Проданная мафии (СИ) - Эванс Найн

Девушка ёрзает на месте и сжимает край длинной кофты, слишком пристально вглядываясь в экран телевизора, едва ли следя за сюжетом кинокартины и действиями героев.

— Что смотрим?

Чарли слегка поворачивается к Паркер, чтобы видеть её лицо и одновременно смотреть на экран. Нэнси зависает на миг и принимается сбивчиво рассказывать о том, что увидела в самом начале.

— Тебя нравятся боевики? — задаёт следующий вопрос Саттон.

— Да, — кивает Нэнси. — Мы с папой любили смотреть их, когда он… Когда он был жив.

— Не предполагал, что тебе может нравиться такое.

— Почему? — удивлённо взирает девушка на Чарли.

— Ну, ты не похожа на любительницу, — он притихает, подбирая слова. — Острых ощущений. Тебе бы больше подошла какая-нибудь романтическая комедия, где любовь, красивые слова и обещания быть вместе до гробовой доски.

— Романтическая комедия? — Паркер не ожидала этих слов, и возмущение прорывается само собой. — Я что похожа на любительницу сопливых и неправдоподобных фильмов?

Саттон забавляется, разглядывая девушку, которая и впрямь оскорбилась подобным предположением.

— Если ты скажешь, что ещё и фильмы ужасов обожаешь, то я…

— И триллеры тоже. А ещё я смотрю документальное кино, читаю книги по истории, не переношу розовый цвет и букеты цветов, — выдаёт она запальчиво, складывая руки на груди. — Вы ничего обо мне не знаете.

Чарли следит, как Паркер отворачивается к телевизору. Больше эта ситуация не выглядит забавной.

Он и правда о ней ничего не знает. Самые элементарные вещи типа любимых цветов, вкусов, музыки, всё это тайна для него. Всё, что ему известно, это наличие у девушки старшего брата, который тот ещё подонок, отсутствие других родственников и наличие трёх родинок на спине, чуть ниже первого позвонка. Да и о последнем он бы ни за что не узнал, если бы не потревожил Нэнси.

Они два совершенно чужих друг другу человека, по воле случая запертых в одном доме. Не будь на свете Карла Паркера, Чарли никогда не прознал о существовании Нэнси Паркер, никогда бы не увидел её, не познакомился с ней, не решился ради неё вступить в конфликт с человеком, которого лучше иметь в своих друзьях. Но он узнал, он увидел, познакомился и, скорее всего, навсегда уже стал врагом номер один для Джека Райта. Ради кого?

Ради девушки, которую не знает.

— Извини.

— Что?

Нэнси вновь поворачивается к мужчине.

— Извини, что позволил себе думать стереотипами и втянул в это тебя, — повторяет Саттон. — Девушкам не обязательно любить романтические комедии, розовый цвет и букеты цветов.

Это дико. Ему не надо извиняться перед ней. Он ведь тут хозяин. А те, кто обладают властью, предпочитают оставить всё, как есть, нежели признать свою неправоту. Если он играет, то она верит его игре. Верит этим глазам и усталой улыбке.

Паркер кивает, так как слов у неё нет, но и этого Чарли достаточно.

— Расскажи мне о себе.

Глава 23

Откровенничать всегда проще и легче по ночам. Нэнси где-то слышала данный факт, но опробовать не представлялось возможным. Как таковых друзей в детстве у неё не появилось, а раскрывать секреты маме или папе казалось кощунственным. Пыталась поговорить с братом, но Карл быстро вытолкал младшую сестру за дверь, ставя тем самым жирную точку в их доверительных отношениях.

С Чарли всё получается. Поначалу Паркер жмётся и выдаёт общие фразы, отвечая на вопросы мужчины, но через какое-то время осознаёт, что уже сама рассказывает какие-то истории из жизни. Фильм давно закончился, и экран теперь выполняет некую функцию лампы, давая немного света, освещая диван.

— … не то, чтобы мама с папой не покупали мне новые вещи или держали в чёрном теле, но всегда кажется, что другие люди живут лучше тебя. Именно поэтому я начала шить одежду, — девушка кривится. — Правда без популярного лейбла на груди, она всё равно не имела значения.

Саттон внимательно слушает, понимая, он был прав тогда, решив, что хоть Нэнси и росла в семье, она не получила всего. И да, кому-то сказанное может показаться глупым и не заслуживающим переживаний, но Чарли сам прекрасно помнит, как ему больше жизни хотелось кроссовки, как у одного его одноклассника. И он купил их, став старше, намного старше, когда деньги уже не надо было считать, распределяя каждый цент. В тот момент он был по-настоящему счастлив.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Родители любили друг друга, — отдаются её слова горьким сожалением и надеждой. — Больше, чем нас с братом. И, наверное, мои будущие дети могли бы рассказывать об их любви в школе, ставить в пример и гордиться. Я люблю их и тоже горжусь, но никогда бы не хотела чего-то столь поглощающего. Мир прекрасен и в нём больше смысла, чем в одном человеке.

Чарли ошибся. В очередной раз принимая внешнее за внутреннее. Выходит, хрупкие девушки с глазами, как изумруды, не мечтают о большой и взаимной любви. Они не планируют семью и не подбирают имена будущим детям, а также не копят кулинарные рецепты, чтобы баловать своих домашних. На самом деле такие девушки желают жить в своё удовольствие, становиться лучше, расти вместе со своим талантом, и чтобы рядом находящийся человек ценил всё это.

— … они так меня и не отыскали, — смеётся Паркер, но в смехе чувствуется неуверенность и боль. — Хотя, — тянет она, отсмеявшись. — Вряд ли они вообще хотели меня найти.

Отсутствие друзей не всегда плохой показатель жизни. Саттону никогда не требовалось больше людей, чем у него уже есть. Для полноты жизни хватает одного лучшего друга, с которым не страшно бросить всё и начать сначала. А после повторить и знать, что не останешься без поддержки. Но у Нэнси нет и такого друга.

Чарли протягивает руку в сторону, и касается пальцев девушки. Это не какой-то жест побуждения, что должен заставить Паркер броситься в его объятия. Нет, он ничего не ждёт, и не собирается ничего просить взамен. Это лишь поддержка без подтекстов и второго дна. То, чего она, кажется, не испытывала никогда. То, что заслуживает любой человек — быть понятым и услышанным.

Паркер медлит пару мгновений, а затем сжимает ладонь мужчины. Это лишнее напоминание о том, что ему правда не всё равно, что он слушает. Странно, непонятно и греет душу.

Не желая нагнетать, Саттон плавно переводит тему разговора. Ему нравится то, что Нэнси раскрывается перед ним. Ему нравится, что она чувствует себя спокойно рядом с ним. Ему нравится её сбивчивый голос при рассказах и прерывистое дыхание в тот момент, когда слов слишком много, и боишься не рассказать обо всём. Но в его голове вдруг мелькает мысль, что у них будет ещё достаточно времени для таких бесед, долгих и откровенных.

— Какой твой любимый цвет?

***

Душевным беседам принято длиться до утра, чтобы говорившие встречали рассвет вместе, а после расходились, сохраняя тёплые воспоминания о прошедшем таинстве ночных откровений.

Телевизор окончательно гаснет и двое остаются в темноте. Нэнси на удивление не пугается этого, напротив, дышать становится легче, и присутствие Саттона не ощущается как что-то неправильное, совсем наоборот. Если протянуть руку и сжать плечо Чарли, то можно забыть про страхи, которые беспокоят. Какой кошмар захочет пойти против этого мужчины?

— Дом должен быть уютным, — высказывается Паркер на вопрос Чарли.

— А разве здесь не уютно?

— Нуууу, — тянет девушка и слышит, как Саттон усмехается. — Здесь хорошо, но очень много места.

— Для такой малышки, как ты, везде очень много места, — поддевает он девушку, и та фыркает.

— Зато мне не нужны потолки трёхметровые.

— А мне стул, чтобы достать до верхней полки.

И в каждом подобном высказывание чувствуется обыденность, словно для этих двоих нормально общаться таким вот образом. Они не выдавливают из себя слова, чтобы поддержать беседу и не заставляют себя смеяться. Всё равно, что встретить старого друга, с которым не виделся долгое время. Вначале вы чувствуете себя зажатыми, а затем от одной какой-нибудь фразы всё становится на свои места.