Избранница Серых холмов (СИ) - Иванова Инесса

Я подняла руку, чтобы привлечь внимание Ищеек. И загадала, что если первым подъедет Арлен, то сделаю всё, как задумала. А задумала я дерзость и глупость, хотя что терять тому, кто всё оставил далеко позади!

Маркус направил было каярда к повозке, но Арлен жестом остановил его и погладил своего коня по гриве, словно упрашивая сделать милость и прибавить шагу. Каярд фыркнул, встряхнул головой, но подчинился.

— Что вам угодно, арта? — спросил он меня, чуть наклоняясь. Сейчас его глаза казались почти чёрными, и мне хотелось смотреть в них бесконечно, чтобы увидеть свою судьбу. Нет, я её уже знала, так почему же не могла разомкнуть взгляды первой, а продолжала смотреть замешкавшись?

— Вам нехорошо?

— Нет, арт, знаете, я подумала над вашими словами. Надо приветствовать перемены, и всё же у меня будет к вам необычная просьба, — я улыбалась искренне. Даже если мне откажут, не беда. Пусть будет так, как уготовано Духами.

— Можно мне прокатиться на каярде?

Сказала и замолчала, ожидая отповеди, даже взор отвела. Арлен молчал, а конь презрительно косился на мои руки, наверное, решал, заслуживает ли моя дерзость того, чтобы он их откусил.

— Разве мелиады не бояться всего того, что связано с фейри? — наконец спросил Арлен. Его слова были скорее пронизаны печалью, чем пылали гневом.

— Разве мы теперь с вами не в одной упряжке? — смело ответила я, снова подняв на мужчину глаза.

Ночь — время, когда наши народы творят магию, скрепляющую нити мира, сотканные Духами. С наступлением осенней прохлады они особенно заметны и выглядят как паутина, натянутая между деревьями и менгирами. Именно по таким нитям сиды и путешествуют между холмами в канун Самайна. Именно по такой дороге из лунной пряжи я отправлюсь в их подземные чертоги.

— Я хочу узнать вашу магию, — продолжила я, оторвав взгляд от окрестностей. — Или впервые в жизни прокатиться на каярде. Больше мне такого шанса не выпадет.

— Надо спросить у него самого, — уклончиво ответил Арден и наклонился к шее своего плотоядного друга. Каярд громко заржал, будто посмеялся над моей глупостью.

— Арта, что вы такое удумали! Я, уж простите, лучше лягу у вас на пути, чем позволю сесть на чудище. Оно вам кости переломает так, что никакой кудесник не исправит.

Кхира говорила быстро, шёпотом, то и дело озираясь на фейри. Но я лишь отмахнулась.

— Не бойся, ничего дурного не произойдёт, отчего-то я уверена, — улыбка не сходила с моих губ. Странно, но я чувствовала себя едва ли не более безмятежной, чем в лучшие времена. Наверное, наступает время, когда больше нечего бояться, и не на что надеяться. Значит, надо позволить добру или злу случиться.

— Что-то мне неспокойно, — Кхира плотнее завернулась в тёплую шаль, которыми нас в путь снабдили мелиады дубовой рощи.

Сейчас и она исчезла из виду, отдав нас во власть бескрайней степи, покрытой мелкими жёлтыми цветами. Ещё день пути, и мы должны вернуться на главный тракт. Там дорога пойдёт глаже, и мы снова сможем останавливаться на ночь на постоялых дворах. По крайней мере, так говорил Маркус, будто кто-то из нас жаловался на тяготы пути.

— А мне напротив, очень нравится сегодняшняя ночь, — ответила я, обращаясь не то к верной сестре-подруге, не то к степи, с колыхающимися без ветра травами.

Я знала о том, что в Фейвильде везде безопасно, но ровно до той поры, пока путник не нарушил негласные магические законы. Едешь без остановки — дорога открыта и ровна, остановился, не принеся дар земле, — не взыщи, она сама спросит плату.

Пока я думала, Арлен подъехал ближе. Уна посмотрела на него и фыркнула отвернувшись.

— Если хотите, арта, каярд согласен вас прокатить, — смотря только на меня, произнёс мужчина. — Но есть условие, я буду вас страховать. Конь не сбросит беззащитного, но вы неловким движением можете его обидеть.

Я подала знак Кхире, чтобы та дёрнула рычаг, останавливающий повозку, и старалась не смотреть ей в глаза. Непонимание союзницы, той, с которой мы прожили бок о бок почти всю жизнь, было неприятно. Хотя как она могла меня понять, если я сама не до конца себя понимала!

Мелиады не ездят верхом, фейри не сопровождают их в поездках, а каярды не разрешают чужакам сидеть на своей спине. Так что всё вокруг казалось неправильным и одновременно естественно верным.

Арлен спешился и подал мне руку. От нашего соприкосновения возникли маленькие голубые искры, я с извинением посмотрела ему в глаза, но фейри лишь улыбнулся и, аккуратно придерживая, помог взобраться на белоснежного коня. Затем в одно мгновение устроился позади, осторожно обняв меня руками.

Это было настолько необычно, что в первый момент я даже не поняла, нравится ли мне ехать верхом или нет. Конь ступал аккуратно, повозка и сопровождающий её Маркус быстро опередили нас на целых три корпуса, и мы с Арленом остались одни в полной тиши осенней ночи.

Каярд вёл себя более чем предупредительно и не подав виду, что слышит и всё понимает, предоставив нам двоим вести разговоры так, будто мы были наедине.

— Вы не мёрзнете, арта? Вы так дрожите. Я вас не уроню, не беспокойтесь, — тихо сказал Арлен, и его голос раздался над самым ухом, а дыхание опалило щёку. Ещё никогда я не была в такой близости от мужчины, тем более от фейри, но сейчас всё казалось правильным. И ночь, и тишина вокруг, и наше полнейшее уединение.

— Нет, я волнуюсь о другом, — улыбнулась я, радуясь, что решилась прокатиться верхом. Когда ещё выпадут спокойные минуты для разговора по душам? — Скажите честно, зачем вы везёте Уну к сидам? Разве не ясно, что она им не пригодится?

Ответом было молчание, но длилось оно недолго.

— Я не хочу, чтобы у Благого двора не было возможности выбирать. Никто не знает мыслей сидов и тех обычаев, что заведены в холмах. Фейри не пускают дальше преддверия, ведущего в чертоги.

— Даже Ищеек? Говорят, вам известно больше прочих.

Я сказала первое, что пришло на ум, и от досады тут же прикусила язык. Мама учила, что королевской особе не пристало говорить, не взвесив слова трижды. Первый раз на уместность, второй на вежливость и третий на выгоду.

А теперь голова стала пустой и лгать да изворачиваться не хотелось. Мы просто едем неспешным шагом вперёд, в ночь, в холмы, и пока ни о чём не жалеем.

— Простите, если я вас обидела.

Я опустила голову, посмотрев на тонкие руки фейри, мягкие и одновременно сильные, способные держать в руках как хрупкое женское тело, так и кинжал и меч, направленный остриём в грудь врага.

Говорить, не видя лица собеседника, а только чувствуя его дыхание на волосах и щеке, было странно и волнующе приятно. Наверное, подействовала осенняя магия королевы Фенеллы, иначе как можно объяснить волшебство этой ночи и обоюдоострое желание как можно дольше находиться в такой зависимости друг от друга.

Я никогда не любила мужчину, даже не заглядывалась на соплеменников, хотя ко мне давно сватались первые красавцы нашего королевства. Это было ещё до того, как между троном и мной встала белокурая тень кроткой Жиннивер, оказавшейся хитрее прочих.

— Меви, я тогда, при последней нашей встрече сказал то, что чувствовал. Я отвезу вас обеих к сидам, и если это будет в моей власти, а иногда они спрашивают наше мнение, то, клянусь, вы останетесь на поверхности. Но это всё, что я могу вам пообещать.

Я слушала, склонив голову набок, и несмотря на то, что в словах Ищейки не было для меня надежды, они звучали, как перешёптывание родных ясеней в тихую погоду.

Каярд, повинуясь лёгкому жесту фейри, прибавил шаг, но всё же ступал аккуратно.

—Спасибо вам, Арлен, — выдохнула я еле слышно, и вскоре мы поравнялись с повозкой.

Глава 8

Когда я снова села в повозку, и та тронулась, неспешно покатив по дороге среди менгиров, Уна пристально посмотрела на меня и произнесла:

— Надо же, никогда не видела тебя такой! Жаль.

— Какой? — спросила я, дав знак Кхире, кинувшейся было уже меня защищать, не вмешиваться. Служанки Уны и вовсе прижухли, боясь поднять глаза.