Свет с небес - Дороти Уошберн

Стоя в арке дверей, Нейл смотрел на праздничные перемены, преобразившие гостиную. Пышная зелень гирлянд, переплетенная ярко-красными и зелеными лентами, украшала камин. В углу возле высокого стрельчатого окна, который завтра займет елка, красовалась картина, на которой прадед Эллис с любовной тщательностью дилетанта воспроизвел веселую сцену Рождества.

Красные и зеленые свечи в сияющих латунных подсвечниках стояли на столах, празднично зеленели развешанные повсюду веточки остролиста. Даже без елки комната выглядела совсем по-новогоднему.

Почувствовав присутствие Эллис, Нейл повернулся к ней и выдавил кривую улыбку.

— Вы и впрямь неплохо поработали. Красиво. Очень красиво.

И он снова устремил взгляд в комнату.

…Что-то не так, поняла Эллис. Что-то совсем не так. Слишком бросалось в глаза странное напряжение в лице и голосе Нейла.

— Нейл?

— Я… я просто подумал… мне почему-то расхотелось пирога и кофе.

Он снова посмотрел на Эллис со слабой, вымученной улыбкой на губах. Сейчас он напоминал человека, всеми силами скрывающего смертельную боль.

— Я… ну да, я чертовски устал, и спина просто добивает меня. Увидимся утром.

Совершенно сбитая с толку, Эллис растерянно смотрела, как она ковыляет вверх по лестнице. Она отдала бы все на свете, чтобы помочь ему… но ведь это невозможно. Что-то случилось, снова подумала Эллис.

Она внимательно осмотрела гостиную. Нейл увидел здесь что-то, что причинило ему боль. Нахмурившись, Эллис еще долго стояла в дверях, безуспешно пытаясь понять, что бы это могло быть.

…Я просто не был готов к этому, говорил себе Нейл рано утром, осторожно водя бритвой по изуродованной щеке и подбородку. Теперь-то я знаю, как это больно, и постараюсь справиться с собой. Теперь я буду готов к удару…

Два Рождества тому назад он в беспамятстве валялся на больничной койке, почти потеряв рассудок от своих утрат, и ничто тогда не могло спасти его от сумасшедшей муки, которую он не мог избыть. В памяти сохранились смутные воспоминания о визитах немногих друзей, нескольких коллег. Они приносили ему какую-то специально приготовленную еду, но Нейл едва прикасался к пище. А на прошлое Рождество… на прошлое Рождество он заперся в домике Ральфа Мэллори в горах Биг-Хорн и просидел там один все праздники.

Нейл не справился с обрушившимся на него потоком чувств, с внезапно нахлынувшими воспоминаниями. Не смог взглянуть в лицо своим призракам. Наверное, он и теперь не может, но он надеялся превозмочь раздирающую душу боль, если призраки явятся вновь, окруженные звуками и красками Рождества.

Спустившись на кухню, Нейл с удивлением обнаружил горячий кофейник и пирог посреди стола. Тут же на чистый пластик стола была наклеена желтая записочка. Очень ровным библиотекарским почерком Эллис сообщала, что ушла на собрание руководства библиотеки. Во второй желтенькой записке она предлагала отведать пирога на завтрак и, если Нейл Морфи и впрямь любит горячие вишни, советовала поставить пирог на минуту в микроволновку.

Женщина, предлагающая вишневый пирог на завтрак? Наверное, она одна такая в целом свете, изумленно поднял брови Нейл. Моя мать ужаснулась бы. А жена…

Нейл безжалостно подавил эту мысль и заставил себя вернуться к действительности. Отрезал здоровенный кусок пирога, сунул его в печку, потом налил полную кружку горячего кофе.

Раннее собрание в библиотеке. Эллис обычно уходила поздно, потому что никогда не заканчивала раньше семи. Обыкновенно она приходила к открытию, к десяти утра, а сейчас только половина восьмого. Ну что ж, сегодня Нейл сможет немножко помочь ей — заберет у Грина эту чертову елку и сам поставит в гостиной.

Это, кстати, позволит ему без посторонних свидетелей взглянуть в лицо новогодним декорациям, даст возможность предаться воспоминаниям и изведать глубину боли, которую необходимо скрывать от всех на свете.

Но только после того, как он закончит свои дела у шерифа. И раз уж он вспомнил об этом, то и после того, как позвонит Питеру О’Брайену, чтобы узнать, не выяснил ли он чего-нибудь о кинжале на фотографии.

Ужас, охвативший Эллис при виде этой фотографии, ни днем ни ночью не давал покоя Нейлу, точил, как заноза, как кусочек головоломки, не желающий вставать на свое место в рисунке. Он отослал фото О’Брайену, признанному эксперту по таким вещам, так что, если кинжал не окажется просто дурацкой шуткой накануне Дня всех святых, Питер сумеет выяснить все необходимое. Возможно, это даст ключ к разгадке.

Спустившись вниз по улице и миновав площадь Дж. Вашингтона, Нейл припарковал свой пикап на стоянке под вывеской «Для служебных машин» и приветливо помахал рукой Марку Бьюнену, только что влезшему за руль патрульной машины.

Марк опустил стекло, высунул голову и радостно заорал, улыбаясь во весь рот:

— Эй, Нейл, твой пикап не служебная машина!

— А вот у шерифа совсем другой взгляд на этот вопрос, недаром он оплачивает большинство моих километров.

В диспетчерской Дон Крейг сидел перед пультом, прижав к уху телефонную трубку, а сама диспетчер, Уна Дайн, пускала в потолок облачка сигаретного дыма, лениво откинувшись на спинку кресла.

Уна принадлежала к узкому кругу жителей округа, к которым Нейл успел искренне привязаться за эти несколько месяцев. Сухонькая энергичная шестидесятилетняя женщина — длинный язык и золотое сердце. Она бесцеремонно совала нос в дела всех обитателей Гудинга, но, похоже, никто и не думал особо возражать против столь нахального посягательства на права личности.

— Привет, Уна, привет, Дон.

— Привет и тебе, Казанова, — насмешливо протянула Уна.

Нейл замер на полпути к кабинету, который Фрэнк предоставил в его распоряжение, и обернулся.

— А поподробнее?

Уна выдохнула еще одно сизое облачко.

— Ходят слухи, что ты растопил сердце нашей Снежной королевы.

Очень медленно Нейл развернулся и прихрамывая направился к Уне.

— Я снимаю комнату у мисс Эллис. — Он сказал это очень спокойно, но такая угроза стояла за этим спокойствием, что Дон замер за своим пультом.

— Конечно, Нейл, — невозмутимо ответила Уна. — Именно это я без устали твержу каждому идиоту, у которого хватает наглости повторять разные сплетни. Но ты ведь должен знать, что о тебе говорят.

— Зачем? Разве я смогу помешать людям чесать языки?

— А разве я тебя к этому призываю? Просто я считаю, что ты должен знать, вот и все. Ненавижу, когда человек, о котором распускают сплетни, узнает о них последним. Так что, если начнешь замечать, что люди косо поглядывают на тебя и перемигиваются, знай, что это тебе не привиделось.