого не хотел, как тебя! Маленькую стерву.

— На хер всех баб! На хер! — рычу в голос. Меня встряхивает от очередного разряда. Отрывает от неё. Отбрасывает назад.

— Старик, уймись! У тебя срыв. Придержи эмоции, иначе наломаешь дров!

Почувствовав жёсткий захват грубых рук, прихожу в себя. Парни встряхивают, оттаскивая от оседающей на пол Царевны. Она раз за разом судорожно всхлипывает, вздохнуть нормально не может. Ужасаюсь. От этого бомбит ещё больше. Порываюсь её поднять. — Хватит, Итан! Остынь! Лекс, помоги ей! — рявкает Гаур, удерживая меня на месте не без помощи Марко. — Дай Анне воды! Быстро!

В номер врываются девчонки. Бледные. Елену заметно потряхивает. Пройдясь по всем ошарашенным взглядом, она едва не теряет дар речи.

— Аня… — сипит, бросаясь к ней на помощь. — Господи… что тут… что с ней? Итан?