Кольцо Кощея - Михаил Михайлов

– Вот так! – довольно воскликнул я и ударил кулаком правой руки по открытой ладони левой. – Точно в яблочко. Здорово, да?

– Ага, – закивали головами домовые, – молодец, царь.

– Кощей, а ты это, – спросил меня Кузя, опасливо косясь на лук в моих руках, – туда целился?

– Конечно, – как можно более гордо и внушительно ответил я. – А ты сомневаешься?

– Совсем нет, – замотал лохматой шевелюрой домой и отошел на несколько шагов в сторону. При этом мне показалось, что пробубнил себе под нос нечто вроде 'хорошо бы так и было'. Признаваться домовым в том, что за всю тренировку я метился в центр стога и попадание в колесо только случайность, не хотелось. И так изрядно мой авторитет пошатнулся.

– Ну, – потер я ладони и пальцы, чешущиеся от постоянного соприкосновения с тетивой, – теперь можно и на охоту отправляться. Так, берем стрелы и топаем за мной.

Глава 7

В сопровождении трех домовых, которые немного неуверенно косились по сторонам, я вышел из замка и углубился в лес. Момент был торжественный, и впору написать, что все живое замерло при виде меня с оружием и с грозным видом и решимостью: птицы не пели, затаившись в зарослях; животные попрятались в кустах и норах; даже ветви деревьев застыли, скованные страхом ожидания. Хотелось бы, да не получится. Лес и не заметил моего выхода, просто проигнорировав появления царя нечисти в своем сердце. Только несколько мелких пичужек, потревоженные нами, слетели с кустов на нашем пути и вновь уселись в десятке метров.

Впрочем, меня это не сильно волновало. И в чем проблема, что никто не обратил на меня внимания? Значит, это я такой незаметный, словно легендарные трапперы и следопыты индейцев. И дичь не будет потревожена раньше времени. Вот только сначала надо отогнать эту сороку, которая минуту назад привязалась к нашей компании, перелетая с дерева на дерево рядом с нами. Пусть бы летела просто так, но вредная птица еще и оповещала весь лес, стрекоча без умолка, словно старая швейная машинка, которые не отличались бесшумностью.

– Кыш, – замахал я на птицу раками, – кыш.

Мои действия вызвали прямо противоположный эффект: сорока отлетела чуть дальше, но усилила свои децибелы раза в два.

– Царь, – почти шепотом произнес Авоська, – так от нее не отделаешься. Ее или пугнуть надо, или что блестящее кинуть. Пока она отнесет побрякушку в гнездо, можно и скрыться.

М-да, совет неплох, вот только у меня в карманах нет ничего подходящего. Даже завалящей монетки не нашел. Ну, вот, что теперь делать? Эта черно-белая вертихвостка мне всю охоту испортит. При таком голосе не услышанной она не будет. А кричит она, как подозреваю, не что-то вроде 'какой день отличный' или 'вроде бы дождь собирается'. Больше по смыслу подходит 'ратуйте, люди, тьфу, звери и птицы добрые, убивец с луком на погибель нашу пришел'.

– Блестящее, блестящее, – передразнил я домового. – Будет ей блестящее. Вот, почисть-ка получше, чтоб сверкало.

С этими словами я достал из колчана стрелу с самым широким наконечником и протянул домовому. Авоська с некоторым удивлением повертел стрелу в руке, а потом повернулся к своему братцу и сунул предмет ему в руки:

– Вот, царь велел тебе передать.

Надо ли говорить, что стрелою занялся вечно отдувающийся за парочку 'босек' Кузя? С работой он справился очень быстро, я даже не успел возмутится такой переделкой моего указания, как стрела прошла в обратном порядке и оказалась вновь в руках Авоськи.

– Царь, – протянул мне оперенное древко домовой, которое венчалось стальным наконечником, натертым и отполированным до зеркального блеска, – вот все исполнено, как и говорил.

Решив сейчас не заострять вопрос, я перехватил стрелу из его рук и повернулся к сороке. Та, заинтригованная нашим поведением, давно перелетела поближе и немного уменьшила громкость и частоту скрипения.

– Во, видала? – покрутил я стрелою из стороны в сторону. Сорока немедленно замолчала и чуть наклонила голову, рассматривая наконечник на стреле, который щедро разбрасывал солнечные зайчики среди деревьев.

– Хочешь? – не ожидая, впрочем, ответа, спросил я. – Тогда, догоняй!

С этими словами я наложил стрелу на тетиву, растянул лук и пустил стрелу чуть выше птицы. Была мыслишка, что удастся подбить вредную птицу, но не вышло. Стрела со свистом пронеслась над веткой, где сидела сорока, и стала удаляться среди деревьев. Не ожидавшая такой подлости птица в негодовании проскрипела нечто неприветливое в мой адрес и сорвалась с дерева, помчавшись за стрелой, что почти скрылась в лесной чаще.

– Вот, – довольно улыбнулся я, – сразу и напугал, и отвлек блестящей штучкой.

– Авось догонит, – авторитетно заявил Авоська, проводив взглядом сороку.

– Небось не догонит, – возразил ему Небоська, высказав свое мнение. – Стрела раньше упадет и затеряется среди травы или воткнется в дерево.

– А я говорю, что догонит, – попер на своего братца домовой. – Лук богатырский, да еще и натягивал сам Кощей. Лететь стрела должна далеко.

– А вот и не догонит, – не позволил заткнуть себе рот второй домовой. – Лес густой, куда-нибудь, но воткнется.

Насупившийся Авоська стал решительно закатывать рукава, готовясь силовыми методами отстоять свое мнение. Небоська последовал его примеру, собираясь оспорить слова оппонента самым древним и внушительным аргументом – кулаками. Пришлось вмешаться в надвигающуюся свару и развести спорящие стороны по углам ринга.

– Цыц, – прикрикнул я на разбушевавшихся домовых, – работники метлы и совка. Развоевались тут у меня. Сейчас отправлю эту стрелу искать, как Ивана-царевича. И не разрешу вернуться, пока не узнаете ее судьбу.

– Ивана-царевича? – удивился Авоська. Слова, случайно слетевшие с моих губ, навеянные воспоминаниями из старой сказки, были истолкованы совсем не так. Наверное, известный мне фольклор тут был неизвестен, или не все местные жители с ним были ознакомлены.

– Ух ты! – восхищенно вторил ему Небоська. – Наш царь даже царевичей гоняет за стрелами! А который это был, с какого царства?

– Потом, – отмахнулся я, не собираясь сейчас вдаваться в подробности. – Нас охота ждет, так что вперед и очень тихо.

Немного дальше, чаща стала расступаться, давая больше простора и света, который не задерживали своими верхушками деревья. Правда, все чаще стали попадаться полянки, заросшие густыми зарослями ежевики. Ягоды только стали завязываться, зеленея недозрелыми боками, но вот колючие плети раскинулись во всю свою длину. Кроме этого еще и продвижение наше замедляли, опутывая ноги, словно ковбои своими лассо быков. Особенно тяжело приходилось домовым, для которых эти заросли доходили до пояса, да еще и ноги босые (надо обязательно узнать, что они лапти не надели в этот поход) страдали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});